Эльфийская ночь - Дубчек Виктор Петрович - Страница 45

         - Пагди, - напомнил император.

         - Мы не можем быть уверены, что это и в самом деле Пагди.

         - Мы можем быть уверены, - с веской иронией ответил Его Величество, на этот раз явно избегая использовать "мы" в форме множественного числа величия. - Мы - Адинамы.

         С этим вполне очевидным положением принц, разумеется, спорить не решился, однако попытался зайти с иной стороны.

         - Я отправлял всадников к гробницам. - заявил он, - Покой усыпальницы Адинама Первого не нарушен.

         - Мы поклонились гробницам. На нашем обратном пути в Нагару. Меч, несомненно, внутри.

         - Отец!..

         Адинам Добрый вскинул руку. Ладонь заметно дрожала.

         - Вы убедили нас в существовании "грудной чумы". Пусть. Да и сложно было бы не убедиться, - император закашлялся, сырые пунцовые морщины некрасиво стянули высокий лоб. - Но "Великой Чуме", о которой столь красочно рассказывает нам эльф, просто неоткуда взяться.

         Кави, который не знал императора в прошлой жизни, но привык относиться к отцу Севати с известным пиететом, - и даже в меру сил подражать его государственной мудрости, - с ужасом наблюдал происходящее. Этот сильный, могущественный человек отказывался признавать очевидное. О да; самому Кави решительно нечем было подтвердить свои слова, своё принесённое из грядущего знание. Однако в справедливости этих слов и этого знания вернее всего уверяло даже и поверхностное сравнение признаков - ибо первым из проявлений Великой Чумы являлось лопанье кровяных жилок в теле.

         Затем дрожание конечностей - и сие дрожание у Адинама Доброго делалось всё более явственным.

         Затем - кровотечение из внутренних полостей человеческого тела.

         Помутнение зрения, затем - сознания.

         Наконец - неотвратимая, мучительная смерть.

         Знаменитое династическое упрямство Адинамов понуждало Его Величество объяснять очевидное усталостью после тяжёлого похода, внезапной "грудной чумой", даже преклонным возрастом. Однако уверовать в приход той самой Великой Чумы, предсказанной ещё во времена основателей династии, император отказывался - непреклонная воля играла с ним злую шутку, заставляя закрыть глаза на неизбежное.

         Кави понимал, что отчасти виноват в этом сам. На сегодняшнем совете он рассказал всё, что помнил о начале поветрия, - умолчав, разумеется, обстоятельства, связанные с Севати, - и подобная решительная откровенность оказалась чрезмерной даже для императора.

         Его Величество, задыхаясь, кашляя и грозно блестя алыми очами, безапелляционно утверждал, что, раз Пагди не покинул пределов гробницы Адинама Первого, то условие пророчества не нарушено - и Варте ничто не угрожает!..

         О милосердные суры! сколь, оказывается, легко сломать бесстрашного, непреклонного человека - достаточно лишь указать на неизбежность крушения дела всей его жизни!.. и вот мудрейший из правителей прячет уши в дупло друпады.

         - Итак, - сказал Его Величество. От Кави не укрылось мгновенное замешательство монарха: император решал, не стоит ли ему подняться - и предпочёл остаться на походном троне. - Мы примем снадобье от "пневмонии". Что же касается распускаемых здесь слухов о якобы пришествии в наши земли Великой Чумы...

         - А кто вообще сказал, будто эту самую Великую Чуму в Варту должен принести именно Пагди? - с видом глубоко отстранённым осведомился сударь капитан.

         Однако, подумал Кави, сей доблестный храбрец ныне осмеливается прерывать речи уж и самого Адинама, хотя бы даже и Доброго.

         Эльф, затаив дыхание, присмотрелся к диспозиции, немедля определив опытным уж взором: глубокая задумчивость Немца служила лишь искусно надетой маской - бесцеремонным своим вопросом сударь капитан пока всего лишь промерял глубину под днищем бедама.

         Вполне, впрочем, успешно - вспышки монаршего гнева не последовало. Кави заметил, как с новой надеждой поднимает поникшую было голову почтительнейший Содара.

