Амулет воинов пустыни - Шрёдер Райнер М. - Страница 23

— Я видел, как твой хозяин надавал тебе пощечин и ударил сапогом за мелкую провинность, — тихо произнес Тарик. — Будь я на твоем месте, мне бы очень не понравилась служба у такого человека. Я прав?

Гарун робко кивнул.

— И я подумал, что самым лучшим для тебя было бы бежать отсюда с кошельком, полным золотых динаров, — продолжал левантиец.

Юноша снова покивал головой.

— Прекрасно. Ради этого тебе не придется рисковать своей головой, — пообещал Тарик. — Ты бы мог за десять золотых динаров оказать мне мелкое одолжение?

— Ты… ты говоришь загадками, — чуть слышно проговорил Гарун.

— Да или нет? — наступал на него рыцарь. — У нас мало времени.

— Да, господин… Если мне действительно для этого не придется рисковать своей шкурой…

— Не придется, обещаю, — заверил его Тарик. — А теперь скажи, когда ты сможешь уйти отсюда и встретиться со мной, чтобы я изложил тебе суть дела.

— Завтра в полдень, — недолго думая, ответил Гарун.

— Хорошо. Значит, завтра в полдень мы встретимся у ворот Баб аль-Харг. Договорились?

Гарун снова кивнул. Выражение надежды на его лице сменила озабоченность. Но все же он сказал:

— Да, господин. Я буду там.

— Тогда возвращайся к своей работе. Нас никто не должен видеть вместе, — произнес Тарик. — И помалкивай, если ты действительно хочешь уйти из-под кнута Амира ибн Садаки и получить кошелек, полный золота!

На лице Гаруна появилась робкая улыбка.

— Клянусь покойным отцом, мой рот будет молчать, как будто его зашили после того, как отрезали язык! — пообещал он.

Чуть позже Тарик вышел во все еще удушающе жаркие объятия ночи. Он махнул поджидавшим его носильщикам и растянулся на мягких подушках. Левантиец был очень доволен тем, что ему удалось сделать. Амир ибн Садака проглотил золотую наживку и попался на крючок. Тарик не сомневался также в том, что юный Гарун станет самым главным его помощником. Два ключевых пункта своего плана по освобождению шотландца тамплиер уже выполнил. Оставалось сделать еще одну вещь, которая и беспокоила его больше всего. Ведь Малик аль-Аблак пока не знал об уготованной ему роли мнимого телохранителя Салака Мусаллима ибн Катира и непревзойденного бойца на ножах. А без этого человека план тамплиера был обречен на провал!

9

Хан аль-Халили считался одним из крупнейших и лучших караван-сараев Аль-Кахиры не только потому, что в нем находились самые просторные и комфортные помещения в городе. Он был удобен во всех отношениях: находился в центре города, справа от Касабы, рядом с самыми важными и крупными базарами столицы, а также предлагал своим гостям небольшую мечеть.

Когда Тарик в первые утренние часы вошел в ворота караван-сарая, путь ему преградила процессия странников — это были смуглые набатейцы[29], погонявшие пару дюжин тяжело нагруженных верблюдов. Они прибыли сюда довольно поздно, учитывая, что в эту летнюю пору солнце палило нещадно почти с самого рассвета. Тарик пропустил караван и вошел во внутренний двор.

Навстречу ему шел слуга, который ухаживал за животными. Он тащил две огромные бадьи с водой. Пот катился по его лицу.

— Ищешь лицедеев и фокусников? — с неприязнью в голосе спросил Тарика слуга, не убавляя шага. — Этот сброд лежит вон там, на соломе, за мешками с солью. Высыпаются после пьянки. Посмотрел бы ты, что они вчера тут вытворяли! — Он подбородком указал в сторону арки, где между колоннами возвышались пирамиды из аккуратно уложенных друг на друга мешков.

Тарик обернулся, чтобы поблагодарить слугу, но тот уже удалялся в другом направлении — он должен был напоить верблюдов.

За мощной стеной, образованной мешками с солью, Тарик нашел людей, которых искал. Их было семеро. Они лежали на соломе в окружении беспорядочно валявшихся музыкальных инструментов, мешков с одеждой и пустых кувшинов. В нос Тарику ударило зловоние, исходившее от людей, всю ночь распивавших пальмовое вино и другие напитки. Все они оглушительно храпели. Тарик рассматривал тела спящих, но не мог найти человека, которого искал.

