Правда варварской Руси - Шамбаров Валерий Евгеньевич - Страница 83

Россия тоже не спешила начинать крупных операций, восстанавливая и наращивая свою мощь. Несмотря на военное время, продолжала развиваться ее промышленность. В дополнение к прежним «железоделательным» заводам строились и вступали в строй новые — два завода в Малоярославецком уезде, металлургические предприятия в Олонецком крае, у Воронежа. На Урале стал действовать Невьянский завод (тот самый, который Петр подарит Демидову). В прошлые века дефицитным сырьем для России была медь. Ее искали свои и иностранные «рудознатцы», но месторождений, пригодных для разработок, обнаружить не удавалось, и русские купцы получали задания скупать за рубежом даже медный лом. Теперь наконец-то нашли медную руду вблизи Соли Камской, тут был основан казенный Пыскорский завод (впоследствии на его базе был развернут завод Тумашевых).

Разрабатывались новейшие системы вооружения. Появились «винтовальные» (нарезные) и «органные» (многоствольные) пушки. Их изобретение с какой-то стати ставят в заслугу то Вобану, то Ломоносову — хотя Павел Алеппский и Таннер детально описывают такие орудия в своих рассказах о посещении России в XVII в. Московский Пушечный двор являлся не только заводом, но и первым конструкторским бюро отечественной «оборонки». Разработки держал под контролем и лично занимался ими Алексей Михайлович. Датские послы в 1659 г. смогли получить доступ на Пушечный двор, и им показывали чертежи орудия, которое изобрел сам царь. Видели они и модель огромной мортиры, вес которой должен был достигать 8750 пудов (140 т), вес гранаты — 14 050 фунтов (5,6 т), для заряда требовалось 2000 фунтов пороха (800 кг), а для воспламенения гранаты и заряда — 200 фунтов (80 кг). Порох в камеру засыпался с казенной части, которая закрывалась на винтах. Словом, для осады городов главное — как-то доставить такое чудовище. А там одну бомбу кинул — и хватит.

Вряд ли эта мортира была изготовлена в реальности, описывалась лишь модель, которая «доходила до подбородка». Зато, по воспоминаниям датчан, уже были запущены в серийное производство легкие полевые пушки на лафетах — их везла i лошадь, а расчет состоял из 2 человек. Заряжались они «сзади», с казенной части, и снабжались зарядными ящиками. При Пушечном дворе имелся полигон для испытания вооружения. (Кстати, обратите внимание — тогдашние разработки уже велись по нормальным методическим правилам, проходили все обычные конструкторские этапы: чертеж — макет — опытный образец — испытания — серия.) Для степной войны на московских мануфактурах штатно изготовлялись «гуляй-города» — разборные укрепления на телегах.

Несмотря на «медные бунты», в 1663 г. снова был объявлен сбор «пятой деньги». Второй год подряд! Но в результате этих мер Златоглавая Русь обрела заново переформированную могучую армию. Теперь в ее составе было 75 полков «нового строя»: 42 солдатских, 8 драгунских, 22 рейтарских, 2 полка копейщиков и 1 гусарский, общей численностью 54,5 тыс. воинов. У всех частей было единообразное вооружение, имелась уже и форма. Военнослужащие полков «нового строя» носили «немецкие» кафтаны (точнее — покрой оставался русским, но они были короче стрелецких, до колена), шапки, похожие на стрелецкие, но без меховой оторочки. Форма разных полков и родов войск отличалась цветом воротников, шапок и сапог, а военные чины определялись по цвету нагрудной шнуровки и «разговоров» на кафтанах.

Тогда же родилась российская гвардия, два особых «выборных» полка по 300 человек. Солдат туда набирали из добровольцев северных городов, лучших из лучших. Возглавили эти полки генерал-майоры Матвей Кравков и Аггей Шепелев. Издал Алексей Михайлович и указ, согласно которому монастыри должны были выполнять функции госпиталей, принимая для лечения и кормления тяжело раненных. А престарелых и увечных служилых, желающих стать монахами, было велено постригать «без вклада».

Пленный поляк Обухович, содержавшийся в Москве, восхищенно описывал прекрасно вооруженные, выученные и обмундированные русские войска. Вспоминал, как при встрече иноземных послов строились и проходили придворный конный полк, стрельцы, одетые «в разные великолепные одежды» и «стоящие под разными знаменами», многочисленные драгунские и рейтарские хоругви. Причем командовали ими русские ротмистры, капитаны, майоры. И Обухович отмечал, что немецкие солдаты, сопровождавшее имперских послов и одетые в красные мундиры «из довольно плохого сукна с тонким лампасом и белыми шелковыми поясами», выглядели по сравнению с русскими бледновато.

