Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 73

В боевых действиях против Испании англичане и французы договорились совместно нанести удар во Фландрии, за что Британии был обещан Дюнкерк. Кромвель прислал 6 тыс. солдат. Но и на этом театре его части проявили себя настолько слабо, что Тюренн предпочел отправить их в резерв. А маршал д’Омон, начав операцию без англичан, был разбит и попал в плен. Зато хитрая дипломатия Мазарини обеспечивала французам успехи без единого выстрела. В Вене умер император Фердинанд III. Его старший сын, считавшийся наследником, скончался еще раньше, и закрутилась предвыборная борьба. И Мазарини провернул немыслимую комбинацию, «одной рукой» выставив кандидатуру Людовика XIV, а «другой рукой», тайно, поддержав младшего сына Фердинанда — Леопольда.

Людовик владел несколькими имперскими ленами в Эльзасе и формально мог претендовать на избрание, но его фигура являлась заведомо непроходной. А суть интриги состояла в том, что в рамках предвыборной кампании Мазарини сколотил профранцузскую Рейнскую лигу, куда вошли Кельн, Майнц, Трир, Брауншвейг, Пфальц, Вюртемберг, Гессен, примкнул король Швеции. Ну а Леопольд устраивал Францию как слабый правитель. Он не готовился занять престол, не разбирался в политике, а по своим склонностям был музыкантом и композитором. Кардинал истратил на его избрание 2 млн. ливров, и победил Леопольд. Расплатившись за это с Францией договором о дружбе и признанием Рейнской лиги.

Отношения Парижа с Лондоном тоже не отличались искренностью. В 1657 г. французские пираты вышибли англичан с Тортуги — кромвелевские вояки оказались негодными даже против бандитов. Чтобы упрочить захват, пираты объявили остров владением Людовика XIV. И французское правительство охотно согласилось. А вот дела венецианцев и папы в войне с Турцией пошли вдруг наперекосяк. Великий визирь Кепрюлю после переворота и «чисток» произвел реформы в администрации и армии, назначил новых командиров. Привлек берберских пиратов, заставив их вспомнить о подданстве султану. С помощью их флота отбил у венецианцев Лемнос и Тенедос, сняв блокаду Дарданелл. И принялся очищать прочие Эгейские острова, сурово карая греческое население за поддержку неприятеля.

В Англии же идиллия «гражданского согласия» кончилась очень быстро. Купцы, финансисты и джентри, занимавшие кресла в парламенте, могли послушно голосовать за что угодно вплоть до короны для Кромвеля. Но денежки-то касались и их собственного кармана! Лорд-протектор запросил 1,9 млн. фунтов, ему дали лишь 1,3 млн. Он обиделся. Начались и склоки между нижней палатой и воссозданной верхней — палата общин не желала делиться властью с «новыми пэрами». И кончилось все самым естественным образом. Парламент опять был разогнан.

А ситуация в стране продолжала ухудшаться. Государственный долг достиг 2 млн. фунтов. Внешние рынки были закрыты войной, торговля падала. Кромвель просил кредиты у банкиров Сити — они отказали. Налоги достигли куда более внушительных размеров, чем при Стюартах. Волнения и восстания поднимались то в одном, то в другом графстве, даже в самом Лондоне. И люди уже открыто заявляли, что ждут высадки Карла II и роялистов, при них, мол, лучше будет. Но и республиканцы были не в восторге от диктатуры. Многие отказывались присягать по новой конституции. Лорд-протектор принялся без разбора увольнять офицеров, заподозренных в нелояльности. И уже его прежние друзья начали примыкать к заговорам. Кромвель стал угрюмым и подозрительным. Его все сильнее мучили сомнения в своей «избранности». На протесты он отвечал репрессиями. Для суда по политическим преступлениям учредил особую комиссию, тюрьмы были переполнены, количество заключенных достигло 12 тыс. — при королях такого никогда не было. Регулярно осужденные отправлялись на плахи и виселицы. В 1658 г. был раскрыт большой заговор роялистов во главе с Хьюитом, Слингсби и Мордаунтом. Казни избежал лишь Мордаунт, чье имя Дюма позаимствовал для отрицательного героя своей книги — он спасся тем, что выдал всех сообщников.

И только на фронте Кромвелю напоследок улыбнулась удача. Он послал во Фландрию дополнительные силы, армия Тюренна достигла 40 тыс. И в битве у Дюнкерка фактически сошлись британцы против британцев. У французов сражались части Кромвеля, в испанской армии Конде — роялисты, у тех и других служили шотландские и ирландские наемники. Конде потерпел сокрушительное поражение. Тюренн захватил Дюнкерк и ряд других городов. Еще одну испанскую армию разгромили португальцы у Бадахоса.

