От Киева до Москвы: история княжеской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 56

Напоролся он очень крепко. Лавина его войск бросилась вперед — гнать, давить, втоптать в землю. А суздальцы, увидев такое дело, остановились, ощетинились копьями. Отбросили врага и ломанули в контратаку. Битва закипела в ночной темноте, а сборная армия великого князя стойкости совсем не проявила. Изяслав Давыдович с черниговской дружиной первым помчался наутек. Повернули прочь и берендеи. А переяславский полк перешел на сторону своего законного князя Юрия. Киевскую дружину смяли и уничтожили. Не хотели мира, так чего же церемониться?

Изяслав II кое-как вырвался из рубки, примчался в столицу с братом и одним слугой, созвал бояр, приказывал готовиться к осаде. Но городская верхушка рассудила иначе. При осаде и штурме пострадает их собственность, да и простонародье любит Юрия, того гляди взбунтуется. Бояре настояли, чтобы князья уезжали. Заверили:

«Вы же знаете, нам с Юрием не ужиться».

Однако при этом обещали: как только выпадет подходящий случай, они подсобят государю избавиться от соперника. Изяслав забрал своих родных, приближенных, митрополита Клима и покатил на Волынь, а через три дня к городу подошли полки суздальцев и их союзников.

Народ встретил Долгорукого ликованием. Разумеется, Юрий мечтал об этом. Он с младых лет усвоил взгляды, традиционные для Руси. Ну что такое окраинное Залесье по сравнению в Поднепровьем? Ведь престол-то принадлежал ему по праву! И тем не менее, ни разу за свою жизнь он не предъявлял претензий на Киев. Юрий не хотел завоевывать столичный трон ценой крови и страданий, до последнего уклонялся от сражений. А вышло так, что он все-таки стал великим князем. Вышло так, что он долго ждал, и дождался. Пусть уже в возрасте 57 лет, но дождался. Это выглядело торжеством справедливости.

Свое правление Долгорукий как раз и начал правление с восстановления справедливости. Выпустил из темниц Нифонта Новгородского и других узников, заточенных его племянником. Освободил своих подданных, которых угнал враг. Возвратил Святославу Ольговичу наследство Игоря. Могло показаться, что на Руси наконец-то наступает мир. Юрий обратился ко всем князьям — в Смоленск, Чернигов, на Волынь, звал к себе, готов был налаживать с ними добрые отношения. Киевские бояре присягали ему на верность. Присягали, заведомо условившись с Изяславом II ударить Долгорукому в спину. Такие вещи столичную знать уже не смущали. Почему бы не чмокнуть губами крест, если надо? А дальше посмотрим…

Бояре-то прекрасно знали, Изяслав не смирится. Он и не смирился. Западные короли были у него в родственниках. Они откликнулись дружно, без задержки. Дело-то стоящее, благородное: пройтись по Руси, хорошо поживиться, получить в награду пару-тройку городов. Венгерский Гейза прислал Изяславу 10 тыс. всадников, князь навербовал немецких наемников, а чешский Владислав и польский Болеслав Кудрявый самолично расстарались, привели к родственнику армии. Короли и князья веселились, пировали, Болеслав по католическому обряду посвящал изяславовых дружинников в рыцари. Изгнанный государь даром что возил за собой русского митрополита, принципиальностью в Вере он себя не утруждал, его западные друзья притащили на Русь своих епископов и священников. А войну считали приятной прогулкой: когда объединенные полчища появятся под Киевом, неужели Долгорукий не испугается и не удерет?

Но Юрий не испугался, выступил навстречу. Чужеземное нашествие встревожило русичей, поднялись киевляне, переяславцы, черниговцы. У великого князя имелся и сильный союзник — иноземцы вдруг узнали, что на соединение с ним ведет полки Владимирко Галицкий, не раз чесавший бока венграм и полякам. Короли занервничали, прогулка получалась не столь уж безобидной. А Юрий, как обычно, предпочитал обойтись без крайностей. Прислал послов, поинтересовался, зачем пожаловали венценосные особы. Владислав и Болеслав поспешили сделать хорошую мину при плохой игре, объявили, что они выступают лишь посредниками. Что ж, Долгорукий дал им возможность выкрутиться. Поблагодарил, отправил подарки за заботу и «посредничество», но потребовал уйти — «не тяготите земли нашей», без вас разберемся.

