Друзья (СИ) - Резниченко Ольга Александровна "Dexo" - Страница 53

— И когда ты успел стать мне дядей?

— Уууу, задолго еще до твоего рождения.

— Какой ужас.

(улыбнулся)

— Иди, давай, и я — … пойду.

* * *

Не знаю, усталость это, или волнение (всё та же нетерпеливость — ее, коварную, еще никто не отменял), но ни пить, ни есть… не хотелось.

Присесть на стульчик — и ждать (заказать для приличия стакан сока все же пришлось: браво, деньги мои со мной).

— Здравствуйте, девушка, — от неожиданности живо обернулась я на звук.

Мужчина, преклонных лет, с легкой сединой в волосах и более-менее солидной внешностью, тут же обогнул стол и выпрямился, застыл рядом со мной (прямо напротив).

— Здесь незанято? Могу я присесть?

— Н-нет. Не занято.

Присаживайтесь.

(привычное, смущенное движение — мигом отвернулась от мужчины, лицом — к выходу,

безотчетно тут же (в мыслях) берясь за больную паранойю обеими руками: жадно высматриваю Марата; знаю — он только ушел, но… разве осознание данного факта когда-либо исключало нервоз по поводу: "как же долго "кто-то там" ходит, да и "непонятно" где?")

— А мы с Вами в одном самолете летели.

(любезно, жеманно (с натугой пряча раздражение) я "спешно" обернулась к назойливому собеседнику — искусственная улыбка озаряла мое лицо)

— Правда?

— Да.

— Простите, не заметила.

— А я вот сразу заметил. Такая красивая девушка.

— Спасибо.

— А можно Вас угостить чашечкой кофе?

— Спасибо, но мне нельзя.

(глупая (моя) попытка отвернуться тут же была пресечена совестью — тот снова заговорил)

— Тогда чай? А?

Пожалуйста… Мне будет очень приятно.

— Простите, конечно. Но, думаю, вряд ли мой муж это одобрит.

— Муж? Бросьте, — вдруг нагло, самоуверенно пододвинулся ко мне ближе (вместе со своим стулом). — У Вас же даже кольца нет…

(раздраженно скривилась я)

— Знаете, такое бывает… у беременных: пальцы… "опухают".

— Ой, да ладно… зачем же…

— Патти! — послышался где-то за моей спиной родной голос (не без ноток гнева и раздраженности).

Живо обернулась я, сама того не осознавая, пристыженная, тут же вскочила с места

(выровнялась как раз уже рядом с подоспевшим Маратом)

— А вот и муж, — выдала я фразу, подобно хватке утопающего за спасательный круг (короткий взгляд на Дюана — с многозначительной улыбкой и мольбой в глазах).

(смущенно хмыкнул мужчина)

— Проблемы какие-то? — спустя несколько секунд тяжелой паузы проговорил Марат.

— Да так, ничего, — взяла на себя смелость (наглость, ехидное коварство) ответить на вопрос, — Мужчина просто хотел угостить НАС… кофе.

(пристыжено рассмеялся "гость")

— Нет, спасибо. Я предпочитаю более крепкие "н-напитки".

(едва ли не прорычал Марат)

Тут же обнял меня за талию, резкий разворот — и насильно повел-потащил долой из кафешки.

…

— Я и не знала, что ты любишь спиртное? — язвительно прошептала на ушко своему взбешенному Лимончику.

— Не люблю, но кровушки людской попить — не откажусь.

— ЧТО???

— Шучу, Патти. Шучу…

(не знаю, но от ярости, что сейчас закипела у Дюана внутри, мне стало как-то… не по себе…)

Глава Пятьдесят Девятая

— Бог мой, Марат, неужели мы не могли обойтись обычным залом ожидания? Зачем переплачивать такие деньги? Я что… царевна на выданье?

— Так, не шуми мне тут. Ишь, какая, может, для меня и — царевна.

— Та ты что? — театрально завыступала я, изображая глубочайшую радость и удивление.

(рассмеялся)

— Садись, давай, а лучше — ложись.

— Да сейчас — разбежалась. Может, еще и подремать, прикажете, на этом диванчике?

— Ложись, говорю, — с наигранной злостью прорычал Дюан.

— Есть, сер. А то еще… "кровушки" моей захотите, в порыве гнева, отведать.

— Нет, дорогая моя царевна, такой вольности я себе никогда не позволю.

— Честно-честно?

— Патти, садись уже, давай.

— Ну, и ладно, — "обижено" плюхнулась я рядом с нашими сумками (ручной поклажей).

— Во-о-от, — самодовольно протянул Лимончик. — А теперь снимай свои босоножки и давай мне свои ножки!

— Та ты что, а еще что тебе дать? Может, всю себя сразу?

— Нет, шалунишка моя, не на людях же, — подражая моей шутки, подколол Марат, — как только уединимся — так и сразу.

— И ты меня съешь?

— Зачем же? Сначала посажу в клетку, откормлю, а вот потом — можно и шашлычок сварганить.

— Фу, какая гадость, — наигранно скривилась я в "ужасе!".

— Сама предложила.

— Я же шутя.

— А я, может, шуток не понимаю.

— Так ты — маньяк?

— Еще какой! Сначала завожу дружбу, а затем, когда жертва более менее свыкнется со мной, тут же на костерчик пускаю.

— А я-а-а-то думаю, в чем собака зарыта — в твоей бескорыстной помощи.

— До-о-о, Патти. Так и есть. Я расчетливый каннибал.

— Бррр, ну, хоть больно не будет?

— Обещаю, сделать всё быстро, что даже ничего не почувствуешь.

— Ну, тогда, дай еще слово, что сына моего вырастишь… как своего.

— Нет, Патти.

…

Сына твоего… МЫ вырастим, "как своего".

(было, рассмеялась я от неловкости момента…. а вернее, от того, что в этот миг ни в его словах, ни в эмоциях, выписанных на лице, не было ни капли шутки)

(короткая пауза смущенности)

(невольно шумно вздохнула)

— А я же могу и на слове поймать, — с робкой улыбкой на лице, несмело прошептала я.

— А, может, я только того и жду…

(и снова замешательство — и вновь я невольно краснею, отвожу взгляд в сторону и молчу)

— Ладно, Патти. Давай, снимай обувь и гони мне свою ножки — будем разминать, устала, наверняка.

— Да мы же сидели сколько, отчего устала-то?