Одолели!

Гетман Брюховецкий тоже оказался, мягко говоря, «не сахар». Организовал суд над своими соперниками, и Самко, Золотаренко с главными их сторонниками казнили — быстренько, одним махом, чтобы Москва вмешаться не успела. Русское правительство насторожилось, но восприняло случившееся относительно спокойно: суд на Украине был отдан на волю самих украинцев. И кто его знает, может, крутой Брюховецкий как раз тот, кто сможет там порядок навести? Тем более что он демонстрировал лояльность и начал готовить поход на правобережного гетмана Тетерю. А в Москву прибыл из Польши курьер Венславский, уверяя, что король готов начать переговоры о мире.

Но Ян Казимир хитрил. К осени 1663 г. ему удалось замирить конфедератов, на французские и папские деньги набрать наемников, призвать шляхту. План предусматривал, что литовские гетманы Сапега и Пац будут формировать вторую армию в Белоруссии, а король с главными силами ударит на Украину. К нему подошли войско Тетери, хан с ордой. И вместе вторглись за Днепр. Русские части были сосредоточены по крепостям. В Смоленске — корпус «большого воеводы» Черкасского, в Путивле — Куракина, в Белгороде — Ромодаловского. Брюховецкому приходилось очень туго. Он еле держался, отбиваясь от врагов, молил Ромодановского идти на помощь, слал в Москву жалобы, что воевода медлит. Но Ромодановский послал ему отряд ратников и несколько батарей под командованием Хлопова, а сам не двигался с места.

Углубляться в «бунташную» Украину, увязнуть в боях за городки и местечки значило распылить раньше времени ударные кулаки. И русские корпуса придерживались другого плана. Выжидали подходящего момента. Выжидали на своей территории, где имелись базы снабжения и коммуникации. 13 городов были взяты королем или сами открыли ему ворота. Но в Москве правильно рассчитали, что закрепиться на Украине Ян Казимир не сможет. В разоренной стране снабжать армию было трудно. И воевать там, осаждая города, можно было годами — а войскам требовалось платить. Ну а способ нейтрализации татар был уже отработан. Донские казаки атамана Яковлева, запорожцы под командованием Сирко, калмыки и драгуны полковника Косагова нанесли удар по Крымскому перешейку, захватили и сожгли г. Перекоп. Хан занервничал и увел свою конницу для защиты собственных улусов.

Без татар и Ян Казимир призадумался. Бесперспективность украинской кампании становилась очевидной, Левобережье покоряться не собиралось. И в январе 1664 г. король изменил планы, двинулся на север, на Россию. А навстречу ему выступили Сапега и Пац с войском литовской шляхты. И вот тут-то вступили в игру главные русские силы — свежие, нерастрепанные. К Брянску, наперерез противнику, выдвинулись из Путивля части Куракина, сюда же Черкасский направил свой авангард под командованием Юрия Барятинского и пошел сам с «большим полком». Наши войска таким образом вбили клин между королевской и литовской армиями. Сапегу и Паца остановили и отбросили. Для Яна Казимира возможность соединиться с ними исчезла, а в одиночку лезть на группировку у Брянска было рискованно. Но ему не хотелось завершать тяжелую кампанию хоть без какой-нибудь победы. Он снова попытался обманывать, отправил гонцов к русским, чтобы ждали в Брянске его послов. А сам повернул на восток, к Глухову.

В это время враг получил второй удар по глубоким тылам. Запорожцы Сирко, донцы, драгуны Косагова и калмыки Перекопом не удовлетворились. От Крыма они устремились на Днепр и взяли Чигирин. А дальше отправились в рейд на Правобережье, за Буг и Днестр. На их сторону стали переходить здешние казаки, не желая служить полякам. А другие, узнав о положении в тылах, забеспокоились и стали отъезжать из королевской армии домой. Тем более что Ян Казимир под Глуховом застрял. Русский гарнизон Авраамия Лопухина и казаки глуховской сотни стойко оборонялись, отбили несколько приступов. А на помощь им уже двигались из Белгорода войска Ромодановского, а с Украины — Брюховецкого. Король решил дать битву, выстроив в поле немецкую пехоту и шляхетскую конницу. Ромодановский, соединившись с гетманом, принял вызов. Сражение длилось целый день. С обеих сторон гремели пушки, польские гусары сходились в сече с рейтарами и казачьей кавалерией. Солдаты и стрельцы косили врага огнем мушкетов. Потери врага росли, атаки слабели. И наконец, Ян Казимир дал приказ отступать.