Честь джентльмена - Лоуренс Стефани - Страница 60

Сделав глубокий медленный вдох, Тони снял с нее сорочку, а потом попросил поставить ногу на табуретку и снять шелковые чулки с подвязками. Она вздрогнула, задержала дыхание и исполнила его просьбу.

В это время он гладил руками ее тело, давая волю чувствам и предвкушая следующие мгновения. Опираясь одной ногой на табуретку, Алисия была вся открыта ему. Он провел рукой по впадине ее позвоночника и прикоснулся к влажным складкам между бедер.

Алисия наконец сбросила чулки и, встретив в зеркале его взгляд, выжидающе замерла. Тони взял ее за талию и повернул лицом к себе. Потом, одной рукой расстегивая пуговицы на брюках, он стал отходить назад, увлекая ее за собой. Она шла, не понимая, чего он хочет.

В конце концов он дошел до кровати, освободился от брюк и подхватил Алисию на руки. Не обращая внимания на ее сдавленный вздох, он сел на кровать и медленно опустил ее к себе на колени, расставив ноги в стороны. Его упругая плоть вонзилась в ее тело.

Она почувствовала, как внутри набухает горячая ноющая пустота, оглянулась, посмотрела в его черные бездонные глаза и нежно обхватила руками его лицо, а он крепко сжал руками ее бедра. Затем, во взаимном влечении, их губы слились. Она ощутила его скрытую силу и отчаянную страсть и сделала несколько быстрых движений. Тогда он оторвался от ее губ и страстно прошептал:

— Возьми меня и будь моей…

Алисия ни секунды не колебалась: наклонив голову и прижавшись губами к его губам, она стала медленно, дюйм за дюймом, охватывать его своим телом. Их тела слились, и волны чувственности, поднимаясь все выше и выше, захлестнули их с головой. Наконец-то наступил миг, когда она окончательно сдалась: он пленил ее, и она вся принадлежала ему — телом, душой, сердцем. И дальше она всегда будет принадлежать ему, и он никому не позволит ее у него отнять.

Откинувшись на спину, Тони лежал на кровати, обессиленный, пресыщенный, на некоторое время полностью удовлетворивший смутные желания, идущие из глубин его существа. Затем он вдруг отбросил ногой брюки, схватил Алисию, и они зарылись в одеяла, оставив все тревожные мысли на потом.

Глава 16

В густой предрассветной темноте Алисия вдруг ощутила какое-то странное волнение.

Она продолжала лежать, не открывая глаз, а ее тело словно звенело; взъерошенные волосы разметались во все стороны, опутав их обоих, словно сеть. В ночной тишине к ней снова пришли прежние мысли о том, какой странный поворот произошел в ее жизни.

Теперь ее беспокоила та роль, которую она сама выбрала для себя. Прежде она даже и помыслить не могла, что поднимется до столь высокого положения, приобретет столько влиятельных друзей. В трудную минуту они пришли к ней на помощь; как же теперь она может пойти на попятный и отказаться от покровительства, которое ей так благородно предложили?

Благодаря А. К. и предпринятой им недавно попытке бросить на нее подозрение она теперь была даже лишена возможности незаметно скрыться, исчезнуть со сцены, и ей оставалось только держаться с высоко поднятой головой и противостоять распускаемым о ней слухам, по крайней мере в течение нескольких недель, а это означало снова притворяться вдовой, выходить в свет, быть предметом разговоров, главным персонажем самых занимательных, привлекающих всеобщее внимание историй.

Настоящим кошмаром для нее сделалась мысль о том, что кто-нибудь из жителей ее маленького родного городка может, подобно Раскину, случайно оказаться рядом и узнать ее. Не помогали никакие разумные доводы и многократно повторяемые утверждения о том, что на самом деле вокруг Литтл-Комптона проживает всего несколько знатных семейств и никто из членов этих семейств с ней не знаком; подобно мрачной туче, эта угроза постоянно висела над ней, все более разрастаясь и обещая разразиться громом в самый неподходящий момент. Что, если эта туча в самом деле не выдержит и из нее на лондонское общество выльется вся правда?

