Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович - Страница 38

         Ого, подумал капитан, а Дурта-то наш как разошёлся - соловьём заливается. То ли тихий садюга по натуре, - бывают такие... энтомологи, - то ли действительно у орков колдунство повышенной интенсивности.

         - Его Величество покончит с орками, - веско проговорил Сена. - Его Величество возвращается со славною победой. И будут ещё походы.

         На этих словах взгляд Кави слегка вильнул в сторону и притуманился, из чего внимательный капитан сделал вывод, что победа Его Величества оказалась какой-то не особенно уж славной.

         Ладно, хватит лясы точить.

         - Сена, - жёстко сказал капитан, - ты отрубишь мне голову. Сейчас. Здесь, надо рвом. Ты сделаешь это быстро и чётко, потому что страдать я и сам-то не хочу, а у тебя лучший удар в армии.

         - Я солдат. Я убиваю врагов.

         - Пагди, - сказал Немец.

         - "Пагди"? - недоуменно переспросил Сена.

         - Дур... Думья, втолкуй товарищу.

         Мудрец втолковывал, Кави присутствовал - для убедительности. Капитан проверял снарягу. Идти решил в том же трофейном бушлате: во-первых, неприметно - как известно, граждане свободной Эрефии стараются не задерживать взгляд на полицаях; во-вторых, другой земной одежды всё равно не было.

         ПМ, "сучка", неприметные золотые кольца - скинуть скупщикам или в ломбард... алмазы брать не стал. Что здесь камень бросовый - что у нас там оказался. Да и не будет времени сбыть блестяшки: после учинённого-то на Манежке аттракциона неслыханной щедрости чёрный рынок должен стоять на ушах - и на попа, одновременно.

         Капитан усмехнулся. Извини, Ильдар, не хотел тебя подставить. Да ведь ты-то всё равно не при делах, откупишься, не впервой.

         - Сударь капитан... - произнёс неслышно подошедший Кави. - Может быть, всё же есть некоторый резон...

         - Резон - есть. Но я пойду один.

         Эльф мрачно покачался на каблуках.

         - Очередная неудача может ввергнуть Варту в пучину хаоса невиданного размаха и глубины. В ближайшие недели нас ожидает пришествие Великой Чумы, и если уж нынешнее поветрие, не предусмотренное никакими...

         - Любой хаос лучше нынешней стабильности. Потому что в хаосе можно проиграть, но зато можно и выиграть. А в "стабильности" - по-любому кирдык. Не сегодня - так завтра.

         - Я искренно желаю помочь Вашему предприятию, сударь капитан, - твёрдо заявил Кави.

         - Знаю. Не дёргайся ты. Всё нормально. Работа как работа.

         Он повернулся ко рву. Достойный мудрец дожимал упёртого рубаку, тыча тому в нос каким-то очередным свитком. Рубака давно дожался, но по привычке всё ещё "тормозил".

         - Сена! - позвал капитан. - Шагом марш.

         Он облокотился на козлы. Вообще-то, кровь брызнуть не должна - Пагди перенесёт целиком. Но психологически так казалось легче.

         Снова стреляться было бы куда приятнее, но Дурта накрепко советовал на этот раз обойтись местным инструментарием - для большей предсказуемости переноса.

         - Просто думай о том, где желаешь очутиться после переноса, - очередной раз посоветовал подошедший мудрец. - Воображай место, где сочтёшь себя наиболее дома. И крепче держись за меч. Возложи на него свои надежды о спасении.

         Капитан только отмахнулся свободной рукой.

         - Давай, Сена. Хорошо отрубишь - потом неделю можешь меня не бояться.

         Тот уже достал свой здоровенный, ухоженный клинок и, ничего не уточняя и не переспрашивая, внешне бесстрастно примерялся к замаху.

         Солдатский характер у парня. Тупой, но солдатский.

         - Давай, - сказал капитан, ворочая горлом в тугом воротнике. - До щелчка.

         - Почему "до щелчка"? - опешил Дурта, вставая сбоку, так, чтоб не попасть под удар.

