Амулет воинов пустыни - Шрёдер Райнер М. - Страница 82

Наконец пробил час, когда должна была решиться судьба пленников и Святого Грааля. Герольт осторожно открыл ставни и выглянул во двор. К своему облегчению, он не увидел внизу стражников, прежде ходивших там по кругу. Если они и несли службу, то прятались в арке ворот, а то и вовсе ушли в сторожку. Небо затянули темные облака, через которые лишь изредка проникал лунный свет. Это тоже было на руку пленникам.

Герольт отошел от окна и обратился к Морису.

— Охранников нигде не видно, — тихо сказал он. — Можешь попытаться сейчас.

Морис молча кивнул. Он был готов выдержать испытание. Разувшись, он встал между Тариком и Мак-Айвором. Они помогли ему привязать меч к спине. Широкий ремень Мориса теперь опоясывал его грудь и проходил под мышками, так что рукоятка меча виднелась над его головой. А чтобы клинок не раскачивался и не бился о стену, Тарик и Герольт дополнительно закрепили его своими ремнями, один из которых охватывал тело Мориса на уровне пояса, другой удерживал конец меча возле бедер.

— Всемогущий Господь и все ангелы-хранители да пребудут с тобой, брат, — произнес Тарик, обняв Мориса за плечи. Со стороны это выглядело так, будто он хотел попрощаться с товарищем.

— Не волнуйся, француз, — подчеркнуто беззаботно произнес Мак-Айвор. — Ты справишься, даже не сомневайся в этом. Обезьяна по сравнению с тобой — то же, что бык, который идет вверх по лестнице.

Морис усмехнулся, но ничего не ответил. Мельком взглянув на Беатрису, он подошел к Герольту, стоявшему у окна.

Друзья обменялись долгими взглядами. Герольт молча кивнул ему. Его глаза говорили о непоколебимой уверенности в Морисе и в то же время требовали от него напряжения всех душевных сил, способных вызвать к жизни его особый дар, который просто не мог не проявиться сейчас, в минуту величайшей необходимости.

Не проронив ни слова, Морис встал на стул, принесенный Герольтом, и вцепился в каменный подоконник. Оставаясь на корточках, он развернулся так, чтобы не задеть мечом стену, а затем лег на подоконник животом. После этого Морис начал сползать вниз. Затем он ухватился за край карниза.

Герольт затаил дыхание. Сейчас это случится! В любое мгновение Морис мог выпустить край карниза и испытать свой особый дар: вонзить руки в камни стены и вверить свою жизнь этой дарованной Святым Духом силе.

Морис висел в воздухе, чувствуя, как ветер дует ему в затылок и холодит ступни босых ног. Теперь он держался лишь на кончиках пальцев.

Француз медлил. Паника охватила его, когда он впервые до конца осознал, что должен сделать и как много бед произойдет, если он оплошает. Рыцарь тут же начал подавлять в себе страх. Он ухватился за воспоминание о том, что рассказал ему аббат Виллар во время второго посвящения в Акконе, когда Морис впервые испытал свой особый дар у каменного алтаря.

«Собери все силы своего тела и духа, чтобы пронзить камень рукой, — услышал он голос старого хранителя Грааля. — Для того чтобы мрамор смягчился под твоим пальцем и пропустил его, понадобится вся твоя воля. Когда ты призовешь ее, ты увидишь, что можешь использовать силу. Чтобы совершить это, телесная сила должна соединиться с волей. Тогда и только тогда то, что кажется невозможным, свершится!»

Морис зажмурился и сосредоточил все мысли и волю, чтобы разбудить в себе эту чудовищную силу. Он убрал с карниза правую руку и вдавил кончики пальцев в холодный камень.

— Господи, да свершится твоя воля!

Вряд ли Морис услышал собственные слова. Он почувствовал, как телесная сила и воля сливаются в нем в какое-то непонятное ощущение. И что-то новое, чудесное родилось от этого слияния. Казалось, в глубине его существа забил горячий источник. Жгучее чувство фонтаном поднялось вверх, пронзило его голову и превратилось в какой-то горячий шип, острие которого впивалось в лобную кость, не причиняя при этом боли.

В тот же миг изменился и камень под его руками. Он потерял твердость, поддался, и пальцы стали проникать в него все глубже и глубже.

