Нашествие чужих: заговор против Империи - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 30

Но первая атака грядущих «реформаторов» не удалась. Царь занял твердую позицию, пригрозив распустить Думу, и оппозиция поджала хвосты. Тем временем и положение на фронтах удалось выправить. Русские войска, даже и отступая, измотали и повыбили части противника, нанесли им огромные потери. Уничтожить наши армии враг не смог. Они сохранили боеспособность, целостность фронта. Постепенно улучшалось снабжение. И осенью фронт стабилизировался, установившись на новых рубежах.

Однако в это же время активизировались другие антироссийские силы — прогерманские. Первый год войны у них ничего толком не получалось. Кого-то пересажали в России, а эмиграция выглядела беспомощной. Ленин выпускал «центральный орган» большевистской партии, газету «Социал-демократ» — тиражом 500 экз. Парижская газетенка Мартова и Троцкого «Голос» больше походила на листовку — клочок бумаги, пригодный только для известных гигиенических надобностей. За отсутствием реального дела пуще прежнего перегрызлись между собой. Пишет, например, Пятаков (Киевский) статью «Пролетариат и право наций на самоопределение» — Ленин в ответ строчит целую разгромную брошюру «О карикатуре на марксизм». Пишет статью Радек — Ильич разделывает под орех и его: дескать, недооценил роль демократии. Пишет статью Бухарин — и он получает по первое число: недооценил роль государства. А уж когда Троцкий выдвинул идею «Соединенных Штатов Европы», на него обрушились все вместе.

Изменил положение Парвус. В Турции он поработал весьма успешно. Помог подтолкнуть ее к войне на нужной стороне. Сколотил миллионные капиталы. Поучаствовал в подготовке армянского геноцида. Эта тайная операция западных спецслужб и масонских организаций была направлена не только против армян. Но и против России и против… Турции. Армяне являлись главными проводниками пророссийских настроений на Ближнем Востоке. Они господствовали в ближневосточной торговле, банках, промышленности. В результате их уничтожения, с одной стороны, подрывались позиции России на Ближнем Востоке. А с другой, разрушалась экономика Османской империи. Что впоследствии предопределило ее поражение и расчленение. В выигрыше остались англичане — урвавшие Ирак, Сирию, Палестину. Кое-что урвали французы, хапнув Ливан. Место армянского капитала занял не турецкий, а американский. И создались предпосылки для создания Израиля.

Но Парвус результатов операции дожидаться не стал. Свернул столь выгодные дела в Турции и перенацелился на другое поприще. Хотя Израиль Лазаревич и те, кто стоял за ним, хорошо знали, что скоро в Османской империи станет очень неуютно и прежнему бизнесу так или иначе придет конец. Весной 1915 г. Парвус представил правительству Германии свой меморандум::

«Русская демократия может реализовать свои цели только посредством полного сокрушения царизма и расчленения России на малые государства. Германия, со своей стороны, не добьется успеха, если не сумеет возбудить крупномасштабную революцию в России. Русская опасность будет, однако, существовать даже после войны, до тех пор, пока русская империя не будет расколота на свои компоненты. Интересы германского правительства совпадают с интересами русских революционеров»[90].

Прилагался план тайной войны, который очень понравился канцлеру Бетман-Гольвегу, министру иностранных дел Ягову, военному командованию и самому кайзеру. Министерство иностранных дел сразу же выделило Парвусу 2 млн марок, потом еще 20 млн, а осенью 1915 г. еще 40 млн. Предусматривалась консолидация и координация действий всех сил, способных вести раскачку и разрушение России — большевиков, меньшевиков, эсеров, анархистов, сепаратистов, националистов всех мастей.

Чтобы объединить между собой враждующие группировки социал-демократов, Парвус в сентябре 1915 г. собрал их на конференцию в швейцарском местечке Циммервальд. Она была объявлена как бы «международной», прибыло 38 делегатов от 11 стран. Но в основном съехались российские большевики и меньшевики пораженческой ориентации. А из других государств — те, кому предстояло обеспечивать их деятельность. Правда, не делиться социал-демократы не умели, на конференции особняком обозначила себя «циммервальдская левая» группа. Но в целом оказалось, что даже такие враги, как Ленин и Троцкий, вполне могут работать сообща. Заседать вместе, составлять резолюции о «поражении собственного правительства» и «превращении империалистической войны в гражданскую». Потому что у Парвуса были деньги. А деньги всем требовались, приходилось преодолевать взаимные счеты.

