Вторая Книга всеобщих заблуждений - Митчинсон Джон - Страница 50

50

Готы, однако, – это не только мрак и тьма. Они строили города, приняли христианство и создали письменный свод законов, применявшийся, к примеру, в Испании еще много веков спустя. К концу VI века, под ударами других германских племен на востоке и исламских завоевателей из Северной Африки в Испании, готы постепенно ушли с исторической сцены.

Последние следы готского языка ведут в Крым и датируются XVI веком. Все, что дошло до наших дней, – это список из восьмидесяти слов и песня, смысла которой не понимает никто.

ДЖЕК ДИ: Какое-то время я тоже был готом.

СТИВЕН: Да ну?

ДЖЕК: Ага. Правда, меня попросили уйти: я перебрал с несчастностью.

Из какой страны пришли гунны?

Не из Венгрии и не из Германии. Настоящие гунны были скорее войском, чем племенем, так что ни одна из современных стран не может претендовать на то, что ведет от них свою родословную.

В Европу гунны пришли из Центральной Азии в IV веке. Всего за восемь десятков лет они создали империю, раскинувшуюся от азиатских степей до сегодняшней Германии и от Черного моря до Балтики. Они ездили верхом на низкорослых, но весьма ретивых лошадках и почти все время проводили в седле. Римляне говорили, что гунн сражается, ест, спит и занимается дипломатией, не слезая с коня, и что у гунна кружится голова, стоит ему ступить на землю.

Наверняка не известно, откуда они пришли и на каком языке говорили, однако большая часть историков считает, что гунны были многонациональным, многоязычным воинством, непревзойденно владевшим мастерством конных лучников. И объединяла их только верность своему великому вождю Аттиле (ок. 404–453).

После смерти Аттилы трое его сыновей не смогли договориться друг с другом, и империя развалилась почти так же быстро, как и возникла. Остатки войска гуннов были разгромлены в 454 г. союзом готов и других германских племен в битве при Недао (сегодня – в Западной Венгрии). Поскольку государства у гуннов не было, как и общего языка, от них не осталось практически ничего, кроме легенд. Это позволило многим в Европе и Азии заявлять о том, что в их жилах течет кровь гуннов. (Подразумевалось, естественно, родство с героическим воином-королем Аттилой.) Учитывая расовое многообразие гуннов, заявлять такое абсолютно бессмысленно. Если говорить о том, что гунны живут и в наши дни, то живут они почти повсеместно.

В XIX веке в английском языке слово «гунн» означало почти то же, что и «вандал», – тот, кто склонен к бессмысленным актам разрушения. Лишь в первые годы XX столетия под «гуннами» стали подразумевать немцев – причем начало тому положили сами же немцы. 27 июля 1900 г. кайзер Вильгельм II обратился с речью к своему экспедиционному корпусу, выступавшему навстречу альянсу колониальных держав для подавления антизападного восстания в Китае. Вильгельм убеждал солдат быть беспощадными к восставшим «боксерам» (так на Западе язвительно именовали движение, участники которого сами называли себя «кулаками справедливости и согласия»), «Как некогда гунны под водительством Аттилы, – говорил кайзер, – стяжали себе незабываемую в истории репутацию, так же пусть и Китаю станет известна Германия, чтобы ни один китаец впредь не смел искоса взглянуть на немца».

С началом в 1914 г. Первой мировой войны пропагандисты Антанты ухватились за высказывание Вильгельма. Тон задала «Таймс» своей передовицей под заголовком «Марш гуннов». Она рисовала немцев еще худшими дикарями, чем варвары прошлого. В отличие от кайзера, обличала статья, «даже у Аттилы имелась своя светлая сторона».

Во время Второй мировой войны популярными прозвищами для немцев среди англичан стали «Kraut» и «Jerry»[71], хотя Уинстон Черчилль (сам великолепный историк) предпочитал устоявшееся «the Нип» (гунн). В своей речи по радио в 1941 г. он описал германское вторжение в Советский Союз как «серую вымуштрованную послушную массу свирепой гуннской солдатни, надвигающуюся подобно тучам ползущей саранчи».

