Пятый постулат - Орлова Анна - Страница 38

— А если затереть?

— По всей дороге затирать будешь? — фыркнул тот. — И что выйдет! Ехала себе телега, ехала и вдруг в небо улетела?

— Ну, тогда остается только уповать на то, что это не по наши души, — рассудил Раххан и оглянулся. — Езжайте вперед, я погляжу, кто это…

— Давай-давай. — Весь даже возражать не стал.

Маша пригибала голову, чтобы ветки по лицу не хлестали, поглядывала назад. Кажется, Раххан засел в кустах у дороги. А если его увидят…

— Знать бы, что он нас не сдаст, — сквозь зубы сказал Весь, будто подслушав ее мысли.

— Ты думаешь, он может?.. — поразилась Маша. — Он же…

— Решит, что выгодно, еще как сможет, — хмыкнул тот. — И умолкни, от этой телеги и так шума хватает!

Решив, видимо, что они достаточно удалились от дороги, Весь остановил лошадь, прислушался.

— Мимо проскакали, — констатировал он. — Даже не приостановились.

— Значит, это не люди властелина? — спросила Маша.

— Представления не имею. Возвратится наш дозорный… если возвратится, конечно, — расскажет.

— А мы что, на дорогу не вернемся? — удивилась девушка, когда Весь снова направил кобылу по тропе.

— А ты телегу на этой тропинке развернешь? — вопросом на вопрос ответил он.

— А куда же…

— Ну, куда-то она ведет, — не дал ей договорить Весь. — Видно будет. А, вот и сказочник…

Маша снова ничего не услышала: ни ветка не хрустнула, ни трава не прошелестела, но чуть запыхавшийся Раххан вдруг вынырнул из кустов и пошел рядом с телегой.

— Семеро, — сказал он, — и четыре вьючные лошади. По виду слуги какого-то властителя, торопятся.

— Герб не разглядел? — покосился на него Весь.

— Разглядел, — хмыкнул тот. — Синяя да красная полосы — похоже, властитель равнин, а каких именно, понятия не имею. Я в здешних местах не всех высокопоставленных особ знаю.

— Ну и пес с ними, — кивнул Весь.

«Знать бы, куда мы выберемся», — подумала Маша, но говорить ничего не стала. Кажется, мужчины увлеклись этой историей с погоней и прятками в лесу. Ну, пусть их! Верно говорят, все мужчины до старости мальчишки, только бы в войну играть. Или в солдат-бандитов, как у Маши на родине…

Лес расступился, и стало ясно, что путники вернулись на ту же дорогу, только та петляла, а они здорово срезали путь. Удачно!

— Главное, чтоб мы тех не обогнали, — проворчал Весь себе под нос.

— Да уж, забавно выйдет, — согласился Раххан. — Но вроде не слыхать их уже.

— То-то и оно… — протянул белобрысый.

Маше показалось, будто его что-то тревожит, но что именно, она спросить не успела: Весь вдруг резко натянул поводья, так что Зорька протестующее заржала и даже попятилась. А вот развернуть лошадь он не успел — из-за деревьев на развилке вылетело несколько всадников.

Раз… два… Семеро! Маша разглядела на рукавах нашитые гербы — красная полоса, синяя полоса… Правда, такие были только у двоих, которые оказались одеты получше. Остальные пятеро носили разномастные, но крайне живописные одежды, а еще… Еще все они были вооружены, тоже по-разному: и здоровенные ножи, и еще какие-то штуковины, и…

— Разведчик недоделанный! — прошипел Весь в адрес Раххана. — Ты как умудрился это отребье со слугами властителя перепутать?!

Маша оглянулась, чтобы взглянуть на Раххана, но…

— Что молчишь, язык проглотил? — продолжал яриться Весь, и Маша дернула его за рукав. — Чего тебе?! Ах он!..

Раххана на телеге не было. Просто не было, и все тут. Исчез, испарился. Только едва заметно колыхались ветки придорожного кустарника, куда, видно, и улизнул сказочник. И мешок свой прихватил!

— Он что… заодно с ними? — всхлипнула Маша, пораженная таким коварством Раххана.

— Вряд ли, — сквозь зубы ответил Весь. — Просто струсил. Да и, — он усмехнулся, — развилку видишь?

