Шотландия. Автобиография - Фруассар Жан - Страница 64

Р. S. Кстати, Имлах сказал мне, что доктор П. имеет намерение просветить ваше медицинское сообщество об «этичности» применения. Мне не терпится примчаться и поколотить его. Когда назначена встреча?

Подлинный вопрос этики заключается в том, «есть ли у практикующего врача какой-либо принцип человечности для оправдания неприменения хлороформа». Полагаю, всякая операция без него всего-навсего пример преднамеренной и самой хладнокровной жестокости.

Бесчинства в Кайтнессе, 1847 год

«Инвернесский курьер»

Фитофтора, страшная болезнь картофеля, не только опустошила Ирландию, но в 1845–1846 годах ударила также и по Шотландии, ввергнув население Хайленда и островов, которое сильно зависело от урожая картофеля, в отчаянное положение. Хотя, по сравнению с Ирландией, число умерших было относительно невелико, тысячи оказались обречены на жалкое прозябание, на нищету и болезни, и трясина долгов не давала покоя целые годы. Для этих несчастных была невыносима сама мысль о том, что из Шотландии вывозится продовольствие. Например, когда в Уике стало широко известно о корабле с грузом зерна, готовящемся отплыть из порта, в городе разразились волнения.

Мы с сожалением вынуждены сказать, что беспорядки, столь распространившиеся на севере, из-за вывоза зерна, вылились в Уике в столкновения между населением и войсками. Во вторник на прошлой неделе две роты 76-го полка, численностью в 104 человека, под командованием капитана Эванса Гордона, высадились в Аккергилле и в тот же день в походном порядке вступили в Уик… Когда до шерифа Томпсона дошли слухи о намерениях части толпы затопить маленькое судно, с грузом зерна стоящее у причала в Уике, капитан Гордон приказал выставить караул для защиты корабля. Караул состоял из офицера, лейтенанта Бретта, и двадцати солдат. Капитан Гордон сопроводил лейтенанта Бретта на пристань, где уже собралась громадная толпа, проявлявшая самые враждебные и буйные чувства. Чтобы не оказаться окруженными, военные очистили пирс, а затем выстроились в цепь поперек него. В это время группа из моряков и прочих — около двадцати человек —…неожиданно выскочила за спинами солдат с канатом, и, не отодвинься солдаты сразу же к стене, кое-кого из них наверняка сбросили бы в воду… Капитан Гордон переплыл гавань на лодке (проход через пирс был перекрыт плотной толпой) и привел шерифа с армейским подкреплением. Прибыв к причалу, они обнаружили, что дорогу им преграждает внушительная баррикада из больших лодок, и лейтенанту Бретту не удавалось соединиться с ними. Положение этого офицера было крайне опасным. Из разбушевавшейся толпы в лейтенанта Бретта и его людей летели камни, нередко брошенные с яростью и силой снаряды попадали в солдат. Находившийся с войсками полицейский подсчитал, что на участке между ними и заграждением из лодок (150 ярдов) собралось не менее 2000 человек, сбившихся в сплошную плотную массу мужчин и подростков. Лейтенант Бретт счел необходимым постепенно и понемногу оттеснить толпу перед ним. Силой оружия… По прибытии свежих войск был оглашен закон об охране общественного спокойствия и порядка, и позиция перед преградой была занята. Целый час солдаты были открыты для любого оскорбления, какое можно вообразить. Чего только в них не бросали, плевали, швыряли камни… Затем капитан Гордон получил приказ шерифа Томпсона очистить улицы, что и было произведено силой оружия… Когда несколько захваченных в плен участников беспорядков вели в тюрьму, солдаты подверглись нападению, с холма на них обрушился залп камней, точно град застучавших по солдатскому снаряжению. Несколько человек были серьезно ранены, и от камней пострадали шериф и провост. Потом капитан Гордон приказал стрелять… Ружейный огонь, как мы рады сообщить, не повлек за собой фатальных последствий. Два человека, мужчина и женщина, были ранены. Известие о стрельбе мгновенно произвело на толпу нужный эффект. Было восстановлено полное спокойствие. Выстрелы, можно сказать, положили конец печальным событиям. Однако, как сообщается, население продолжает питать недобрые чувства, и ничто, помимо угрозы силы, не удерживает его от новых актов насилия и нападений… После этого отряд под командованием капитана Гордона был направлен в Турсо, где было выказано такое же неповиновение властям.

