Том 1. Стихотворения - Бунин Иван Алексеевич - Страница 63

63

3. VII.09

Собака *

Мечтай, мечтай. Все уже и тусклей Ты смотришь золотистыми глазами На вьюжный двор, на снег, прилипший к раме, На метлы гулких, дымных тополей. Вздыхая, ты свернулась потеплей У ног моих — и думаешь… Мы сами Томим себя — тоской иных полей, Иных пустынь… за пермскими горами. Ты вспоминаешь то, что чуждо мне: Седое небо, тундры, льды и чумы В твоей студеной дикой стороне. Но я всегда делю с тобою думы: Я человек: как бог, я обречен Познать тоску всех стран и всех времен.

4. VIII.09

Могила в скале *

То было в полдень, в Нубии, на Ниле. Пробили вход, затеплили огни — И на полу преддверия, в тени, На голубом и тонком слое пыли, Нашли живой и четкий след ступни. Я, путник, видел это. Я в могиле Дышал теплом сухих камней. Они Сокрытое пять тысяч лет хранили. Был некий день, был некий краткий час, Прощальный миг, когда в последний раз Вздохнул здесь тот, кто узкою стопою В атласный прах вдавил свой узкий след. Тот миг воскрес. И на пять тысяч лет Умножил жизнь, мне данную судьбою.

6. VIII.09

Полночь *

Ноябрь, сырая полночь. Городок, Весь меловой, весь бледный под луною, Подавлен безответной тишиною. Приливный шум торжественно-широк. На мачте коменданта флаг намок. Вверху, над самой мачтой, над сквозною И мутной мглой, бегущей на восток, Скользит луна зеркальной белизною. Иду к обрывам. Шум грознее. Свет Таинственней, тусклее и печальней. Волна качает сваи под купальней. Вдали — седая бездна. Моря нет. И валуны, в шипящей серой пене, Блестят внизу, как спящие тюлени.

6. VIII.09

Рассвет («Как стая птиц, в пустыне одиноко…») *

Как стая птиц, в пустыне одиноко Белеет форт. За ним — пески, страна Нагих бугров. На золоте востока Четка и фиолетова она. Рейд солнца ждет. Из черных труб «Марокко» Восходит дым. Зеленая волна Стальною сажей, блестками полна, Качает мерно, плавно и широко. Вот первый луч. Все окна на борту Зажглись огнем. Вот пар взлетел — и трубы Призывно заревели в высоту. Подняв весло, гребец оскалил зубы: Как нежно плачет колокол в порту Под этот рев торжественный и грубый!

13. VIII.09

Полдень *

Горит хрусталь, горит рубин в вине, Звездой дрожит на скатерти в салоне. Последний остров тонет в небосклоне, Где зной и блеск слились в горячем сне. На баке бриз. Там, на носу, на фоне Сухих небес, на жуткой крутизне, Сидит ливиец в белом балахоне, Глядит на снег, кипящий в глубине. И влажный шум над этой влажной бездной Клонит в дрему. И острый ржавый нос, Не торопясь, своей броней железной В снегу взрезает синий купорос. Сквозь купорос, сквозь радугу от пыли, Струясь, краснеет киноварь на киле.

14. VIII.09

Вечер *

О счастье мы всегда лишь вспоминаем. А счастье всюду. Может быть, оно Вот этот сад осенний за сараем И чистый воздух, льющийся в окно. В бездонном небе легким белым краем Встает, сияет облако. Давно Слежу за ним…  Мы мало видим, знаем, А счастье только знающим дано. Окно открыто. Пискнула и села На подоконник птичка. И от книг Усталый взгляд я отвожу на миг. День вечереет, небо опустело. Гул молотилки слышен на гумне… Я вижу, слышу, счастлив. Все во мне.

14. VIII.09

Мертвая зыбь *

Как в гору, шли мы в зыбь, в слепящий блеск заката. Холмилась и росла лиловая волна. С холма на холм лилось оранжевое злато, И глубь небес была прозрачно-зелена. Дым из жерла трубы летел назад. В упругом Кимвальном пенье рей дрожал холодный гул. И солнца лик мертвел. Громада моря кругом Объяла горизонт. Везувий потонул. И до бортов вставал и, упадая, мерно Шумел разверстый вал. И гребень, закипев, Сквозил и розовел, как пенное Фалерно, — И малахит скользил в кроваво-черный зев.