СТИВЕН: Аланов можно встретить на границе России, в Северокавказских горах, где их племя живет с TV века, вытесненное из родных мест гуннами,

АЛАН: Да уж, уик-энд тогда выдался не из легких.

СТИВЕН: Ну да.

АЛАН: Мы до сих пор о нем говорим.

СТИВЕН: Ты и Алан Корен, и Алан Беннетт, и Алан Парсонс…

АЛАН: Да, мы встречаемся. Устраиваем конференции по телефону.

СТИВЕН: Ага.

АЛАН: И если кто-то вдруг упомянет гуннов, в разговоре повисает пауза и нам приходится вновь собираться с духом.

Как умер гунн Аттила?

Ведя свое войско к победе на поле брани? Опустошая очередной древнеримский город? Пал от руки соратника-интригана? Нет. Гунн Аттила – величайший воин своего времени, человек, прозванный римлянами flagellum Dei, «Бич Божий», – умер в своей постели. От носового кровотечения.

Мы знаем об этом от древнеримского[72] историка Приска, посетившего двор Аттилы. Согласно его отчету, Аттила в тот день праздновал свою свадьбу с молодой готкой по имени Ильдико и, пьяный, лег спать. На следующее утро его молодую жену нашли плачущей над бездыханным телом мужа. Сосуды в носу Аттилы лопнули, и великий гунн захлебнулся собственной кровью. Ему было около сорока семи лет, из которых почти двадцать он командовал войском гуннов.

Громкими военными успехами Аттила в основном был обязан потрясающей скорости передвижения и маневренности своих войск. В отличие от прочих сухопутных армий того времени, гунны могли сражаться в любую погоду, не только летом. В бою или при осаде лучники-гунны могли выпустить 50 000 стрел за первые десять минут. При этом Аттила был не только безжалостным командиром, он также слыл практичным и умным переговорщиком. По мере того как под ударами его войск город падал за городом, Аттиле все больше нравилось изображать из себя человека благоразумного: он охотно принимал золото в обмен на будущую безопасность своих жертв и строил свою империю на страхе, как мафиозо или наркобарон. Ему не нужны были ни земли, ни власть – его интересовали лишь повиновение и трофеи. Из-за столь прагматичного подхода имя Аттилы даже сегодня значит для одних хаос и варварство, для других – вызов и пренебрежение.

Для управления своими переменчивыми союзниками Аттиле требовалось всегда иметь при себе большой золотой запас (а для его пополнения, соответственно, необходимы были новые войны). Из «штаба» в Венгрии он переключал свой военный фокус то от персов к византийцам в Константинополе, то на запад – в Италию и Галлию. В конце концов в 451 г., в битве при Шалоне, гунны столкнулись лоб в лоб с силами Западной Римской империи. При этом степень мастерства Аттилы заключать сделки дошла до того, что почти каждое из племен континентальной Европы оказалось либо по ту, либо по эту сторону баррикад.

Битва ознаменовала собой начало конца как самих гуннов, так и старой Римской империи. Римляне и их союзники готы победили, но чересчур дорогой ценой: римские легионы понесли непоправимые потери и более не воевали уже никогда. Рим был разграблен еще раз в 455 г. (теперь уже вандалами), через два года после смерти Аттилы, а империя переместилась в Константинополь, где и пребывала еще 800 лет. Выстроенная Аттилой сложная сеть лояльности, обещаний и обязательств не выдержала, и еще через год сильно поредевшее войско гуннов, потерпев окончательное поражение, разбежалось кто куда.

Стиль жизни самого Аттилы был гораздо скромнее роскошеств его военачальников, буквально купавшихся в злате. Аттила отличался неприхотливостью, носил простую одежду, на пиру ел из деревянной тарелки, не украшал оружия. Чего не скажешь о его похоронах. Аттилу похоронили в помпезном трехстенном – из золота, серебра и железа – гробу, доверху набитом награбленными сокровищами.

вернуться

71

Кислая капуста, фриц (англ.).

вернуться

72

Вообще говоря, Приск Панийский был византийским дипломатом, историком и писателем.