До края земли - Лоуэлл Элизабет - Страница 34

– Если бы я действовал на тебя так, как ты на меня, то ты не позволила бы мне отправиться в море одному.

– Это не подлежит обсуждению, – сердито заметила Кэт. – Я должна работать, чтобы выжить, и у меня более скромные возможности, чем у тебя. Но даже если бы они были такими же, я не оставила бы тебя в полной неопределенности на несколько дней, предоставив тебе размышлять, увидишь ты меня когда-нибудь снова или нет.

– И ты так подумала?

– А что еще я могла подумать, мистер “Ветреный Дэнверс”? Или сегодня вечером я встречаюсь с мистером “Дэнверсом – погибелью женщин”?

– Проклятый Харрингтон, – прорычал Трэвис, наконец поняв, почему Кэт так сомневается в нем. – Что он наговорил обо мне?

– Ничего такого, о чем бы я уже не знала.

– Например?

– Например, сказал, что я играю с огнем. Я сначала подумала, что смогу просто наслаждаться пламенем.

– А что ты думаешь сейчас? Что ты пытаешься мне объяснить? Ведь я не умею читать мысли, Кэт

– А сейчас меня мучает один вопрос – быстро ли я сгорю.

Трэвис глубоко вздохнул и, немного успокоившись, дотронулся до щеки Кэт. Ему не с чего было успокаиваться – ведь они еще не уладили отношений, – все-таки он чувствовал себя лучше. Трэвис только хотел знать наверняка, что она скучала по нему.

– Странно, что ты сказала об этом. Я так же думаю об огне и о тебе, и сам не знал, вернусь ли к тебе.

– Почему же ты вернулся?

– А почему ты сейчас со мной?

– Потому что это лучше неопределенности.

– Да, – просто согласился Трэвис, – гораздо лучше.

Они молча подъехали к гавани, время от времени прикасаясь друг к другу. Эти прикосновения были легкими, осязаемыми подтверждениями того удовольствия, которое давало им общение друг с другом.

Кэт въехала на почти пустую стоянку на Мысе Дана, заглушила двигатель и отыскала глазами судно Трэвиса, стоящее на лунной дорожке. Неудержимая сила “Повелительницы ветров”, изящной и непокорной рисовалась в черных линиях корпуса на фоне звездного неба.

– Я отдала бы свою душу за частицу ее силы, элегантности и дикой красоты, – сказала Кэт.

– Да.

Трэвис смотрел на Кэт, а не на свое судно и обдумывал пять длинных дней, во время которых он понял, что одного моря ему уже мало.

“Мы должны решить этот вопрос, – снова подумал он, – сегодня же вечером”.

Кэт взглянула на Трэвиса. В этот момент он походил на свое судно – такой же неукротимый и сильный – и смотрел на нее так, будто хотел проникнуть в самую душу.

– Не могу поверить, что когда-то даже и не мечтал о тебе, – удивленно проговорил Трэвис.

Он быстро и крепко поцеловал ее в губы, казалось, желая убедиться в том, что Кэт существует на самом деле. Ее приоткрытые губы были мягкими, зовущими и требовательными. Они целовались так самозабвенно, словно это давало им все, что они хотели друг от друга и от самих себя.

Но поцелуя было уже недостаточно. Потребность близости переросла в желание, и теперь только их тела могли выразить то, что невозможно выразить словами. Только слившись в единое целое, они утолили бы внутренний голод.

– Трэвис, – невнятно прошептала Кэт.

– Я знаю, – выдохнул он в ее губы. – Неподходящее время и неподходящее место.

Стараясь не смотреть на Кэт, Трэвис вышел из машины и вытащил с заднего сиденья фотооборудование. Кэт закрыла машину дрожащими руками и сунула ключи в карман брюк.

Трэвис перекинул ремни сумок с фотоаппаратами через плечо, поднял оставшиеся сумки, а пальцами свободной руки провел по щеке Кэт.

– Лучше бы ты не прикасался ко мне слишком часто и не испытывал такого удовольствия от этих прикосновений, – вздохнула Кэт. – Это возбуждает во мне желание получить… все.

Трэвис повел ее к пристани, где был привязан “Зодиак”.

– Так это ты научила меня получать удовольствие от прикосновении, – тихо сказал он.

– Я? – удивилась Кэт, – Но у тебя такой богатый опыт!

