Башня ветра - Говда Олег Иосифович - Страница 14

«Шел, упал, очнулся — гипс, закрытый перелом».

— Я же говорил. Из автобуса вылетел, затылком приложился, кажется, еще в нашем мире, а очнулся уже здесь.

— Не, я не о том…

Шведир шагал сзади, и, естественно, я не мог видеть его жестов, но, похоже, прапорщик раздраженно махнул рукой.

— Собакоголовый шустрик упомянул, что сразу захотел припахать тебя для ремонта вселенской общаги, но я так понял, к твоему появлению в этом мире он непричастен. Иначе зачем бы стал приглядываться да принюхиваться? Тогда вопрос: кто это проделал и с какой целью?

Шагать с мечом, самостоятельно устраняющим с пути все преграды, настолько удобно, что можно и подумать. Закрывать глаза, как рекомендуется поступать для более глубокого погружения в воспоминания, я не стал, обойдутся — лба жалко. С ветками и кустарниками мой «шворд» управляется достаточно ловко, но что он также ловко и своевременно отодвинет с моего пути столетнее дерево — очень сомнительно. Даже проверять не стану. Мало ли, вдруг сможет, но батарейку посадит? А то и вообще обмотка от напряжения потечет?

— Ну если по порядку, то началось все, как я теперь понимаю, Николай, с… той самой растяжки на тропе. Кто-то ловко тебя на мое место подставил. Но тут мы вряд ли крайних найдем. Слишком много людей замешано. Да и вообще, тебе лучше знать: с какого рожна ты вперед всех поперся?

— Это я вспомню, — проворчал Николай. — Будь спок… Но сейчас о тебе разговор. Колись дальше.

— Да? Ну тогда перескочим госпиталь и дорогу домой, а двинемся сразу на автостанцию. Очень уж цыганка, которая отвлекла мое внимание при посадке в автобус, похожа на ту диву, что сопровождала твоего нанимателя.

— Ту самую?

— Да… Изумительно выдающаяся девушка, причем — в самом прямом смысле и всеми частями тела. Можно сказать, одушевленная мечта Ивана Ефремова, подробно описанная автором в «Лезвии бритвы». И пока я пялился на ее достижения в сфере дизайна и развития человеческих возможностей в плане бодибилдинга, тот самый злополучный автобус и подкатил. Не могу сказать, что меня в него силой впихнули, решение съездить на недельку в деревню я еще раньше принял, — но как-то все очень поспешно и нарочито вышло. И стаккато. Почти как у Блока… Грудь, распахнутая дверь, кивок шофера, сел, поехал…

— Согласен… — Шведир привычно вычленил из моего словоблудия рациональное зерно. — Девичий дубль, или совпадение, настораживает. Но не сходится. Меня нанимали, чтобы тебя в лес не пускать. А тебя, как я понимаю, — наоборот. Ну и зачем вообще комбинацию надо было затевать? Отправить сюда, чтобы потом думать, как помешать? Глупо… Проще предположить, что там… — Николай стопроцентно покосился на небо, — мода такая и других моделей в эскорте просто не держат.

«Девушки — типаж весна — лето третьего тысячелетия? Гм, а не так глупо, как на первый взгляд кажется. Была ж эпоха рубенсовских женщин, потом — мода на барышень бальзаковского возраста. Или наоборот? Неважно… И еще эти… вешалки длинноногие, при одном только взгляде на мощи которых у всякого нормального мужика рука так и тянулась… подать сиротке на пропитание».

— Да, логики в подобных действиях маловато… Тогда этот эпизод тоже опустим. Дальше был автобус со странными пассажирами. И мужик, который пригласил меня вступить в армию Света.

— Что, прям так и сказал?!

— Процитировать дословно я не могу. Стерлось… Но смысл был именно такой. Типа: присоединяйся, воин, а то нам — белым и пушистым тут реальные кранты.

— Забавно, — хмыкнул Швед. — Он хоть представился?

— Не помню. Я тогда больше на цыпочек, что с ним ехали, поглядывал. Некоторые из них очень даже нерядовые были, — буркнул я и остановился, потому что едва не ткнулся лбом в кору. Дубу, что возник на пути, намедни явно за третью сотню перевалило. Не дерево, а стена. Фиг обойдешь…

— О, я вспомнил!..

Николай сегодня одна неожиданность. Не в плане внезапности, как понос, а — разносторонности.

— Что именно?

