Том 1. Стихотворения - Толстой Алексей Константинович - Страница 34

34

[1858]

«Государь ты наш батюшка…» *

1

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Что ты изволишь в котле варить? — Кашицу, матушка, кашицу, Кашицу, сударыня, кашицу!

2

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А где ты изволил крупы достать? — За морем, матушка, за морем, За морем, сударыня, за морем!

3

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, Нешто своей крупы не было? — Сорная, матушка, сорная, Сорная, сударыня, сорная!

4

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А чем ты изволишь мешать ее? — Палкою, матушка, палкою, Палкою, сударыня, палкою!

5

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет крутенька? — Крутенька, матушка, крутенька, Крутенька, сударыня, крутенька!

6

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А ведь каша-то выйдет солона? — Солона, матушка, солона, Солона, сударыня, солона!

7

— Государь ты наш батюшка, Государь Петр Алексеевич, А кто ж будет ее расхлебывать? — Детушки, матушка, детушки, Детушки, сударыня, детушки!

[1861]

Чужое горе

В лесную чащу богатырь при луне   Въезжает в блестящем уборе; Он в остром шеломе, в кольчатой броне И свистнул беспечно, бочась на коне:   «Какое мне деется горе!» И едет он рысью, гремя и звеня,   Стучат лишь о корни копыты; Вдруг с дуба к нему кто-то прыг на коня! «Эй, кто за плечами там сел у меня?   Со мной, берегись, не шути ты!» И щупает он у себя за спиной,   И шарит, с досадой во взоре; Но внемлет ответ: «Я тебе не чужой, Ты, чай, об усобице слышал княжой,   Везешь Ярослава ты горе!» «Ну, ври себе! — думает витязь, смеясь, —   Вот, подлинно, было бы диво! Какая твоя с Ярославом-то связь? В Софийском соборе спит киевский князь,   А горе небось его живо?» Но дале он едет, гремя и звеня,   С товарищем боле не споря; Вдруг снова к нему кто-то прыг на коня И на ухо шепчет: «Вези ж и меня,   Я, витязь, татарское горе!» «Ну, видно, не в добрый я выехал час!   Вишь, притча какая бывает! Что шишек еловых здесь падает вас!» Так думает витязь, главою склонясь,   А конь уже шагом шагает. Но вот и ступать уж ему тяжело,   И стал спотыкаться он вскоре, А тут кто-то сызнова прыг за седло! «Какого там черта еще принесло?»   «Ивана Васильича горе!» «Долой вас! И места уж нет за седлом!   Плеча мне совсем отдавило!» «Нет, витязь, уж сели, долой не сойдем!» И едут они на коне вчетвером,   И ломится конская сила. «Эх, — думает витязь, — мне б из лесу вон   Да в поле скакать на просторе! И как я без боя попался в полон? Чужое, вишь, горе тащить осужден,   Чужое, прошедшее горе!»

[1866]

Пантелей-целитель *

Пантелей-государь ходит по полю, И цветов и травы ему по пояс, И все травы пред ним расступаются, И цветы все ему поклоняются. И он знает их силы сокрытые, Все благие и все ядовитые, И всем добрым он травам, невредныим, Отвечает поклоном приветныим, А которы растут виноватые, Тем он палкой грозит суковатою. По листочку с благих собирает он, И мешок ими свой наполняет он, И на хворую братию бедную Из них зелие варит целебное.   Государь Пантелей!   Ты и нас пожалей,   Свой чудесный елей   В наши раны излей, В наши многие раны сердечные; Есть меж нами душою увечные, Есть и разумом тяжко болящие, Есть глухие, немые, незрящие, Опоенные злыми отравами, — Помоги им своими ты травами!   А еще, государь, —   Чего не было встарь — И такие меж нас попадаются, Что лечением всяким гнушаются. Они звона не терпят гуслярного, Подавай им товара базарного! Все, чего им не взвесить, не смеряти, Все, кричат они, надо похерити; Только то, говорят, и действительно, Что для нашего тела чувствительно; И приемы у них дубоватые И ученье-то их грязноватое,   И на этих людей,   Государь Пантелей,   Палки ты не жалей,     Суковатыя!

Февраль 1866

Змей Тугарин *

1