Разбитое сердце Матильды Кшесинской - Арсеньева Елена - Страница 25

На корабле остался только Джорджи Греческий, большой оригинал, обладатель самых экстравагантных пристрастий. Первым делом он заявил Ники, что намерен сделать себе настоящую японскую татуировку и переспать с настоящей японской гейшей. Ники тоже загорелся, только он еще не знал, отважится ли и на то, и на другое. Впрочем, до прибытия в Японию оставалось много времени: предстояло посетить множество городов Индии и Китая, Цейлон, Сингапур и остров Ява.

И вот, наконец, 15 апреля 1891 года шесть судов русского флота подошли к Нагасаки.

Сначала корабли долго двигались по тенистому коридору между рядами высоких гор, покрытых лесом необычайно яркого, изумрудного цвета. Бриз сменился безветрием, напоенным ароматом зелени и цветов. Неумолчно неправдоподобно громко трещали цикады. А вокруг корабля сновали сотни крохотных лодочек-джонок под белыми парусами. Такие джонки путешественники уже видели в Китае, видели и маленьких желтолицых людей с длинными, как у женщин, жесткими черными волосами, заплетенными в косы. Япония во многом напоминала Китай и все же сильно отличалась от него.

Наконец открылся порт с массой кораблей, среди которых на первый взгляд было непросто найти место для якорной стоянки. Однако лоцманский корабль отвел эскадру в относительно свободное место, охранявшееся несколькими военными судами. Было очень забавно наблюдать, как вокруг этих кораблей сновали джонки, не осмеливаясь приблизиться. Прочие же корабли они натурально брали на абордаж.

–  Торговцы, – усмехнулся Джорджи. – Что там только не продают, я думаю! Сувениров можно набрать на целый гарем. Впрочем, на кораблях ломят втридорога, – добавил он с озабоченным видом, – лучше покупать на уличных лотках, а то в кошельках живо ничего не останется.

Ники невольно прыснул. Захохотал и Джорджи. В самом деле, смешно: два наследника престола рассуждают об экономии карманных денег!

Считалось, что русский цесаревич будет находиться в Нагасаки инкогнито. Разумеется, для всех чиновников это инкогнито являлось секретом Полишинеля, однако для всех прочих Николай оставался всего лишь одним из многих европейцев. В Нагасаки жило немало русских: Инасамуру, или Инасу, пригород Нагасаки, вообще называли «русской деревней», в 1870-е годы там некоторое время проживали около шестисот моряков с потерпевшего крушение фрегата «Аскольд». Именно тогда здесь возникли русско-японские семьи, а также русское кладбище. Поэтому местное население доброжелательно относилось к русским, а местные торговцы радовались. Имелось даже питейное заведение под ностальгическим названием «Кабак Кронштадт».

Видеть русских на чужбине было, конечно, очень приятно, но экзотика влекла куда больше! Наконец Ники и Джорджи решили осуществить свои намерения относительно гейш и татуировок.

Но только наследники заикнулись о своих желаниях, здешние русские принялись отговаривать, уверяя, что в Японии татуировки делают только якудза, разбойники, ну, еще преступников ими клеймят.

Ники заколебался, но Джорджи был неумолим:

–  Надеюсь, Джордж и Альберт, наши английские родственники, тебе не кажутся разбойниками или преступниками? А между тем они сделали себе татуировки, когда были с визитом в Иокогаме!

Отставать от английских принцев Ники очень не хотелось. Тем более что, по слухам, Альберт, вернее, Эдуард-Альберт, собирался посвататься к Аликс. Конечно, Ники понимал, что Аликс для него, скорее всего, потеряна, но все же уступать англичанам он не желал даже в самой малой малости.

Результатом этого решения было появление на «Азове» трех господ в длинных кимоно, разукрашенных иероглифами. При виде их смешливый Джорджи не смог сдержать фырканья: волосы у визитеров были длинные, заплетенные в косы, но на затылках набекрень сидели модные английские шляпы-канотье. Все японцы носили не канотье, так котелки, что в сочетании с кимоно и узкоглазыми лицами смотрелось прекомично. Визитеры представились как три самых известных татуировщика в Нагасаки и в доказательство предъявили папки с эскизами, коробки с красками, карандаши и связанные в пучок тоненькие иглы с блестящими острыми кончиками.