Первый актер лежал в проходе между пирамидами мешков. Рядом с его головой красовалась лужа блевотины. Тело спящего раздулось, как бочка, и обрело поразительное сходство с рыбой, которую выбросило на берег на верную смерть и живот которой распух от газов, сопровождающих разложение.

Тарик склонился над спящим и потряс его за плечо. После продолжительных стонов и злобного рычания актер наконец разлепил веки и уставился на Тарика.

— Что тебе надо? — прохрипел он. — Нам разрешили здесь лежать столько, сколько мы захотим. Так что оставь нас в покое и займись своими верблюдами. Или чем ты там должен заниматься…

— По мне так лучше бы вы лежали тут до скончания века, — парировал Тарик. — Я только хочу узнать, кого из твоих товарищей зовут Маликом.

Человек с отечным телом сердито фыркнул, но, осмотрев одежду Тарика внимательнее, понял, что перед ним стоит вовсе не слуга караван-сарая. Он недовольно приподнялся, покрутил головой и показал пальцем на одну из фигур, лежавших к ним спиной.

— Вон твой Малик, — проворчал он, — в кожаном камзоле без рукавов.

С этими словами актер опять повалился на солому, словно эта беседа лишила его последних сил.

— Благодарю тебя, добрый человек. Да вознаградит тебя Аллах местом в раю за твою помощь, — пробормотал Тарик, пробираясь к человеку в безрукавке.

Малика раннее пробуждение рассердило не меньше, чем первого артиста.

— Ты хочешь поговорить со мной? — мрачно спросил он. — Я тебя не знаю. Наверное, тебя послал Ахмед?

— Никто меня не посылал. Я пришел по своему собственному делу.

— Да? Ну ладно, только давай поговорим позже, — пробормотал Малик, снова зарываясь в солому. — Часа через два. Или через три.

— Нет, мне надо поговорить с тобой сейчас, — настаивал Тарик. — Этого будет достаточно, чтобы ты встал и выслушал меня? — и он поднес к лицу Малика серебряный динар.

Мужчина тут же проснулся и сел.

— Ты хочешь дать мне серебряный динар за то, чтобы я выслушал твою сердечную исповедь? — недоверчиво произнес он. — Не верю. Здесь какая-то ловушка.

— Никакой ловушки здесь нет. Вот, возьми. — Тарик вложил ему в руку монету. — Деньги твои. Может, ты выйдешь со мной во двор, чтобы мы могли там с тобой спокойно поговорить? Этот динар в любом случае твой, даже если мое предложение тебе не понравится.

— Клянусь бородой пророка, предложение мне уже нравится!

Малик спрятал динар, поднялся и вышел из своего убежища вслед за Тариком.

Они направились к воротам и там сели на скамью возле длинного, вытесанного из камня корыта. Здесь мужчина утолил жажду и заодно бросил в лицо пригоршню воды, чтобы прогнать остатки сна.

Тарик использовал возможность осмотреть его. Лицедею и фокуснику было на вид лет двадцать. Он имел симпатичное лицо, был строен и жилист. Опытным взглядом Тарик сразу определил силу и гибкость его тела. На левом ухе Малика виднелась серьга с дешевой, уже потускневшей жемчужиной. Да, такого человека Амир ибн Садака сможет признать достойным соперником Мак-Айвора. Но сначала Малика следовало подготовить для этого предприятия.

— Ну что ж, рассказывай, кто ты такой и почему я для тебя так важен. Подумать только, за одну возможность поговорить со мной ты выложил серебряный динар! — воскликнул мокрый Малик, усаживаясь на скамью.

— Меня зовут Салак Мусаллим ибн Катир, — представился Тарик. — Но имей терпение и позволь мне сначала задать тебе некоторые вопросы.

Малик пожал плечами:

— Задавай.

— Вчера ты вместе с людьми, одетыми в наряды из разноцветных лоскутов, участвовал в представлении у входа на базар Сагха. И никто из них не умел бросать ножи так же ловко, как ты. Верно?

Малик улыбнулся и кивнул.

— Да, это был я. В этом представлении я играл роль вероломного убийцы, — гордо произнес он. — Так уж получилось. Но лучше меня ножи и в самом деле никто не бросает. Тут я равного себе еще не встречал. Разве что мой отец, но он умел это делать даже лучше меня, пусть Аллах сжалится над его душой и дарует ему толпу небесных дев.

29

Набатейцы — представители одного из арабских племен. — Прим. пер.