         - Потому что в армии всё делается до щелчка. Сена, твою ж!.. Руби давай - сколько мне тут раком-то торчать? над пропастью в лесу...

         Свистнул клинок.

         Мир погас.

         Капитан раскрыл глаза и распрямился. Хотел было ощупать шею, но только усмехнулся и опустил дёрнувшуюся было руку.

         Он стоял на пустом и, судя по истресканному асфальту, основательно заброшенном плацу. Единственный включённый фонарь светил слабо, неохотно, но и сумерки по-настоящему сгуститься ещё не успели. Трёхцветная тряпка флага бессильно подрагивала под редкими порывами тёплого юго-восточного шелонника. В хорошо знакомом двухэтажном здании управления горело единственное окно.

         - Значит, "думай о доме", - произнёс капитан, понимая, что отмякать-то душой сейчас совсем не время.

         Но мир вокруг был тих и печален, только где-то дальше, в посёлке лениво погавкивала собака, да, кажется, бубнил телевизор. У подъезда управления, в грязноватом "бобике" с армейскими номерами беспечно посапывал водила-ефрейтор, и капитан обошёл автомобиль сзади, почти не прячась.

         Он быстро, держась в тени, заглянул в освещённое окно кабинета, усмехнулся и направился ко входу в управление.

         Дверь с проржавелым доводчиком стояла полуоткрытой, вестибюль был тёмен и глух. Немец шёл по коридору всё с той же неловкой усмешкой, задыхаясь от воспоминаний. Здесь он не чувствовал ни малейшей угрозы, только почти физически невыносимую тоску по прошлой, настоящей жизни.

         Он остановился в сантиметре от падавшей из открытой двери кабинета полосы тёплого жёлтого света, машинально не желая топтать её подошвами. Из комнаты доносилось редкое пощёлкивание кнопок клавиатуры.

         Капитан поправил Пагди, - ремень так и норовил сползти с плеча, - и неслышно ступил вперёд.

         - Здравия желаю, товарищ полковник, - тихо сказал Немец.

         Человек за столом недоуменно поднял голову. Некоторое время он рассматривал нежданного посетителя сквозь тонкие очки для чтения, потом, дрогнув веками, стянул их пальцем за дужку и встал из-за стола навстречу капитану.

         - Эдуард?!. - спросил товарищ полковник, явно не веря своим глазам.

         - Нет, - ответил Немец, улыбаясь новым лицом, - похож просто.

         - Эдуард, сукин ты сын! - сказал полковник, шагая к нему.

         Мужчины крепко обнялись.

         - Неужели действительно ты? - спросил полковник, отстранясь, но не отнимая рук.

         - Так точно, Юрий Николаевич. Кто ж ещё-то.

         - А говорили, ты в Германию подался, к родителям.

         - А Вы слушайте, что говорят, - рассмеялся капитан.

         - Екатерина...

         - Сперва у Шамана отсиживался, - перебил его Немец, привыкший некоторых тем избегать, - потом уйти пришлось. В ЮВО тогда плотно обложили. Сделал морду эту в... в одной больничке.

         - Признать тебя, знаешь, всё равно можно, - сказал Юрий Николаевич, рассматривая капитана в упор.

         - Чем богаты, - отмахнулся Немец, - да, в общем-то, и не стремился.

         - Присаживайся, что ж мы стоим, - спохватился полковник, подводя гостя к обшарпанному дивану. - А в Одинцово - это ты шумел, с неделю как?

         Капитан молча улыбнулся. Столкновение в промзоне теперь казалось невероятно далёким и почти не реальным.

         - Располагайтесь тоже, Юрий Николаевич. Разговоры будем разговорить.

         Сослуживцы разговаривали.

         Чая в термосе хватило, конечно, на полглотка каждому, а ничего другого под рукой не нашлось. Будить своего водителя, ефрейтора Колесникова, полковник по понятным причинам не хотел. Капитан тоже: здесь ему было хорошо и без чая.

         - Странно, что и свет не отключили, товарищ полковник.

         - С чего бы вдруг - посёлок вполне живой себе. Да и часть формально пока на балансе.