Джорджи посмотрел на эти иглы с уважением:

–  Да, я слышал, что японские татуировщики по тонкости штриха не имеют себе равных. Теперь я в это верю. Ну что же, посмотрим картинки.

На столе разложили альбомы с рисунками, предназначенными для разных частей человеческого тела: какие-то символические знаки для рук и ног, веточки с розами для плеча и толстые кривляющиеся физиономии для середины спины. Оказались там даже флаги Америки и Франции!

–  Какая скука, – сказал Джорджи разочарованно. – Стоило приехать в Японию, чтобы нанести на себя флаги европейских союзников! Нет, нам нужно что-то экзотическое!

Визитеры переглянулись и согласно качнули своими канотье, а потом показали изображения драконов, змей, саламандр, летучих мышей и еще каких-то гадов, более напоминающих химер, чем реальные существа.

–  Ага! – радостно воскликнул Джорджи. – Это уже лучше.

После долгого выбора кузены решили запечатлеть на своих дланях по дракону с черным телом, желтыми рогами, красным брюхом и зелеными лапами.

Татуировщики вновь качнули канотье в знак согласия и предложили господам лечь, обнажив правые руки. Кузены устроились в каюте Ники: он – на своей койке, Джорджи – на диванчике под переборкой. Канотье татуировщики сняли и отложили, их улыбающиеся физиономии посерьезнели. Над каждым принцем работал свой мастер, третий был, так сказать, на подхвате.

Далее в течение полутора часов молодые люди принуждены были вытерпеть бесчисленные неуловимые уколы в кожу. Ники, превозмогая тошноту, отвернулся к стене. Джорджи не смог одолеть любопытства – смотрел, скосясь, на руку, изредка изумленно восклицая:

–  Ты представляешь, Ники, крови совсем не видно! Вот это мастерство!

Но порой капелька крови все же случайно появлялась, искажая цветовую гамму рисунка, и тогда художник, который был на подхвате, кидался осушать ее губами.

Ники было брезгливо задергался, однако Джорджи с видом знатока предупредил, что у японских врачей так принято.

Наконец работа была закончена. Полюбовавшись делом своих рук, татуировщики заявили, что это будет выглядеть восхитительно, получили плату и откланялись.

–  Первая часть наших планов исполнена, – радостно сказал Ники. – Теперь – к гейшам!

Вдруг дверь распахнулась. На пороге стоял доктор Рамбах – личный врач русского наследника престола на время путешествия.

–  Ваше высочество! – воскликнул он, с ужасом глядя на распухшую и покрасневшую руку цесаревича. – Ваше высочество! Как вы могли на это решиться, не сказав мне ни слова?! Я думаю, император будет очень недоволен.

–  Поди отсюда, Рамбах! – сердито сказал Ники, которому только что пришло в голову, что отец, пожалуй, придет в ярость при виде татуировки, а от матушки жди обморока. Удовольствие было испорчено как минимум наполовину. – Что ты со мной как с младенцем!

–  Вот именно, нянька при младенце, – презрительно протянул Джорджи. – Небось и к девкам с ним отправишься, доктор, оттаскивать от них станешь?

–  Господа, я слышал, вы упомянули о женщинах, – с видом мученика сказал Рамбах. – Ваши императорские высочества, помните, что во всех портовых городах женщины – первые разносчицы заразы. Не унижайте ваши семьи и ваших подданных известиями о том, что наследники русского и греческого престолов оказались рабами своих низменных желаний и принуждены были после этого пройти курс известного лечения!

Джорджи и Ники уныло переглянулись. В словах доктора был резон, да еще какой…

–  Ну вот, никакой экзотики! – разочарованно протянул будущий греческий король, а будущий русский император только вздохнул.

–  Примите один совет, господа, – сказал Рамбах, который мигом смягчился, видя, что его слова произвели впечатление. – Держитесь подальше от юдзё или таю. Так называются японские проститутки. Но вы можете пообщаться с гейшами – это умные дамы, которые поют, танцуют и разговаривают с гостями, не вовлекая их в низменные развлечения.