У Алисии сжалось сердце, и она тяжело вздохнула. Тони так демонстративно прикрепил свой флаг к ее мачте, так открыто взялся защищать ее имя, привлек такое множество своих влиятельных знакомых… Что же будет, если в свете узнают правду о ее мнимом вдовстве, и как это отразится на его репутации?

Плохо, даже очень плохо. Алисия уже достаточно изучила свет, чтобы понимать это. Если правда откроется, она превратится в изгоя, а Тони сделается посмешищем. Но может случиться и еще худшее, если влиятельные члены общества решат, что он намеренно ввел их в заблуждение, и этого ему никогда не простят, так же как он никогда не простит ее. Сделав его соучастником обмана, Алисия могла невольно поставить под удар то высокое положение, которое Тони занимал с самого рождения, — положение, о котором он скорее всего никогда даже не задумывался, поскольку оно было естественной частью его жизни.

Ей захотелось перевернуться на другой бок, но она заставила себя лежать неподвижно, прислушиваясь к его глубокому, мерному дыханию.

Но вот стало светать, и только тогда Алисия, наконец, смирилась с тем, что не может ничего изменить. Единственное, что ей оставалось, — это сделать все возможное, чтобы никто никогда не узнал правду о ее настоящем происхождении.

Она взглянула на лицо Тони: даже во сне оно сохраняло угловатые суровые черты. Ей представился его голос, бесстрастно описывающий события последних десяти лет — как он их провел и где. Тони никогда не упоминал об опасностях, но она не была столь наивной, чтобы самой не догадаться. А в такие моменты, как сейчас, когда маска сходила с его лица, его обостренные черты являлись откровенным свидетельством пережитого им за это десятилетие.

Тони очень хотел ее этой ночью. Она даже не Думала, что сможет полностью удовлетворить такого необыкновенного мужчину. Это открытие ее очень обрадовало.

Осторожно проведя рукой, Алисия убрала тяжелую прядь с его лба. Тони пошевелился и едва не проснулся, но затем его рука еще сильнее обхватила ее, после чего, успокоившись, он снова погрузился в глубокий сон.

Алисия опустила голову на подушку и долго с удивлением смотрела на него. Этот человек теперь для нее в жизни значил больше, чем все остальное, вместе взятое.

Тони покинул Уэйвертон-стрит еще до того, как солнечные лучи осветили мостовую. Вчерашняя удовлетворенность прошла, и теперь он слишком явно ощущал подкрадывавшуюся к ним с неизвестной стороны опасность. Он не мог — не должен был — потерять Алисию, не мог даже спокойно воспринимать тот факт, что ей угрожает эта опасность, а следовательно…

Во время завтрака, как всегда в положенное время поданного ему Хангерфордом, Тони обдумал свои планы. Хангерфорду тоже в них нашлось место, однако сначала надо было пойти в кабинет и написать две записки.

Первая — для Джеффри Маннингема — была готова уже через несколько минут, и, отправив ее с лакеем, Тони принялся за составление второго сообщения, которое предстояло как следует обдумать.

Он все еще был занят поисками верного тона, стараясь подобрать наиболее удачные выражения, когда приехал Джеффри. Жестом пригласив его присесть в кресло у очага, Тони сел рядом с ним.

— Есть новости? — поинтересовался Джеффри, когда хозяин дома опустился в кресло.

— Пока нет. — Тони загадочно улыбнулся, показав чуть ли не все свои зубы. — Зато есть кое-какие планы. Джеффри хмыкнул и поудобнее устроился в кресле.

— Можешь начинать — я весь превратился в слух. Когда Тони коротко обрисовал ему суть своего замысла.

Джеффри тут же горячо его одобрил:

— Если ты сумеешь все как следует организовать, не забыв, конечно, при этом убедить свою возлюбленную, то это был бы самый разумный путь. — Он с невольным уважением посмотрел на Тони. — Ну а что же должен делать я? Уверен, ты и для меня приготовил роль…

— Я хочу, чтобы ты куда-нибудь увел Адриану на полдня — или, если хочешь, на целый день.

Джеффри удивленно поднял бровь:

— И это все?

— Нуда! — Тони кивнул. — Исполни это, а остальное я сам улажу.