И дела революционеров сразу вышли на новый уровень. В Копенгагене под эгидой германского посольства был создан штаб, координирующий деятельность различных антироссийских сил и распределяющий средства. Были организованы каналы финансирования через нейтральные страны. Главный шел через Швецию. Деньги от банковской фирмы Макса Варбурга переводились в стокгольмский «Ниа-банк» Ашберга А отсюда перекачивались в российские банки. Для этого партнерами Ашберга, компаньонами фирм, связанных с «Ниа-банком», стали большевики Красин и Ганецкий (Фюрстенберг). Контакты между Стокгольмом и Россией курировал Шляпников. В нашу страну потекли средства на организацию стачек, печатание листовок. Тематику пропаганды подкорректировали. Вместо открытых пораженческих лозунгов стали пристраиваться в струю думской агитации, «патриотической». Дескать, в правительстве измена, и с такой властью войну не выиграть.

С новыми возможностями Ленин в Швейцарии смог резко увеличить тираж «Социал-демократа», число «подписчиков» у него заметно прибавилось. При участии Крупской была создана «Комиссия помощи военнопленным», а заключалась «помощь» в том, что газета стала распространяться в германских и австрийских лагерях военнопленных. Продуктовые посылки, пересылаемые из России через Красный Крест, русские пленные не получали никогда, их жрали немцы. А вот «Социал-демократ» приходил во все крупные лагеря с завидной регулярностью. Уж конечно, не сама Крупская выясняла по почтовому справочнику адреса этих лагерей, не сама договаривалась с комендантами. Парвус организовал и другие финансовые каналы. Эсеры стали получать деньги от Германии через Цивина-Вайса и Левинштейна-Блау, от Австрии — через Марка Менделя Зайонца. Еще один канал действовал через Румынию, его курировал Раковский. Этим путем пошли деньги во Францию. И Троцкий в Париже смог издавать новую, уже полноформатную газету «Наше слово». В ней стали сотрудничать Урицкий, Лозовский, Антонов-Овсеенко, Луначарский, Чичерин. Дружным хором поливали грязью свою родину, получали за это неплохие редакционные оклады, гонорары.

Заметной сотрудницей сети Парвуса стала и Коллонтай. К началу войны она жила в Берлине. Арестовали как русскую, но уже через день выпустили по ходатайству социал-демократических депутатов рейхстага. И Александра Михайловна совершает очередной крутой поворот в жизни. Точно так же, как раньше предала мужа, сына, семью, так теперь она предает родину, Плеханова, соратников-меньшевиков. Становится кадровой немецкой шпионкой. Хотя с ее персональной точки зрения шаг выглядел вполне оправданным. Она ведь уже выходила на уровень «звезды», колобродила по свету в свое удовольствие, сверкая на сборищах социалисток и феминисток… Война это перечеркнула. Так что же, прозябать в каком-нибудь Цюрихе? Терять годы? А ей уже 42… А новое амплуа раскрывало перед ней даже большие возможности, чем прежнее…

Коллонтай порывает с плехановцами, переходит к большевикам, перебирается в Копенгаген и начинает работать при штабе Парвуса. А следующим ее любовником становится Шляпников. Официальным «фаворитом», кратковременные связи были не в счет. Александра Михайловна была привлечена к ответственной операции германских спецслужб по пропаганде в США, проводившейся осенью 1915 г. Все более явно стало намечаться сползание Америки в лагерь Антанты, опасались ее вступления в войну. И целью операции было повлиять на общественное мнение американцев, чтобы не допустить этого. Заказывались нужные материалы в печати, подкупались конгрессмены. В рамках этих мероприятий было устроено и грандиозное пропагандистское турне Коллонтай по США. «Русская революционерка», умевшая хорошо говорить и преподнести себя, должна была произвести впечатление.

90

Уткин А. И. Первая мировая война. М., Алгоритм, 2001.