Теперь Морис убрал с выступа другую руку и также начал просовывать ее в камень, который снова превратился в вязкую кашу. Теперь от падения его удерживали только собранные вместе силы тела и духа, больше ничего. Если рыцарь хотя бы на мгновение отвлечется, камень тут же вытолкнет его пальцы, и он упадет на плиты двора.

Морис уже не ощущал ночного холода. Пот сочился из каждой поры его тела, когда тамплиер пядь за пядью спускался по стене, продолжая просовывать пальцы в камни. Теперь ему удавалось впиваться в стену и пальцами ног, равномерно распределяя при этом свой вес. Впрочем, Морис был готов к тому, что действие его дара продлится недолго. Одна, может быть, две минуты — сосредоточивать силы дольше он был не в состоянии. После этого камни под его пальцами перестанут смягчаться.

Целью его спуска был маленький эркер — крытый балкон, выступавший из стены на уровне следующего этажа. Судя по зловонию, доносившемуся оттуда, там, как и во всех замках, располагалось отхожее место. Внутри эркера должен был находиться каменный стульчак, снабженный дырой, через которую нечистоты падали вниз. Три стены этого балкона имели оконца, через которые проникал свежий воздух. Они были узкими, но достаточно длинными, чтобы через них можно было пролезть внутрь.

Морис был мокрым от пота, когда добрался до эркера. Руки рыцаря дрожали. С минуты на минуту силы могли покинуть его. Дыхание француза учащалось, а легкие горели так, будто он вдыхал не холодный как лед воздух, а горячий дым.

Наконец он поставил левую ногу на карниз ближайшего окна. Затем правую. А после, уже из последних сил, тамплиер опустился на колени и схватился за край окна.

Какое-то время он провел в таком положении. Это тоже требовало сил, но все же гораздо меньших, чем прежде. Когда Морис поднял голову и взглянул на окно, из которого выбрался, он едва смог поверить, что преодолел такое расстояние. Волна счастья захлестнула француза и заставила забыть о боли, когда он увидел Герольта, Тарика и Мак-Айвора, радостно махавших ему руками.

Забыв о боли, Морис кивнул друзьям и пролез через окно в темный, зловонный эркер. При этом рукоятка меча со скрежетом проехалась по стене — окно оказалось слишком узким.

Зажав ноздри, и дыша только через рот, он немного отдохнул в эркере. Когда дыхание Мориса успокоилось, а боль в его руках и ногах стала терпимой, он бесшумно вытащил меч из ножен, приоткрыл дверь и выглянул наружу.

В темном коридоре не было ни души. Лишь в самом конце, там, где он переходил в квадратную комнату, мерцал слабый свет, который падал откуда-то справа. В том месте должна была находиться лестница. Как ни прислушивался Морис, никаких звуков он не уловил.

Пробравшись на цыпочках в квадратную комнату, рыцарь увидел, что его догадка оказалась верной. Он находился на площадке лестницы, по которой пленников привели в верхнюю часть сторожевой башни.

Француз осторожно начал подниматься по ступенькам навстречу свету. На следующей лестничной площадке мог оказаться стражник, если не двое. Вряд ли управляющий сомневался в том, что пленники с помощью оставленного им оружия могли взломать толстую дубовую дверь, да еще и сделать это достаточно тихо.

Предчувствия Мориса сбылись. Жак Корниш все же поставил возле двери одного человека. Сейчас этот стражник, завернувшийся в украшенный гербами плащ и два покрывала, сидел в углу и спал, открыв рот.

Морис бесшумно выскользнул из укрытия, подхватил край покрывала и засунул ткань в открытый рот спящего. Перед этим он одним ударом лишил стражника сознания, и тот почти бесшумно свалился на пол.

Морис сорвал с пояса охранника ключ, затем снял с него плащ и накинул на себя.

После этого он тихо, как только мог, открыл замок и предстал перед товарищами и сестрами. Величайшее облегчение, безоговорочное признание, восхищение — вот что было написано на их лицах. Морис заметил радостную улыбку Герольта, говорившую: «Я знал, что ты на это способен!» Мак-Айвор приветственным жестом выбросил вперед кулак. Увидел Морис и сияющий взгляд Тарика. А уж от слез на глазах Беатрисы растаял бы и Ричард Львиное Сердце.