Однако Изяслав II, оставшийся без чехов и поляков, все равно отверг мирные предложения. Завязались тяжелые и беспорядочные бои под Луцком. Сын Долгорукого Андрей проявил себя настоящим героем. Умело командовал осаждающими отрядами, храбро отражал вражеские вылазки. Отшвырнув атаку наемников, чуть не влетел в город на их плечах, но оторвался от своих, его отрезали и окружили на мосту всего с двумя воинами. Он изломал копье, выхватил меч, рубился с наседающими немцами, со стен летели камни и стрелы. Андрей сразил нескольких рыцарей и все же пробился, раненый конь вынес его из боя и пал мертвым. Князь в благодарность велел соорудить памятник спасшему его коню.

Но он, как и его отец, не любил войну. Когда Владимирко Галицкий повторил предложение о переговорах, Андрей первым поддержал союзника. Долгорукий не возражал, и Изяслав II, поразмыслив, был вынужден согласиться. Шансов на победу ему явно не светило. Он признал себя «виновным». Ну а Юрий отнесся к племяннику милостиво. Сохранил ему Волынь, добавил еще и доходы с Новгорода. Хотя сговорчивость Изяслава объяснялась не только его поражениями — его тайными сторонниками оставались киевские бояре. Сейчас они отирались при дворе Долгорукого, добросовестно строили дружины под его знаменами, а втихаря пересылались с его противником. Намекнули: не лезь на рожон, побереги силы.

А на переговорах бояре принялись окручивать и опутывать Юрия. Вспомнили вдруг о правах его дважды свергнутого старшего брата, Вячеслава. На него уже никто и внимания не обращал, сидел себе потихоньку в оставленных ему городках. Теперь же бояре озаботились — законный претендент на престол именно он. Идею подхватили черниговские и прочие южные удельные князья. Изяслав II, совсем недавно обобравший и унизивший Вячеслава, тоже вдруг согласился: ну конечно, он и есть законный!

Долгорукий уже владел Киевом, уже держал в своих руках верховную власть. Но заговорщики знали его характер и рассчитали очень точно. При таком раскладе суздальский князь-идеалист даже не подумал спорить. Вячеслав и впрямь был старшим, и Юрий безропотно уступил. Взял себе только Переяславль, а Киев предоставил в полное распоряжение брата. Пожалуйста, вот тебе столица, вот тебе великое княжение…

А дальше все стало разыгрываться, как по нотам. Умиленный и удивленный Вячеслав первым делом приказал выкатывать бочки киевлянам, и сам прочно засел за накрытыми столами. Уже не так, как в Турове или захолустной Пересопнице, а с размахом, по-великокняжески. Дела он пустил на полный самотек, и бояре спокойненько, без помех, взялись готовить переворот в пользу Изяслава II. Но Долгорукий теперь был рядом. До него дошли сведения о том, что замышляется в столице, и он поспешил предотвратить беду. Свел пьянчужку с трона и посадил княжить в спокойном и почетном Вышгороде, а правление снова взял на себя.

Но тем самым он дал повод Изяславу II обвинить себя в клятвопреступлении! Нарушил договор! Отнял власть у старшего! На уступленные ему новгородские денежки Изяслав уже позаботился сколотить войско из волынян, приплатил берендеям и внезапно нагрянул к Киеву. Его сторонники в городе поджидали его, подняли мятеж. Долгорукий, видя такой поворот, бежал. Обрадовался было Вячеслав, прикатил в столицу — племянник-то вступился за него. Но ему откровенно посоветовали убираться вон. Князь обиделся, нетрезво упирался, даже сел в сенях дворца и отказывался уходить. С ним особо не церемонились, выпроводили под белы ручки.

Хотя и победители обожглись. Двинулись к Переяславлю, а там изменников не было, сыновья Долгорукого Андрей и Ростислав успели изготовиться к бою и дали крепкий отпор. И покатилось! Киев переходил из рук в руки… Причем простой народ по-прежнему чтил и поддерживал Юрия. Стоило ему привести войско, как крестьяне и горожане сами пригоняли к князю лодки, перевозили его через Днепр, и Изяславу приходилось спасаться бегством. Но столичной знати и удельным князьям Долгорукий был совершенно не по шерсти. Его предавали, обманывали, не извещали о передвижениях врага, и в собственной стране он оказывался «слепым». А Изяслав без стеснения посылал братьев и сыновей к венграм, приглашал десятитысячные полчища. Совершенно неожиданно появлялся у стен Киева, в столице тут же выступали заговорщики, и скрываться был вынужден Долгорукий.