Точно. Раххан-Хо обещал быть им верным спутником до тех пор, пока их дороги не разойдутся. Вот они и разошлись…

— Эй, вы там, не шибко гоношите! — окликнул один из всадников на рослом вороном коне. Остальные спешились и потихоньку приближались к телеге. — Мы у вас только телегу позаимствуем да лошадку, а то наши притомились поклажу тащить! Ну, и сундук ваш, если там что полезное окажется!

— Это с каких пор слуги властителя на дороге грабежом занимаются? — крикнул Весь в ответ. — Совсем обнищал, бедолага, что своих людей на такой промысел посылает?

Разбойники — а Маша уже даже не сомневалась, что это именно они! — разразились дружным хохотом.

— Рашек, работает твоя идея-то! — сказал тот, что на коне.

— Дык, — отозвался другой гордо, — с этой тропинкой тоже ничего так получилось, а?

Маша, кажется, сообразила, в чем дело. Если столько всадников нагонят какой-нибудь обоз, крестьяне насторожатся, это точно. Могут и отпор дать, за топоры возьмутся! А если с всадниками люди в одежде слуг властителя, то это крестьян успокоит, они и не поймут ничего. Где уж разбойники взяли эти вещи, неведомо, может, с этих самых слуг и сняли. И не обязательно с живых!

А если, заслышав топот копыт, крестьяне решат скрыться в лесу, с тропинки им никуда не деться, там телегу не развернешь. И выедут они точнехонько в лапы к поджидающим их разбойникам — те-то верхом по хорошей дороге доберутся до этого места куда быстрее, чем крестьяне по лесу!

Вот как приучил Машу рассуждать этот мир! Она была уверена, что не слишком ошибается. Но что же теперь делать? Разбойников семеро, а их всего двое, и… они безоружны. У нее, конечно, есть молот, — Маша поспешно нашарила его под облучком, — а у Веся серп, но много ли они навоюют?

— Не дергайся, — сказал Весь тихо, заметив ее движение. — И не дури.

— Что ж, отдать им Зорьку?! — шепотом вскричала Маша.

— А вы кто такие будете? — спросил разбойник по имени Рашек, подходя ближе. — На крестьян не похожи вроде…

— Артисты мы бродячие, — растянул тонкие губы в улыбке Весь. — Уж не троньте, уважаемые, мы и так обнищали, от своих отбились…

— А нам все равно, кого грабить, богатых или нищих, — осклабился Рашек. — Все люди равны, слыхал такое? Стало быть, разницы никакой, богача обобрать или вот у вас лошадку того… этого… слово умное, запамятовал… Забрать на наши нужды, короче.

— Да как вам не стыдно! — вскричала, не удержавшись, Маша. Она поняла, о чем говорит Рашек, но… но… Так переврать слова Вождя, так исказить его великое учение — это кощунство!

— Глянь! — обрадовался Рашек. — Да это ж девка!

— Точно, — прищурился конный. — Ну, артист, тебя и впрямь не тронем, на кой ты нам сдался, а вот девку придется того! И не дури, а то, знаешь… Ты и сам на девку похож, так что рискуешь!..

Маша видела, как у Веся от злости даже ноздри побелели, но он и с места не двинулся. Видно, трезво оценивал свои шансы против превосходящих сил противника. Ясно, он ей не защитник!

Но что же, она сама не в состоянии постоять за себя? Или прикажете сдаться без боя этим отбросам капиталистического общества, к тому же перевравшим слова Вождя? Ведь именно из-за таких людей ее преследуют люди властелина!..

— Стой! — Весь попытался удержать ее, но Маша уже спрыгнула с телеги, одной рукой крепко ухватив молот, а другой прижимая к груди книгу Вождя. — Дура-девка! Куда тебя несет?!

— Сама идет, — ухмыльнулся Рашек и протянул руки к Маше: — Давай, цыпа, не обидим! Уважишь — еще и отдарим, уж постарайся!

— Вы! — Маша остановилась в десятке шагов. — Вы посмели переврать великие слова Вождя! Вы опоганили самое светлое и прекрасное, что только есть на свете, — саму идею общевизма!

— Чего ты несешь? — удивился тот и покосился на остальных. — Девка-то, похоже, не в своем уме!

— Ну и чего ты добилась? — спросил сквозь зубы Весь, невесть как оказавшийся рядом. — Драки захотелось?

— А ты иди, прячься под телегу! — От злости у Маши слезы навернулись на глаза. — Трус! Только за свою шкуру и дрожишь!

— Язык бы тебе отрезать за такие слова, — хладнокровно ответил Весь, — но это можно и попозже сделать. Не до того сейчас.