Виктория и Альберт в Балморале, 1848 год

Королева Виктория

Королева Виктория и принц Альберт сразу же почувствовали симпатию к Хайленду, и благодаря им королевская семья установила связи с Шотландией, которые не прерывались последующими поколениями. Королевская чета сняла, а позже и приобрела поместье Балморал, где в 1848 году жила в первый из своих многочисленных визитов. Замок был построен в 1853 году. Поездки в Шотландию были, вероятно, самой счастливой порой в жизни Виктории. После смерти Альберта в 1861 году она находила утешение в воспоминаниях о днях, проведенных с ним в Балморале, и в твердой поддержке слуги Джона Брауна. Он стал ее личным слугой и постоянным спутником и выказал себя таким хорошим другом, что она не обращала внимания на все слухи об их отношениях. В дневнике, который Виктория добросовестно вела с самого детства, она описала особенно памятную вылазку на природу, которую они предприняли за пару лет до кончины Альберта.

7 октября 1859 г.

Завтрак в половину девятого. Без десяти девять мы отправились, по-свойски [в открытом экипаже], с Берти и Алисой и нашими обычными слугами. Ехали по противоположному берегу реки. День выдался очень погожий, обещая стать еще прекрасней, хотя над холмами, куда мы с тревогой и посматривали, небо хмурилось. У Каслтона мы взяли четыре почтовые лошади и направились к Шил-оф-Дерри, в то красивое место, где мы побывали в прошлом году — которое Альберт никогда не видел, — и прибыли туда до одиннадцати. Там, вместе с Кеннеди, Робертсоном и Джемми Смитом были наши пони. На одном везли корзинку с завтраком. После того как плащи и т. д. уложили на пони или их взяли мужчины, мы сели в седла и начали наше «путешествие». Я была «Викторией», Алиса — «Доббинс». Нас вел Джордж Макхарди, пожилой человек, который знал окрестности (и выступал в роли проводника, везя вещи для живших за холмами людей на «животных», которых и содержал для этих целей). Мы проделали (большую часть дороги туда и обратно моего пони вел Браун) по крайней мере мили четыре вверх по Глен-Дерри, очень славной долинке, с остатками чудного леса, оставив Кэйрн-Дерри справа, а внизу текла Дерри-уотер. Дорога была очень плоха и камениста, разбита скотом, спускающимся на «Ярмарку». В конце ложбины мы перебрались через брод, миновали полосу размякшей земли и повернули налево по неровному, очень крутому, но все же преодолимому подъему к Корри-Этчан, который расположен в очень диком месте, с внушительными скалистыми обрывами, справа была высокая гора с названием Бен-Мэйн, а слева виднелся Кэйрнгорм-Дерри. Когда мы добрались до вершины этого очень крутого подъема (мы взбирались, хотя и почти незаметно, от Дерри-Шил), то оказались у озера с тем же названием, которое напомнило нам Лох-на-Гар и Лох-на-Ниан. Вы смотрите оттуда на другие дикие холмы и лощины — на Бен-А’ан и т. д. Мы поднимались неспешно, но нас окутал такой туман, что мы ничего не видели — даже с трудом можно было разглядеть идущих впереди! Альберт много шел пешком; и было очень холодно. Туман стал гуще; и мы двигались по каменистому, но почти плоскому гребню Бен-Мюих-Вуи, едва понимали, едем ли по ровной земле или по горной вершине. Тем не менее мы с Алисой доехали до самой вершины, докуда мы добрались в несколько минут третьего; и здесь, на пронизывающем холодном ветру у пирамиды-кэйрна из камней, мы перекусили.

Как только мы расселись, налетевший порыв ветра разогнал туман, что произвело чудесный эффект, подобный наплывам, — и взглядам открылся грандиозный, самый девственный пейзаж, какой только можно представить. Мы сидели на гребне кэйрна на пикнике, — наши добрые слуги отошли к стоявшим неподалеку пони. Обед закончился, Альберт подбежал с Алисой к краю гребня, чтобы полюбоваться великолепным видом, и послал за мной, чтобы я присоединилась к ним. Я последовала за ними; но не без помощи Гранта, ибо по пути были места с осыпающимися камнями и ступать по ним было трудно. Ветер был ужасно крепким, но вид стоил того, чтобы им полюбоваться. Я не в силах описать всего, но мы видели, где Ди поднимается между горами под названием Уэлл-оф-Ди — Бен-и-Гло — и примыкающие горы, Бен-Врэки — тогда Бен-на-Вурд, — Бен-А’ан и т. д. — и такие великолепные дикие скалы, ущелья и лощины. Это был величественное и торжественное зрелище; такой дикий вид, такое уединенное место — и никого, кроме нас и нашего маленького отряда.