Летописный замок (СИ) - Лукин Андрей Юрьевич - Страница 45

Это было точное попадание.

Никарий побледнел, его глазки забегали по сторонам, он никак не ожидал, что его так легко разоблачат. Сотник скривился и убрал руку с меча. И Стёпка подумал, что сотнику тоже хорошо было известно, кто приказал схватить лжеплемянника, и что княжьи воины стояли у ворот вовсе не из праздного любопытства.

— Вона как! — протянул Гвоздыря с угрозой. — А я-то в толк не возьму, почто на мальца все окрысились. Подсыл, говоришь… На князя злоумышлял… Я сейчас тоже кое на кого славно злоумышлю. Уводи своих людей, сотник, пока я им головы не поотрубал! Нету здесь вашей правды и воли вашей нету! А с этим продажным…

Что-то вдруг ослепительно полыхнуло синим. Стёпка зажмурился, а когда несколько секунд спустя открыл глаза, увидел совсем рядом торжествующую противную морду Никария. Толстяк тянул к нему руки, не обращая никакого внимания на стоящего рядом вурдалака. Грызняк был похож на статую. Он застыл в неудобной позе, устремив остекленевшие глаза куда-то поверх голов. Выскользнувший из его ладони меч с легким шорохом скользнул в ножны. Казалось, толкни сейчас стражника, и он упадёт, как падают сброшенные с постамента статуи, и разобьётся на куски. Проклятый чародей заколдовал его так, как пытался, но не смог заколдовать Стёпку Варварий. Опыта и магической силы у толстяка было, конечно, не в пример больше. И теперь Стёпка был беззащитен — и некому было за него заступиться. Даже подорожный страж, о котором он вспомнил только сейчас, почему-то не отозвался на его панический призыв и висел на груди бесполезным грузом. Где, скажите на милость, обещанная кое-кем магическая защита?

Никарий был похож на кухарку, собирающуюся изловить обречённую на суп курицу. Он присел и широко расставил руки, чтобы не дать «подсылу» ускользнуть, однако сам хватать его почему-то не спешил.

Стёпка вжался в стену. Отступать было некуда и ускользать тоже было некуда. Что делать? Никарий — не Махей, его ударом в живот не остановишь, потому что габариты не те. А ещё воины князя стоят, зубы скалят, весело им, что всем скопом мальчишку в угол загнать сумели.

— Сотник! — крикнул, не оглядываясь, чародей. — Вели освободить проезд! Гоните этих гоблинов в шею! Сопляка надобно поскорее вывезти из замка!.. Дыргаш, где ты, скотина? Уснул?

Над бортом ближайшей повозки показалась растрёпанная голова:

— Чаво?

— Хватай мальца, — велел Никарий. — В мешок его, и гони, куда велено. Дорогу тебе сейчас освободят. Шевелись, шевелись!

Мужик перегнулся через высокий борт и протянул к Стёпке похожую на лопату заскорузлую ладонь:

— Чичас я ево!..

Когда Стёпка услышал про мешок, у него в голове сразу прояснилось. От страха, наверное. Он не хотел в мешок — а кто бы захотел? И поэтому когда Дыргаш ухватился своими клешнями за ремни котомки и потянул Стёпку вверх, он не стал дёргаться. Он просто поджал колени к груди и с силой ударил подскочившего поближе Никария обеими ногами в необъятное брюхо.

Получилось здорово. Даже лучше, чем Стёпка ожидал. Правда, котомка больно вдавилась в спину и в ней — в котомке — что-то хрустнуло, ломаясь.

Толстяк красиво отлетел спиной вперёд и шмякнулся под ноги сотнику большой рыхлой кучей, беспомощно раскидав руки и ноги. Уф-ф-ф!!! Его поросячьи глазки неестественно округлились, на побагровевшем лице проступило почти детское изумление. Он попытался что-то сказать, возмутиться или, может быть, разразиться бранью, но из его рта вырвался лишь бессвязный хрип.

Пока воины ухмылялись, без должного почтения глядя на поверженного чародея, Стёпка перебрался через борт. Дыргаш машинально помог ему, не отрывая взгляда от Никария. В другой руке он держал грубый дерюжный мешок, тот самый, в который должен был угодить Степан. С возницей тоже нужно было разобраться, пока он не опомнился. Но получится ли? Стёпке показалось, что чародея от отшвырнул сам, без помощи стража, просто воспользовался удачным моментом. Второй раз такое не пройдёт…

— А отпустил бы ты паренька, орясина, — сказал ласково широкий гоблин, подходя к повозке. В его руках выразительно поблёскивал отточенным лезвием топор, такой же широкий и основательный.

