Возвращение. Часть 2 - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 30

   - Что, правда, что ли? - спросил Рашидов, увидев, что все уже закончили чтение. - Откуда эти сведения?

   - А вы думаете, Шараф Рашидович, - сказал Брежнев. - Что мы специально вас оторвали от дел и собрали здесь для того, чтобы дать почитать заведомую ерунду? К моему глубокому сожалению, указанные в списке члены нашей партии совершили уголовно наказуемые поступки. Есть мнение, что это не единичный случай.

   - Ни черта себе единичный! - высказался Шелест. - Сто тридцать восемь ответственных работников!

   - Хочу вас поставить в известность, что в списках еще не все, - сказал Суслов. - Есть несколько лиц, занимающих еще более высокое положение в партии. Вопрос по ним уточняется, и, пока идет следствие, их фамилии не разглашаются. Выборочные проверки показали, что в ряды партийного руководства проникли люди, чуждые не только нашим идеалам, но даже элементарной порядочности. Поэтому вам предлагается проект постановления ЦК о введении аттестации партийного руководства, начиная с секретарей горкомов партии.

   - И заканчивая кем? - спросил Шелепин.

   - Вас, Александр Николаевич, мы проверять не будем, - пояснил Брежнев, сделав упор на слове "мы". - При ЦК уже создается комиссия, которая будет осуществлять проверки по письмам и жалобам рядовых коммунистов и руководителей партийных организаций. В "Правде" и ряде других газет будет опубликовано мое обращение к коммунистам с призывом принять участие в чистке наших рядов. Особо хочу подчеркнуть, что все сигналы будут проверяться самым тщательным образом, чтобы не пострадал безвинно ни один из наших товарищей.

   - А зачем, Леонид Ильич, что-то создавать, когда уже есть Комитет партийного контроля? - спросил Пельше.

   - Затем, уважаемый Арвид Янович, что мы собираемся заняться не любителями зеленого змия или чужих жен, а более серьезными нарушениями, - ответил за Брежнева Суслов. - Вашему Комитету эта задача явно не по плечу.

   - Давно пора кое-кому прижать хвосты! - одобрительно сказал Шелест. - Я только "за".

   - Я ознакомился со всеми материалами и полностью поддерживаю это решение, - сказал Косыгин. - Совет министров окажет всю возможную помощь.

   - Я давно говорил, что нужно наводить порядок, - сказал Полянский.

   - Вот мы ваше мнение и учли, Дмитрий Степанович, - сказал Суслов. - Кто-то еще хочет высказаться?

   - Я бы хотел знать, что мы будем делать с этим? - потряс распечатками Мжаванадзе.

   - По материалам следственных органов возбуждены уголовные дела, - сказал Брежнев. - А мы, естественно, снимаем их со всех постов и рекомендуем на исключение из партии. Все это найдет отражение в печати. Еще вопросы?

   - Может быть, лучше этот вопрос обсудить на декабрьском пленуме? - предложил Демичев.

   - Не декабря нужно ждать и заниматься говорильней, Петр Нилович! - резко сказал Воронов. - Если встал вопрос, его нужно решать. А уж пленум потом пусть оценивает наши действия. Лично я "за".

   - Тогда все возьмите проект постановления и внимательно прочитайте, - сказал Суслов. - Сегодня все в сборе, кроме заболевшего Виктора Васильевича. Если после прочтения будут вопросы, я вам на них отвечу. Если будут предложения по изменению текста, мы их с вами обсудим. Но сегодня непременно нужно будет проголосовать.

   Сегодня было воскресенье двадцать восьмого и до школы оставалось еще три дня. С утра вся семья была дома. Отец просматривал вчерашнюю газету "Известия", а я рядом с ним листал свою книгу, разглядывая иллюстрации Сергея.

   - Давно пора было этим заняться! - сказал отец, отложив газету.

   - Ты о постановлении? - спросил я.

   - Да, у нас о нем вчера много говорили, а ты, что, прочитал?