– Удовольствие и опыт – разные вещи. Этому меня научила именно ты, Кэт. – А потом очень тихо, так, что она едва расслышала, Трэвис прошептал: – И я очень надеюсь, что не пожалею об этом уроке.

Кэт понимала его опасения, ибо испытывала их и сама. Если она ошибется в Трэвисе, если он окажется хуже, чем кажется… Ей уже не оплатить цену такой ошибки.

Они молча погрузили в “Зодиак” фотооборудование, и Трэвис завел навесной мотор, прорезавший тишину гавани. Как бы в ответ на рев мотора на корме “Повелительницы ветров” зажегся фонарь. Шторка фонаря опустилась раз, потом дважды, закрывая свет, затем снова поднялась, фонарь дал длинную вспышку света и погас.

– Диего хочет поговорить со мной. Интересно, какое это дело не может подождать до утра, – проворчал Трэвис. – Завтра я выслушал бы его с большим удовольствием.

Он помог Кэт подняться на палубу судна, передал ей фотооборудование и показал на лестницу, ведущую вниз:

– Подожди меня в моей каюте. Чего бы ни хотел Диего, это не займет у меня много времени.

Кэт проследила, как он размашистыми шагами направился к человеку, стоящему у штурвала “Повелительницы ветров”. Когда Трэвис тихо заговорил с Диего, она пошла вниз.

– Неужели не мог подождать? – спросил Трэвис. Диего поморщился. Увидев, как Кэт поднимается на судно, он надеялся, что настроение капитана улучшилось. Но этого, кажется, не произошло.

– Скоенфилд, – сказал Диего. – Помните его?

– Парень, который считал, что может плавать на чем угодно и где угодно?

– Да.

– И что с ним?

– Он сел на мель.

– На моем судне?

Диего понимал, что сейчас лучше не подвергать критике ревность капитана к яхтам его конструкции независимо от того, кто владеет судном.

– Да, на одном из судов серии “Дельта”.

– Он сел на мель на яхте, которую я ему продал? – спросил Трэвис.

Первый помощник кивнул.

– Дурак, – бросил капитан.

Диего не стал уточнять, кто дурак – Скоенфилд, посадивший судно на мель, или Трэвис, продавший яхту одной из самых последних своих разработок посредственному моряку.

– Он был пьян? – снова спросил Трэвис.

– Очевидно, да, хотя об этом ничего не было сказано.

Трэвис крякнул.

– Это могло бы подождать и до утра.

– Сообщение относительно яхты – да, но все остальное – нет.

– Произошло что-то еще?

– Страховая компания желает выяснить, вышел ли корпус из строя или его еще можно спасти. Австралийский эксперт бегло осмотрел корпус ниже ватерлинии и…

– Австралийский? А где Скоенфилд сел на мель?

– На безымянном кусочке Большого Барьерного рифа, полагаю, где-то недалеко от Брисбена.

– Черт возьми!

– Они возместят вам все затраты.

– Конечно, возместят. И раз уж они занимаются этим, может, предоставят мне неделю, чтобы компенсировать то, что я потеряю?

– Я спрошу у них.

– Спроси, но не сейчас. Позвони им завтра.

– Капитан, но они с нетерпением ждут вашего ответа. Яхта же не в сухом доке, а на мели в лагуне.

– …и шторм нагрянет туда прежде, чем я успею что-то сделать, страховая компания получит ответ. Корпус яхты придет в негодность. – С этими словами Трэвис направился в капитанскую каюту.

Раздраженный инцидентом со Скоенфилдом, Трэвис понимал, что этот идиот предоставил отличный повод для разговора с Кэт о времени, о деньгах и об их отношениях.

Однако, как только Трэвис закрыл за собой дверь каюты, его намерение провести деловые переговоры испарилось. Кэт спала в его кровати, натянув простыню по самый нос.

– Кэт, – прошептал Трэвис, растерявшись от бури чувств, охвативших его. – Что я собирался с тобой сделать?

Он медленно подошел к кровати. Шелковистые каштановые волосы разметались по простыне и бледным щекам.

Он нежно отвел локон с ее лба и нахмурился, заметив, как исхудала Кэт. Она слишком хрупкая, чтобы выдержать охватившую ее страсть.

– Почему ты так грустно смотришь на меня? – спросила Кэт.

– Ты похудела. Слишком усердно работаешь.

– Это временное явление. – Она зевнула и потерлась щекой о руку Трэвиса. – Только до января, когда все основные счета будут оплачены.