Кор-Унтару - Левская Яна - Страница 68

   Раштан замолчала. Надолго. Одор думал, она больше не заговорит, но через несколько минут девушка продолжила. Голос ее был еле слышен.

   - На третьи сутки, когда я ночевала под открытым небом в двадцати ласандах от пещер клана, пришла Дшара.

   Одор нахмурился.

   - Дшара?

   - Ее lika. Душа. Мы встретились во сне, и тогда она дала мне Ran'Jeru. Последнее Наставление, - гоблинка помедлила, а потом, припоминая, проговорила. - Ищи две башни по разные стороны Раскола. Ищи в подземном городе среди воды. Ищи во тьме, того, кто родится во тьме, и приведи его в свет. Имя города - Серая Чайка.

   - Kear'allon, - прошептал Одор.

   - Да. Древний Kear'allon.

   - Башни по разные стороны раскола?

   Таша ничего не ответила. Она не знала, о каком расколе шла речь.

   - Искать рожденного во тьме, чтобы привести в свет... Таша, меня тревожат наши цели.

   - Мои цели. Вам не обязательно...

   - Завязывай. Мы идем вместе - это не обсуждается.

   Гоблинка заерзала, тяжело сопя. Одор ощутил рядом тепло тела - Раштан подсела ближе - и что-то мокрое и всхлипывающее ткнулось ему в колени. Жестокая, вспыльчивая, колючая гархту плакала. Мужчина опустил руки на маленькую голову, провел ладонями по рядам туго заплетенных косичек, тронул острые плечи под шерстяной тканью.

   - Мне так страшно, - послышалось еле различимое. - Но я должна. Я же не трусиха какая-то.

   - Нет. Конечно, нет.

   10 глава. Катакомбы

   Ступени...

   Дорога уводит на дно в средоточие сна и забвенья.

   Под сводом клубятся, невидимы, чахлые тени.

   В покинутом городе, связанном сетью заклятий,

   Сырая промозглая мгла распростерла объятья.

   Как птахи,

   Оживши во тьме, возрождаются серые страхи.

   Их крыльев холодных неслЫшны тяжелые взмахи,

   Но губы немеют и дрожью трепещут ресницы -

   Ты все продолжаешь шептать, что тебе это снится.

   Молчала

   Дорога, кружась и петляя по сумрачным залам,

   О том, что ведет от начала в конец и к началу,

   Где ткани миров краем полога соприкоснутся.

   Ты шепчешь, ступая вперед: мне бы только... вернуться.

   Раштан вела пальцами по чеканке на латунном щите: три змеи, заглотив хвосты друг друга, заключали в кольцо странный знак, напоминавший глаз, перечеркнутый вертикальной линией.

   Рассветный холод лизнул позвоночник. Гоблинка передернула плечами - в ратуше было темно и сыро. Розовые лучи заспанного солнца, заглядывая в восточные окна башни, освещали стены, увитые засохшим, в белых потеках помета плющом. При свете стали видны ряды каменных зубцов - опор, на которые укладывались балки перекрытий. Таша насчитала пять этажей. В прорехах крыши дышало бледно-голубое высокое небо. Ласточкины гнезда серыми пирожками лепились под коньком и на скатах.

   Девушка еще раз осмотрела обитую железными лентами крышку погреба с приклепанным к ней щитом. Сверху и снизу, все в лохмотьях сорванной паутины торчали две широкие скобы, а по бокам крышку удерживали четыре железных захвата. Таша взвесила на ладони один из замков - на тыльной стороне, ничуть не тронутая ржавчиной, красовалась эмблема со змеями и глазом. Змеи, несомненно, означали мудрость, кольцо намекало на бесконечность и повторение циклов, а глаз... Глаз был не прост.

"Око - знание. Зачеркнутое око... незнание? Слепота? Невидимость? Тьфу, shakran! К чему мне это?".

   Гоблинка пригляделась к замочной скважине, прикидывая что-то в уме. Тихонько поднявшись с колен, она зыркнула на спящего у дальней стены Одора. Из-за каменных колонн в центре зала видны были только его босые ноги да стоящие рядом сапоги с засунутыми внутрь комками портянок. Прошмыгнув мимо учителя на цыпочках, она прихватила с собой сумку и, осторожничая, выбралась из ратуши. Только зайдя за эшафот на площади, девушка взялась за потрошение поклажи. На землю полетели ложки, мешочки с солью, кресало, сменная рубашка, шерстяная кофта и ботинки. Был отложен в сторону сверток с кастетами, стукнула о булыжник трость. Рука гоблинки нащупала туго перемотанный тесьмой чехол. Замерев на секунду, прислушиваясь, Таша положила его на колени и убрала вещи на место.

