Только любовь - Лоуэлл Элизабет - Страница 30

— Нет, — прерывающимся шепотом сказала Шеннон. — Просто это… так странно…

— Странно хорошо или странно плохо?

И в этот момент он почувствовал, как нечто горячее и влажное изверглось в его ладонь.

— Твое тело говорит, что ему очень хорошо, — проговорил Бич. — Чертовски хорошо…

Шеннон лишь тихонько застонала в ответ. Ее бедра заходили в одном ритме с движением мужской руки. Сладостные ощущения все нарастали, и этому, кажется, не было видно конца.

— Бич! Я больше не могу! Перестань!.. Я боюсь…

— Все в порядке, сладкая девочка!.. Ты почти у цели! Обопрись получше об меня и предоставь мне довести тебя до конца пути…

Шеннон хотела что-то сказать, но у нее не нашлось слов. Рука Бича ласкала сдобную женскую плоть, и Шеннон, постанывая, покачивала и водила бедрами, словно о чем-то прося.

Бич понимал, чего хотела Шеннон. Влажными пальцами он деликатно дотронулся до пульсирующего узелка. Шеннон застонала, судорожно втянула ртом воздух. Бич стал описывать круги возле узелка, затем несколько раз сжал его. У Шеннон зашлось дыхание, тело конвульсивно задергалось — она достигла финала. Она заметалась, повторяя в экстазе имя Бича.

Бичу потребовалось собрать всю свою волю, чтобы прекратить ласку. Ему так хотелось войти в это бьющееся в экстазе тело, ощутить животом атлас девичьего живота.

Шеннон застонала и потянулась за ускользающей рукой. Воздух под брезентом казался горячим и возбуждающим.

— Ты и в самом деле, как я и предполагал, вся из меда и пламени, — низким голосом сказал Бич.

Бичу стоило неимоверных усилий преодолеть искушение, в которое вводил вид обольстительно раскинувшейся девушки с оголенным животом, все еще жаждущим ласки. Медленно, испытывая такое чувство, словно он сдирает с себя кожу, Бич убрал руку с нежного тела.

А вот из-под брезента Бич выбрался быстро. Энергичными движениями он подоткнул брезент вокруг Шеннон, чтобы надежно защитить ее от дождя, града и ветра.

— Оставайся здесь, пока не кончится гроза, — сказал он.

— А ты? — каким-то глухим голосом спросила Шеннон.

— Мне сейчас жарко до такой степени, что я могу растопить лед.

Не обращая внимания на сильнейший град, Бич направился к лошадям. Он лелеял надежду, что таким образом сумеет погасить бушующее в нем пламя.

Он ошибался.

10

— Сегодня больше повезло? — спросила Шеннон, поднимая взгляд от костра.

— Все как вчера. — Бич наклонился к Красавчику, чтобы почесать за ухом.

Скрывая тревогу, Шеннон посмотрела в сторону Луга гризли, где лениво отмахиваясь хвостом от мух, паслись две лошади и мул. Земля купалась в золотистых косых лучах солнца. Кажется, сюда пришла настоящая летняя жара.

«Шесть дней».

Вот уже шесть дней Бич с утра уходил на участок Райфл-Сайт, оставляя Шеннон в лагере. Шесть дней, вооружившись киркой и решимостью, он отбивал образцы горных пород.

Шесть дней Бич работал в поте лица своего, не покладая рук.

— Значит, завтра повезет больше. Наверняка повезет… Завтра или послезавтра.

Бич ничего не сказал. Он просто положил широкую ладонь Красавчику на морду и стал гладить, пока у пса от удовольствия глаза не заволоклись дымкой.

Повернувшись к Бичу, Шеннон обратила внимание на темные круги у него под глазами, следы пота и въевшейся в кожу и одежду пыли. Она ежедневно в отсутствие Бича стирала в тазу и полоскала в ручье свою одежду. Затем грела воду, чтобы Бич мог помыться. Вечером она стирала его одежду, а на следующий день он снова приходил потный, пыльный и усталый.

Бич пытался протестовать, говоря, что может работать и в грязной одежде, но Шеннон лишь качала головой и продолжала стирать. Чем еще она могла облегчить Бичу его тяжкий труд? А ей так хотелось это сделать.

— Тебе нужно отдохнуть, — мягко сказала Шеннон. — Ты выглядишь усталым. Ты слишком много работаешь — каждый день с утра до вечера. У тебя нет времени даже поесть.