— Чаво? — растерялся Дыргаш, судорожно вертя лохматой головой.

— И поезжай-ка отсель подобру-поздорову, — добавил второй гоблин, появляясь с другой стороны. Он тоже был с топором.

Стёпка понял, что с возницей проблем больше не будет и что о мешке можно забыть. Дыргаш выпустил его руку, схватился за вожжи, но так как проезд ещё не освободили, уехать немедленно он не мог. Не глядя на Стёпку, он затаился на дне повозки и сидел там тише воды ниже травы. Понимал, что гоблины могут уделать его в два счёта.

Стёпка перегнулся через борт. Расстановка сил на поле боя разительно переменилась. Воины князя во главе с сотником уходили прочь от ворот, бросив поверженного чародея на произвол судьбы. Испугались они, само собой, не Стёпку и даже не гоблинов, просто у ворот уже стоял Шкворчак с двумя столь же внушительными вурдалаками — все в доспехах и с оружием. С такой силой княжеским воинам не стоило и связываться. Их проводили обидным смехом. Грызняк неспроста тянул время, знал, что свои вот-вот подоспеют.

Кстати, что с ним?

Заколдованный вурдалак, оказывается, успел не только стряхнуть с себя магическое оцепенение, но и надёжно схватить обидчика за шиворот. Никарий испуганно трепыхался, пытаясь освободиться, но куда там! Рассвирепевший вурдалак держал его мёртвой хваткой.

— Слово и дело, говоришь?

Он отвёл руку, намереваясь наградить чародея хорошей затрещиной — и, конечно же, не успел.

Ш-ш-ш-шииих-х!

Что-то протяжно свистнуло, ухнуло, пыхнуло, прошуршало по стенам, скрежетнуло по створкам ворот; испуганно вскинулись кони… И в руках у вурдалака остался только рукав от мантии. Никарий вспомнил, что он, как никак, чародей, и воспользовался первым пришедшим в голову заклинанием, чтобы избежать затрещины и не сулящего ничего хорошего объяснения с рассерженными стражниками.

Грызняк, ругаясь нехорошими вурдалачьими словами, брезгливо отшвырнул рукав и шагнул к повозке:

— Испугался, племяш?

— Немного, — признался Стёпка. — Когда он вас заколдовал. Они меня в мешок хотели, чародей и вот этот…

Грызняк сурово посмотрел на возницу. Тот сидел ни жив ни мёртв. Повозки впереди уже начали разъезжаться, но проезд ещё не освободился. Приходилось сидеть и ждать. Охо-хо!

— Рубануть бы тебя с оттягом, мочалыга заколдыжная, да душа не лежит меч твоей поганой кровью марать, — сказал вурдалак с чувством. Дыргаш ещё сильнее втянул голову в плечи. — Увижу тебя ещё раз — порешу в тот же миг… Вылезай, паря, пущай он убирается с глаз долой.

Стёпка спрыгнул вниз, и Дыргаш поспешно хлестнул вожжами. Нетрудно было догадаться, что в Летописный замок он больше ни ногой.

— Оплошал ты, Грызняк! — загудели вурдалаки, подходя. Их вдруг оказалось очень много, человек десять или даже больше, и Стёпка подивился тому, какие они все разные и как не похожи друг на друга. Хотя все — здоровенные, все с клыками, каждый лохмато-бородат и увешан оружием с головы до ног. — Подловил тебя боров жирный. С головою-то всё ли в порядке, не до конца проморозило?

— Ты глянь, Шкворчак, не признаёт он нас! Не пришлось бы гнать беднягу со службы!

— Да он всех нас пересидит, с этакой-то рожей!

Грызняк, ухмыляясь в усы, уворачивался от дружеских тычков, самый слабый из которых обычному человеку сокрушил бы рёбра.

Стёпку потянули за рукав. Он оглянулся — это был Купыря.

— Неладно получилось, — сказал он, отведя Стёпана в сторону, подальше от гогочущих стражников. — Благо, что я Грызняка успел предупредить. Да и гоблины подмогли, выезд перегородили. Уволокли бы тебя, и поминай каков ты был. Не зашибся?

— Нет, — спина у Стёпки слегка побаливала, но он не стал жаловаться. Подумаешь спина! Заживёт.

— Ну и славно! Про троллей не забыл ещё?

— Не забыл. Рыжий пасечник Неусвистайло.

— Верно. Смакла где?