   Когда Раштан возвращалась, Одору вздумалось перевернуться на бок, от чего у девчонки пятки примерзли к полу. Если учитель увидит, что она припрятала отмычки, то... Гоблинка не знала, что именно случится, и узнавать не хотела.

   Замки оказались не так просты, как ей подумалось при беглом осмотре. Обыкновенная оструха и пластинка, в восьми из десяти случаев отпиравшие замок, не помогли. Раштан запыхтела и развернула чехол. Пальцы пробежали по двум десятками кривулек, рогулек, цепунов и тыкушек, выбрав некоторые из них. Сколько-то минут спустя раздался тихий щелчок. Дужка выскочила наружу. "То-то же", - девушка довольно поворчала под нос, принимаясь за следующий замок.

   Когда последний - четвертый - щелкнул, соскальзывая в подставленную ладонь, за спиной шумно выдохнули. От неожиданности гоблинка дернулась, и чехол чуть было не съехал с колен.

   - Дьявол!

   От голоса учителя девушке стало по-настоящему страшно. Сжав отмычки в руках, она попыталась незаметно просунуть их под ремень.

   - Поздно. Поднимайся.

   Таша встала на ноги и обернулась. Одор смотрел на крышку подземелья и снятые замки. Когда взгляд мужчины остановился на отмычках, лицо его потемнело, хотя и так уж было чернее тучи. Он прикрыл глаза, вдохнув и выдохнув пару раз, а затем медленно и очень тихо, словно опасаясь сорваться на крик, выдавил три слова:

   - Я в бешенстве.

   Раштан сглотнула в ожидании взбучки. Но Одор больше не проронил ни звука. Отвернулся, прошел к сумкам, закинул свою на плечо и, подцепив на ходу ташину, бухнул ее к ногам гоблинки. Девушка, прикусив губу, вложила в требовательно протянутую руку чехол с отмычками, который тут же скрылся в одном из карманов гетоны.

   Без предупреждения, повинуясь движению кисти, из тесно подогнанной рамы вырвалась и отлетела в дальний конец зала деревянная, окованная железом крышка подземного хода. Грохот наполнил колодец опустошенной ратуши, раня слух. Из оконных проемов порхнули  испуганные птицы. Обрывки паутинного пледа, метнулись с потоком воздуха, медленно опадая вниз. Одор, даже не переведя дыхания и не поморщившись, ступил на первую из уводящих вниз узких и высоких ступеней. Когда рыжая макушка скрылась в сырой и затхлой темноте, Раштан, проскрежетав зубами, двинулась следом.

   Одор сбегал по лестнице с завидной прытью. Таша, сдерживая злые слезы и проклятия, нащупывала носком обуви каждую ступень - в кромешной тьме не видно было ни зги. Когда спустились ниже, свет померк, под ногами стало омерзительно скользко и мягко, а каменные стены, казалось, жадно проглатывали каждый занесенный пришельцами звук. Раштан слушала удаляющийся топот ног, чувствуя, как разделившая ее и учителя безликая чернота скользит холодным шелком по коже.

   Таша готова была разрыдаться от обиды и унижения. Разве могла она подумать, что Одор так взбеленится при виде отмычек. Да, она обещала завязать со своим неприглядным прошлым, избавиться от уличного жаргона, пересмотреть свое отношение к окружающим и их собственности... Обещала вышвырнуть отмычки... Рассталась, между прочим, с ч-е-т-к-а-м-и! А ведь они сделаны были из зубов, которые гоблинка вырывала у типов, вставших на ее пути. За эту низанку человеческих клыков в Чаргароте, где она прожила четыре года при дворе Воров и Подонков, ее прозвали Зубной Ведьмой. Не "шмыгой" какой-нибудь, не "потрошилкой" - Зубной Ведьмой! Это вам не хухры-мухры. Но разве ж учителю понять... Небось считает теперь, что она обманула его доверие, не сдержала слово, плюнула в спину.