— Откуда мне знакомо имя Эммануил.

— Который Гидеонович? Так это из кинокомедии… «День радио» или «День выборов». Там сын Виторгана снимается, вот отца и вспоминает. Кстати, классный артист… Я о старшем.

— Эммануил — это детское имя Христа. Иисусом он стал после крещения…

— Ну да?

— Да ну… Точно тебе говорю. Теперь понял, кто у тебя в башке живет?

— Охренеть!..

— А я о чем?! И лучше не выражайся… Мало ли?

Тут я вспомнил все нюансы общения с духами и непроизвольно схватился за голову.

«Это правда? Ты — Он?»

«Владислав, вы только не волнуйтесь. Ну какая разница?.. Мы с вами уже который день вместе, и что? Я хоть раз помешал вам или встревал куда без разрешения и спросу?»

«Нет, но…»

«Я понимаю. Изъясняясь вашими аналогиями: присутствие командования на учениях напрягает. Факт, но о том, что Господь вездесущ и всеведущ, вам и родители рассказывали, когда запрещали таскать тайком конфеты и варенье. Так что же изменилось из-за того, что вы в конце концов убедились в их правоте? Живите как жили и ни о чем не беспокойтесь. В вашей душе и голове многое намешано, но — хороших мыслей там все-таки больше. И они вас правильным путем ведут. Я же и впредь обещаю вам не мешать. А захотите посоветоваться — милости прошу, заходите запросто, без церемоний. Только и вы не забывайте пословицу: „На Бога надейся, а сам не плошай“. Договорились?»

— А есть варианты? — пробормотал я вслух.

— Ты о чем? — Швед недоуменно уставился на меня. — Типа в армии без мата сложнее, чем без автомата?

Я нетерпеливо отмахнулся, прислушиваясь к голосу, звучащему в голове.

«Есть… Вы в любой момент можете потребовать, чтобы я ушел. Но мне бы не хотелось…»

«Ага, это ж каким надо быть идиотом, чтобы сказать самому Богу: „Пошел вон!“ — подумал я параллельно. — Ой! Вы же слышите все мои мысли! Вот засада!»

«Влад. Очень вас прошу, успокойтесь и не вибрируйте. Не надо уподобляться сороконожке из басни. Сосредоточьтесь на делах насущных, и неприятное ощущение скоро забудется и пройдет. И, кстати, ваши мысли Он и раньше слышал. Это теперь я их заглушаю немного, чтоб не отвлекаться. И вообще, очнитесь! Товарищ ваш вон волнуется уже. Нельзя так из реальности выпадать».

— Влад! На тебя шо, столбняк напал? — ощутимо ткнул меня в бок Швед. — Эй, боец! Очнись!

— Хорош трясти, я же не груша.

— А ты не зависай на полуслове. Блин горелый! Тут и так все стремно до упора, еще и ты замер, как истукан. И в глазах пустота, будто на кладбище в полночь… Зову, зову, а он ни ухом, ни рылом…

— Извини, Коля. Это я с Эммануилом потолковать решил. Так сказать, не откладывая до официального созыва.

— И чего он?

— В отказ не пошел и от божественного происхождения не открещивается…

Я потер указательным пальцем кончик носа. Слышал где-то, что у человека там много нервных окончаний, массаж которых способствует усиленному мышлению. Может, байка, а может, и нет. Иначе откуда бы взялась такая распространенная привычка? Вторая после чесания затылка.

— Но причастность свою к происходящим событиям отрицает. Типа, парни, зуб даю, я тут ни при чем, просто проходил мимо и остановился поглядеть. Беспредела не допущу, но и по мелочам прошу не беспокоить. В общем, посоветовал решать свои проблемы без оглядки на силы вышестоящие…

— Хороший совет. А то если наши рассказы вместе сложить, то между высшими сущностями и не протолкнуться.

И тут меня осенило. Наверно, массирование носа помогло.

— А ведь он мне кое-какую мыслишку все же подкинул.

— Засвети?

— Это — полигон…

— Не понял.

— Эммануил сказал, что начальство на учениях всегда напрягает. Вот я и подумал: «А что если и тут так?». Соображаешь?

— Не очень.

— Мы с тобой оказались не в обычном мире, а на полигоне. Идут какие-то всемирные учения, вот и понаехали лампасники со штабами.

— Полигон — это интересная мысль. — Теперь и Швед почесал нос. — Знать бы только, что или кого тут испытывают?