— Зато я крепко сплю ночью.

Это действительно было так. Но случалось и такое, что он просыпался среди ночи в поту, испытывая ноющую боль в теле и неукротимое желание.

Он задавал себе вопрос: не испытывает ли того же Шеннон?

Но ее он об этом не спрашивал. Шесть дней назад он продемонстрировал ей, что представляет собой страсть. И если Шеннон не хочет испытать ее вновь, он не намерен навязываться с предложением.

Сейчас был ее черед спрашивать и дать ясный ответ. Румянец смущения и томные взгляды — это для девственниц, которые не знают, чего они хотят, и еще меньше знают, как об этом попросить. Вдовушки, вкусившие плод наслаждения, знают все о мужчинах, плотской любви и о силе мужского желания.

— Садись на это бревно, — предложила Шеннон. — Я нагрела много воды, чтобы ты мог помыться.

— Ты хочешь сказать, что от меня воняет, как от старины Разорбека?

Шеннон покачала головой и глянула на Бича из-под опущенных ресниц, пытаясь определить, серьезно ли он спрашивает или подтрунивает над ней. После той грозы их отношения как-то непонятно изменились. Он больше не поддразнивал ее.

И больше не целовал, не обнимал и не ласкал ее так, как тогда, когда мир закружился вокруг нее, а она стала кричать от испытываемого удовольствия.

— Твой запах мне всегда приятен, — поколебавшись, сказала Шеннон. — Просто это несносная пыль набивается во все поры.

— Об этом тоже тебе говорил Молчаливый Джон?

Шеннон покачала головой:

— Я знаю это по своему опыту, что значит работать киркой.

Бич раскрыл было рот, но не нашелся, что сказать. Он молча смотрел на Шеннон, отказываясь поверить в то, что эти тонкие слабые руки могли не просто держать кирку, а еще и работать ею.

— Ты, похоже, здорово удивлен, — заметила Шеннон. — Как видишь, я не такая уж беспомощная, как ты считаешь.

Бич хмыкнул:

— Не такая уж ты умелица, как думаешь.

— Конечно, я не смогу размахивать топором или киркой, как ты, — строптиво сказала она, — но если надо что-то делать, я делаю.

Шеннон повернулась спиной к огню. Она испытывала непонятное раздражение, причем продолжалось это уже несколько дней. Она ловила себя на том, что способна в любой момент взорваться… хотя и не понимала причины.

— И ты находила золото? — спросил Бич.

— Нет, но я работала на оползне на участке Шут. А Райфл-Сайт богаче.

— Это по мнению Молчаливого Джона.

— Я видела руду, которую он приносил, — пояснила Шеннон. — В кварце было много золота. Он называл ее золотой породой.

— Должно быть, он полностью выбрал ту жилу. Судя по тому, что я видел, можно целое лето вкалывать на этом участке и не набрать золота даже на оплату продуктов.

Шеннон почувствовала холодок страха. Золотоносные участки были залогом ее свободы. Без них она попадала в полную зависимость от неведомых ей людей.

— Там есть золото, — упрямо сказала она.

Бич крякнул.

Уголком глаза Шеннон видела, как он вытянул руки и расправил плечи, чтобы стряхнуть усталость и размять напряженные мышцы. Потемневшая от пота рубашка прилипла к нему, обрисовывая его тело.

«Боже, как красив этот человек! — подумала Шеннон. — От одного взгляда на него у меня захватывает дыхание. А когда я думаю о том, что он снова дотронется до меня…»

На Шеннон вдруг обрушились воспоминания о том, что происходило во время грозы под брезентом. Она никогда раньше не подозревала, что можно испытывать подобное наслаждение.

После этого к ней пришла стыдливость. Тот факт, что он никогда не напоминал ей о том, что произошло, и даже мимоходом не дотрагивался до нее, лишь усиливал это чувство. И еще раздражительность.

Она не понимала, что с ней происходило, когда Бич дотрагивался до ее самых интимных мест. Она знала лишь то, что ей хочется, чтобы это повторилось. И поскорее.

Но, очевидно, Бич чувствовал иное. Он не касался ее.

«Может, мне самой попытаться потрогать его».

— Ты хочешь, чтобы я помыла тебе голову? — спросила она. — Я знаю, как неудобно мыть голову в тазу.