         Его Величество довольно вяло шевельнул августейшей ладонью.

         Его Высочество немедля сделал знак почтенному Дурте.

         - Эээ... так гласит пророчество, - заявил достойный мудрец, с очередным поклоном выступая вперёд. Столь высокая аудитория недавнему полунищему городскому фокуснику всё ещё казалась в диковинку. - В свитках Манаса Горы, атрибутированных периодом Первых Царей, явственно и неоднократно указано, что именно изъятие Пагди из гробницы, в коей и похоронен сей могущественный клинок, приведёт к падению Варты, каковое падение...

         - Падению Варты или появлению эпидемии? - спокойно уточнил сударь капитан.

         - Первое.

         - Значит, Варта не падёт.

         - Эээ...

         - Правильно, Дурта - элементарно. Пагди на месте, с Вартой будет всё в порядке. Осталось решить вопрос с Великой Чумой.

         - Давайте всё же проясним...

         - Проясним, куда мы денемся. Итак, симптомы Великой Чумы подробно и незатейливо описаны у этого вашего пророка, так?

         Дурта, Содара и сам Кави, заворожённый уверенным тоном Немца, кивнули единомоментно. Ежели и были в сём потоке красноречия какие-нито дискурсивные изъяны, холодная страстность изложения не оставляла желания их искать. Сударь капитан качнулся с носка на пятку, чудные его башмаки приятно скрипнули.

         - Но Пагди - не источник заразы. Почему? правильно - потому что иначе она уже давно бы бушевала по всей Варте. А у нас бушует что? правильно - пневмония. У которой, во-первых, симптомы-то совсем другие, а, во-вторых, мы её прекрасно лечим. А в-третьих, кстати, Твур, подай платок Его Величеству.

         Общество поворотилось к монарху. Адинам Добрый с великим недоумением истекал тёмной носовой кровью.

         Благородный Твур взвизгнул и кинулся к своему императору.

         - Откиньте пологи! - закричал страже Лорд-Хранитель. - Скорее!

         В шатре сделалось светлее. Кави с наслаждением подставил саднящее лицо порыву свежего воздуха.

         Августейшую кровь уняли быстро; места для призрачных фантомов уже не оставалось.

         - Ваше Величество, - громко и чётко воскликнул сударь капитан, неожиданно для Кави опускаясь на колено у подножия трона. Эльф, правду молвить, привык уж ко многому, но столь духоподъёмного изъявления преданности мог ожидать менее всего. - Ваше Величество! Несгибаемость пред лицом очевидного, нежелание тратить последние мгновения жизни на поедание таблеток - признак воистину великого правителя. Государь! Я горжусь тем, что, пусть и кратко, но служил под Вашим началом! Прощайте, Ваше Величество.

         У Кави уши полезли на затылок; у присутствующих людей - зеницы на чело. Немец резко поднялся, щёлкнул каблуками и, склонив голову в кратком поклоне отступил на шаг.

         - Ах, каков молодец, суров сын... - проговорил Адинам Добрый, с новым интересом разглядывая сударя капитана. Тот хранил смиренное молчание. - Каков молодец... Ну да пусть, пусть.

         Немец поднял плутовской взгляд, переглянулся с императором и осклабился так довольно, что и Кави немедля успокоился.

         - Лорд-Хранитель! - произнёс монарх, наново промокая седые усы фуляром. - Что с магами?

         - По-прежнему, Ваше Величество, - кратко ответствовал Содара, поправляя рукоять меча. - Разрешите принудить их открыть плечо?

         - Отряд готов? - спросил император и, дождавшись уверенного кивка принца, продолжил. - Отдай его под начало капитана. Посмотрим, как наш молодец договорится с академиками. Наследнику же невместно ссориться с будущей опорой трона.

         Лорд-Хранитель молча кивнул. Какого-либо недовольства в манере принца чуткий Кави заметить не смог.

         - Ваше Величество, - сказал Содара, - наказанная мера снадобья распределена по десяткам. Разрешите приступить к стенам Нагары?