Дао Дэ Цзин (перевод Малявина В.В.) - Лао -цзы - Страница 29

29

7. В 14-й строке ряд комментаторов (Чэнь Гуин, Чжан Сунжу и др.) произвольно заменяют слово «царственный», «царское достоинство» на слово «полный». В тексте на каменной стеле и в списке «Дао цзана» (канонического свода даосских сочинений) сказано: «Кто беспристрастен, тот порождает, кто порождает, может быть подобен Небу».

8. Собственно даосские толкователи «Дао дэ цзина» усматривали в последней строке главы свидетельствование о возможности личного бессмертия или, точнее, вечной жизни, обретаемой тем, кто «претворяет Путь». Слово «долго» трактовалось ими как указание на нечто, существующее «вечно», «без конца». Уже в комментарии Хэшан-гуна говорится, что у того, кто «способен стать царем, сообщаться с Небом и быть единым с Путем, совершенство распространится во все пределы, он не будет иметь изъянов и исчезнет только вместе с Небом и Землей, не понеся никакого ущерба». Ничто не мешает, однако, видеть здесь характерный для древнего, так называемого «философского» даосизма идеал «исчерпания своего жизненного срока».

9. В главе рифмуются строки 2 и 4, 5 и 6, 7 и 8, 9 – 14 и 17 – 19.

Комментарии

Путь Лао-цзы потому и велик, что, пребывая в нем, никуда не идут, но каждое мгновение возвращаются к истоку (название данной главы в даосской традиции). Воистину пребывает вне мира тот, кто без остатка в мир погружен. Нет ничего, кроме радужных отблесков реальности. Путь Лао-цзы безумен или, скорее, без-умственен: он есть чистое различение как повторение неповторяющегося, неуклонное само-уклонение, не-возвращение к себе вечнотекучего Хаоса и, следовательно, чистая аффективность опыта, сама бытийственность бытия. «Дойти до предела», согласно Лао-цзы – значит уйти от всякой идеи и представления, даже от идеи пустоты и покоя. И воплотить собою незыблемый покой в мятущемся океане перемен. Подлинная пустота полна всем, чем «богат мир». В подлинном покое нет ничего покоящегося. Поистине, освобождаясь от бремени вещей, мы возвращаемся к жизни «как она есть» – величественной и таинственной в своей неизбывной изменчивости.

Комментарий Ван Би: «Все наличествующее происходит из пустоты, движение выходит из покоя. Поэтому, хотя вся тьма вещей действует одновременно, каждая из них снова возвращается к пустоте и покою – вот что такое предельная выправленность вещей, которая называется “постоянством”. Тот, кто стяжал постоянство, достигает просветленности, проницает все сущее и все в себя вмещает. А тот, кто это утерял, ложно вносит разделение в мир, отчего вещи не могут претворить свой удел. Поэтому говорится: “слепотой навлечь беду”. Тот, кто совершенством своим соединяется с Небом, постигает Великую Со-общительность и приходит к пределу пустоты и небытия. Небытие же есть нечто такое, чему не могут ни вода и огонь навредить, ни металл и камень ущерб причинить, во что ни тигр свои когти, ни носорог свой рог вонзить не могут».

Комментарий Цзяо Хуна: «Если стремиться к пустоте и не знать, что действительное и есть пустота, пустоты не достичь. Блюсти покой и не знать, что деятельность и есть покой, – значит не быть вполне тщательным в покое. Такие люди в отсутствующем видят только отсутствующее и не способны видеть отсутствующее в наличном. Взирая на вещи, надо понимать соприсутствие в них противоположного: так можно созерцать всеобщее возвращение».

Цао Синьи предлагает следующее разъяснение: «Достигнув предельной точки пустотности и предельной искренности в удержании покоя, даже если вещи появляются в изобилии, я не влекусь за их появлением. Все сущее возвращается к своему корню, и он зовется покоем. Покой и означает возвращение к вечносущей жизни. Это называется подлинным постоянством и просветленностью. Когда достигают подлинного постоянства, не влекутся за переменами, но все вмещают в себя. Такой человек воплощает в себе полную беспристрастность и отсутствие всего частного. Поэтому он может быть правителем мира. Сообщаясь с Небом, он может соединиться с Путем и благодаря Пути быть неизбывно. Для такого человека даже потеря тела не представляет опасности, ибо он пребудет вовек».

