Биржа — Игра на деньги - Вершовский Михаил - Страница 33

33

Есть и еще одна претензия, которую следует предъявить академическим исследователям: они склонны читать лекции на языке, которым слушатель не владеет, — например, на языке квадратных уравнений. «В отношениях между математикой и отношением инвестора к акциям существует специфический парадокс», — пишет Бенджамин Грэм, старейшина финансового анализа, в своей книге «Разумный инвестор». Грэм продолжает:

«Считается, что математика дает точные и надежные результаты. Но на фондовой бирже, чем более изощрены и сложны математические построения, тем более ненадежны и гадательны те выводы, которые мы из них делаем. За все сорок четыре года моего опыта на Уолл-стрит я ни разу не видел надежных расчетов ценности акций или связанной с ней инвестиционной стратегии, которые выходили бы за пределы простой арифметики или самой элементарной алгебры. Если в игру входит математический анализ или высшая алгебра, — это всегда признак того, что автор пытается подменить опыт теорией».

Как вы могли бы предположить, памятуя о моей собственной предвзятости, я с готовностью соглашаюсь здесь со старейшиной финансового анализа. Более того. Мне кажется, что даже если бы адепты случайного блуждания объявили о том, что найдено безупречное математическое доказательство случайного характера биржевых процессов, я все равно продолжал бы верить в то, что в длительной перспективе будущие прибыли влияют на текущую цену, а в краткосрочной перспективе доминантным фактором останется неуловимый австралопитек — характер и настроение толпы.

Можно ли запрограммировать интуицию?

В 1881 году издательство «Г.У.Карлтон и Ко.» опубликовало книгу «Как выигрывать на Уолл-стрит», написанную Успешным Биржевиком. Авантюры Успешного Биржевика с проектом канала Эри и трамвайными компаниями нас здесь не интересуют. В его повествовании о собственной жизни звучит несомненная нота правды, но сколь бы ни был успешен наш Биржевик, ему было куда как далеко до великого биржевого трейдера Кина. Успешный Биржевик, понаблюдав какое-то время за блистательными маневрами Кина, подошел к нему и поинтересовался: есть ли у него какие-нибудь правила покупки и продажи. «Сэр, — ответил великий Кин, — таких правил у меня нет. Я покупаю и продаю так, как это делала бы женщина, — по интуиции».

Интуиция и ныне никуда не исчезла, хоть ее и не удается запрограммировать в компьютеры. Практически все прочее запрограммировать можно, и мой приятель Альберт, гроссмейстер диаграмм — один из ведущих компьютерных магов. Кстати, Альберт в жизни не слышал о случайном блуждании, пока я ему о нем не рассказал. Так что, как видите, компьютерами пользуются обе воюющие стороны.

В один прекрасный день Альберт позвонил мне. Он был взволнован, как девятилетний мальчишка, которому только что подарили 300-кубовый мотоцикл «Черная Мадонна — Королева Красоты» — почти как те, на которых разъезжают Ангелы Ада. «Приезжай посмотреть на мой новый компьютер», — сказал он.

Альберт из той породы, которую народ на Уолл-стрит называет «техническими аналитиками». Теханалитики убеждены, что единственное, что стоит знать о бирже — это спрос и предложение. Плевать на прибыли, дивиденды, перспективы деловой деятельности — это все для Фундаменталистов. Спрос и предложение находят свое отражение в цене, объеме и прочей статистике, которую теханалитики и загоняют на бумагу, строя диаграммы. И точно так же, как у бабуина есть данный ему от природы враг леопард, такой же данный от природы враг есть и у теханалитиков. Это, однако, не Фундаменталисты, которых терпеть еще можно, а анти-теханалитики, то есть уже знакомые нам сторонники случайного блуждания. Но, как вы тоже уже знаете, еще ни один теоретик случайного блуждания не написал ни одной статьи на нормальном человеческом языке, а большинство уолл-стритцев не понимает маленьких греческих символов, лежащих на боку под сенью квадратных корней.