Но у французов все успехи сводились на нет собственными неурядицами. Опять забузили дворяне-фрондеры, подняли мятежи в Нормандии, Орлеане. В других провинциях дворяне принялись созывать ассамблеи, выступая против налогов и требуя созыва Генеральных Штатов. Король запретил все подобные сборища. Тогда дворяне стали встречаться в лесах, как бы тайно. Хотя на самом деле эти встречи больше напоминали пикники — на них много пили и шумели. А к активным действиям фрондеров подтолкнуло вдруг появление кометы. «Специалисты» предсказали, что она означает, конечно же, скорую смерть короля. И действительно, Людовик, отправившись на фронт, тяжело заболел. Делегации заговорщиков кинулись к Гастону Орлеанскому, пребывавшему в почетной ссылке в Блуа. Пошла переписка с испанцами…

Однако умер не Людовик. Умер Кромвель. Лордом-протектором стал его сын Ричард, который не имел ни малейшего авторитета, генералы отказывались признавать его и саботировали приказы. Да и народ стал выходить из повиновения, по Англии забурлили восстания и на религиозной, и на налоговой почве. Впрочем, Ричард и по характеру не годился для роли диктатора. Через несколько месяцев плюнул на все и отказался от своего поста. Власть перешла к госсовету — то есть к армейской верхушке.

А Людовик выжил и выздоровел. Некоторые заговорщики все же взялись за оружие, но, как было принято во Франции, часть мятежников в надежде на подачки переметнулась к королю. А Гастон не преминул заложить всех, кто к нему ездил. Людовик рассвирепел, быстро подавил бунты, одних участников казнил, других сослал. Решил извести смуты под корень и приказал снести все замки, не имеющие значения для обороны государства. А для пресечения тайных сборищ — вырубить леса. И как раз тогда значительная часть Франции оголилась, приобретая современный вид.

Что же касается войны, то было уже ясно — Испания ее проиграла. Но она желала хотя бы «сохранить лицо». И Мазарини придумал выход: брак Людовика и инфанты Марии Терезии, а аннексированные территории достались бы Франции под маркой «приданого». Хотя возникло и препятствие. Ведь дети Людовика от такого брака получили бы права на испанский престол. И Филипп IV отказал. Тогда кардинал использовал нехитрый трюк — затеял сватовство короля к дочери герцогини Савойской. Получил согласие, и двор поехал в Лион встречать невесту. Филипп узнал, что возможность «красиво» выйти из войны ускользает, спохватился и отправил срочного курьера, приняв план Мазарини. Разумеется, для принцессы Савойской было не очень-то приятно получить вдруг от ворот поворот. Но оскорбление постарались загладить подарками и отослали ее назад.

А с испанцами договорились, что в «приданое» Франция получит на севере провинцию Артуа, а на юге — Русильон, Конфлан, Сегр. Мадрид настоял на пункте об отказе Людовика и его потомков от прав на испанский трон. Но Мазарини сумел подвести мину под это условие — выторговал, чтобы за отказ от престола Испания пообещала денежное приданое, 500 тыс. экю. Которые она заведомо не могла заплатить. И 24-летняя драка завершилась в ноябре 1659 г. подписанием Пиренейского мира. Конде получил амнистию, все прежние титулы и владения и торжественно вернулся в Париж. Кстати, хроники того времени с особым восхищением отмечают, что в его великолепной карете были… окошечки! Да-да, в фильмах о XVII в. кареты с окошками показывают сплошь и рядом, но в Париже такую карету впервые увидели в 1659 г.

Украинская измена

На западных рубежах России гремели войны, а на востоке она в это же время утверждалась в Прибайкалье и Забайкалье. Тут строились Балаганский, Телембинский, Селенгинский, Удинский (Улан-Удэ) остроги. На Амуре действовал отряд Степанова. Уже и некоторые китайцы, корейцы, жители Внутренней Монголии сориентировались, под чьей властью живется лучше, и уходили к русским. На «вольные земли» устремлялись и беглые. До Москвы было далеко, злоупотребления в Сибири случались чаще, чем в Европейской России. Но и люди тут подбирались крутые, терпеть «неправд» не привыкли. В 1655 г. случилось сразу несколько восстаний. Взбунтовались служилые Верхнеленского острога во главе с Максимом Сорокиным и ушли в Приамурье. А в Илимском остроге казаки и крестьяне убили воеводу, избрали атаманом Никифора Черниговского и тоже двинулись на Амур. Построили там крепость Албазин и зажили независимой «республикой».