XVII

С наивысшими было так: низы просто знали, что они есть. Ниже стояли те, кого все любили и прославляли. Еще ниже стояли те, кого боялись, А ниже всех – те, кого презирали. Тому, кто в себе не имеет достаточно доверия, доверия не окажут. Нерешительный! Вот так он ценит слова. Добьется успеха, сделает дело, А люди говорят: «У нас все получилось само собой». Примечания к переводу

1. Употребленное в начальной строке выражение «наивысший» (тай шан) было распространенным в древнем Китае наименованием лучшей категории правителей. Согласно Хэшан-гуну, имеются в виду «не стяжавшие славы цари высшей древности», при которых «подданные не прислуживали, ибо были просты и безыскусны». Согласно Ван Би, таков «великий человек», который «действует неделанием и проповедует без слов». По мнению некоторых средневековых комментаторов, речь идет просто о временах глубочайшей (по-китайски «высшей») древности, когда в мире царил Великий Путь. Наконец, ряд современных исследователей (М. Фукунага, Чэнь Гуин и др.) видят в этом пассаже универсальную иерархию общественных состояний. Начиная с эпохи Мин в ряде списков «Дао дэ цзина» вместо знака «низы» фигурирует сходный по начертанию знак глагольного отрицания, и в результате данную строку можно прочитать следующим образом: «С наивысшими было так: о них не знали, что они есть». Между тем, в мавандуйских и в годяньском списках, а также в толкованиях Лао-цзы в книге «Хань Фэй-цзы» говорится именно о «низах».

2. Во 2-й строке в ряде древних списков есть разночтения, не влияющие, однако, на понимание всей фразы.

3. По мнению Чжу Цяньчжи 3-я строка должна читаться как параллельная предшествующей, а именно: «Еще ниже стояли те, кого боялись и презирали». Между тем и мавандуйские, и годяньский списки соответствуют традиционной версии, причем если в традиционном варианте говорится буквально: «Следом шли те, кого…», то в мавандуйских текстах 4-я строка гласит: «Ниже всех стояли те, кого презирали».

4. Строка 5 в мавандуйских текстах выглядит несколько укороченной: «Когда доверия не внушают, доверия не бывает». Заметим, что У Чэн называет доверие «сущностью Великого Пути» (об этом см. также гл. XXI).

5. В 6-й строке слово «нерешительный» в разных списках записано разными, но сходными по смыслу знаками. Хэшан-гун поясняет данную фразу: «Наилучший правитель в делах нерешителен, к словам относится бережно, боясь отойти от Пути и утратить то, что само по себе таково».

6. В списке из Годяня в 7-й строке иной порядок знаков: «Сделает дело, добьется успеха». В мавандуйских и ряде других древних списков переставлены местами два первых знака в строке.

7. Разъяснение Хэшан-гуна к последней строке гласит: «Народ не знает, сколь совершенна добродетель правителя, и полагает, что он живет так сам по себе». Отметим, что в древнем словаре «Гуанъя» знаку «таковость» приписывается значение «свершаться». У Чэн видит в последней строке намек на «сокровенное совершенство» Пути, которое есть «мать всех вещей».

8. В оригинале вся глава рифмуется.

Комментарии

«Непорочное правление» – так озаглавлена эта глава у Хэшан-гуна. Содержащиеся в ней суждения достойны войти в золотой фонд политической мудрости всех времен. Прежде чем «употреблять власть», всегда полезно задуматься, из чего власть происходит. Исток же власти – нечто совсем иное, нежели «властные функции». Чжуан-цзы говорил, что истинный правитель «предоставляет мир самому себе». Вопрос в том, найдутся ли политики настолько разумные, чтобы всерьез думать об этом и руководствоваться наставлениями даосских учителей.