В общем, Альберт был так возбужден, что я тут же отправился смотреть новый компьютер. Альберт работает в Организации — огромном фонде голодных, жаждущих применения денег. Когда Альберт только начинал здесь работать, он сидел в маленьком загончике, вычерчивая свои диаграммы, и особого внимания на него никто не обращал. Я понял, что ныне он стал пользоваться повышенным вниманием, когда увидел, что ему выделили уже целую комнату. Лидеры и Вожди, с достоинством сопящие на самой вершине Организации, на него по-прежнему не обращали внимания, но для трейдеров и аналитиков Генштаб Альберта стал популярным местом, куда они часто наведываются с кофе в руках.

Я и раньше бывал в Генштабе Альберта, и он действительно напоминал мне штаб-квартиру армейского соединения. Все стены были увешаны графиками и диаграммами, посреди комнаты на стойках тоже висели обязательные схемы. Казалось, что в любой момент к графикам подойдет какой-нибудь полковник с указкой в руках и скажет: «Господа, разведка сообщает, что силы Вьетконга располагаются здесь (стук, стук), в зоне Е, поэтому мы будем нацеливать вертолетную атаку вот сюда (стук, стук) и отсечем врага, прежде чем он доберется до границы Лаоса. Гинзберг, О'Рейли и Альбергетти поведут свои подразделения сюда…» — и так далее.

Обычно, когда мне хочется узнать, что теханалитики думают о рынке, я захожу к Альберту, и он устраивает мне экскурсию по всей бирже. «Здесь мы видим, — говорит он на ходу, — что любители неполных лотов продолжают продавать. Это хорошо. Теперь, на южной стене, на графиках с 200-дневными и 21-дневными скользящими средними, мы видим, что линия А по-прежнему выше линии Б. Это хорошо. Теперь…», — и мы движемся дальше, как коллекционеры картин на выставке, переходя к портрету отношения роста/падения, потом к портрету дифференциалов Лоури, а потом и ко всем прочим портретам галереи Альберта.

Альберт один из тех редких людей, которые счастливы на работе. Мне кажется, что когда он был мальчонкой, то классифицировал и выучил наизусть все усредненные показатели в главных бейсбольных лигах, а потом сопоставлял их с показателями индивидуальными, рекордными и еще Бог знает чем. Когда он закончил школу бизнеса (не Школу Бизнеса — такая только одна, и это Гарвард), то стал работать еще не сертифицированным бухгалтером на подшипниковом заводе. Вице-президент этой подшипниковой компании поигрывал на товарной бирже, рисуя собственные графики — и вскоре Альберт стал вычерчивать диаграммы и графики движения товарных цен. Дела вице-президента пошли так хорошо, что он выделил Альберту на заводе уединенное местечко, и Альберт принялся изучать искусство построения графиков. Это занятие до сих пор остается подобием науки восемнадцатого века, и по-настоящему научить ему нельзя. Оно передается мастером подмастерью и выковывается методом проб и ошибок. Альберт приходил на завод первым, уходил последним — и он был абсолютно счастлив, и счастлив был его вице-президент, и счастлив был брокер вице-президента.

Тем временем дела в подшипниковой компании катились под гору, как оно и должно быть, если вице-президент переживает только о майской пшенице и октябрьской ртути. Но к тому времени как вице-президента поперли, и Альберта с ним заодно, Альберт уже здорово разбирался во всех своих схемах, диаграммах и графиках. Вице-президент сделал столько денег, что смог купить себе лимонную рощу в тысячу акров во Флориде. Он благодарно пожал Альберту руку и пожелал ему удачи, после чего Альберт отправился искать работу аналитика-чартиста, обретя свое жизненное призвание.

Как бы то ни было, но Компания Альберта все еще не полностью ориентирована на теханализ, потому что на него не ориентированы ее заправилы. Но в недрах Компании растет «подпольное движение» молодых людей, аналитиков и всех прочих, а репутация Альберта как гроссмейстера диаграмм такова, что все всегда сверяются с ним. К тому же Альберт теперь строит свои диаграммы и графики на компьютере.

Когда я приехал, с ним было два аналитика. Один вместе с Альбертом изучал диаграмму, а другой расхаживал взад и вперед перед дифференциалами Лоури и ждал своей очереди.