   - Сразу же, как только принесли газету. Меня не столько само постановление интересовало, сколько то, как его появление обосновал в своей статье Брежнев. У вас как ко всему этому отнеслись?

   - Кто-то доволен, кто-то опасается. Написать можно все, как только будут выполнять. Зря ты не выключаешь свой магнитофон. И головки быстро сотрешь, да и соседу твою музыку слушать весь день... Если даже поставили микрофоны, их могли поставить и в прихожей. Оттуда провода можно вывести без проблем, в коробках их явно больше, чем нужно.

   Мы поговорили по поводу прослушивания сразу же, как только я приехал, и решили себя ни в чем не ограничивать. Ничего такого мы не говорили, так что черт с ними - пусть пишут. Но я все равно из вредности поставил на табуретке у стены куратора купленный магнитофон и крутил на нем весь день классическую музыку. Куратор пока молчал. При случае я все равно решил высказаться по поводу этого дебилизма.

   - Письмо Сергею написал? - спросил отец. - Хороший парень, жаль, что вы с ним разъехались. Я бы на твоем месте не терял с ним связь.

   - Я и не собираюсь, - ответил я. - А письмо написано, сегодня отдам соседу. Тоже глупость, если подумать, ваши же письма не проверяют.

   - А ты хочешь, чтобы везде и все было по уму? У государства на все случаи жизни есть инструкции. Раз положено - значит делают, умно это или нет. Не хочешь погулять с Люсей? Смотри, какая замечательная погода!

   - А куда? В кино неохота, театры я не люблю. Точнее, не сами театры, а в них ходить. Москва мне и в той жизни надоела, хоть я мотался только в центре, да в метро.

   - Скучный ты человек! - сказала мне Таня. - Самому не интересно, хоть бы о Люсе подумал! Не хочешь в кино, отвези ее в какой-нибудь парк. Погуляете немного, все лучше, чем сидеть в квартире. Еще насидитесь, когда пойдут дожди. Сразу видно, что человек в возрасте!

   - Ладно, устыдила, - сказал я, откладывая книгу. - Пойду к Черезовым, а от них позвоню.

   - Уже соскучился? - встретила меня Надежда. - Иди в комнату, дочь сама к тебе собиралась бежать.

   Она все никак не могла свыкнуться с мыслью, что скоро ее дочь станет женой. Ничего, рано или поздно дочери все равно уходят, а у нее еще останется Ольга.

   - А я собралась идти к тебе, - сказала Люся. - Учебники надоели, хочется заняться чем-нибудь другим.

   - В парк не хочешь? - спросил я.

   - Еще как хочу!

   - Тогда собирайся, а я пойду звонить.

   Машину ждали у подъезда всего минут пять.

   - Здравствуйте, ребята, - поздоровался шофер, открывая свою дверцу. - Садитесь на задние сидения.

   Рядом с ним сидел спортивного вида парень лет двадцати пяти.

   - Как вас хоть зовут? - спросил я. - Как я понял, нам с вами постоянно ездить, а в прошлый раз так и не познакомились.

   - Виктор, - представился он. - Охрана у вас может меняться. Сегодня со мной Сергей.

   Лет ему было за сорок, но если хочет, чтобы его называли по имени...

   - Куда положить сумки? - спросила Люся.

   - Положите прямо на пол так, чтобы не мешали, - сказал он. - Куда едем?

   - Мы хотим немного погулять в парке, - сказал я. - Все время в четырех стенах, уже надоело. Сами выберите, куда ехать, я Москву почти не знаю.

   - Поехали в Тимирязевский парк, - решил он. - И недалеко, и парк хороший. Захлопните хорошо дверцу!

   - Мне приказали спросить, нет ли у вас проблем, - сухо спросил наш охранник.

   По-моему, он был недоволен поездкой.

   - Недовольны, что приходится тратить на нас время? - спросил я его. - Изливайте недовольство на свое начальство, а не на нас. - Я тоже от вашей опеки не в восторге и прекрасно воспользовался бы метро. Беда только в том, что ни с вами, ни со мной никто не стал советоваться.

   - Мне приказали спросить, нет ли у вас каких просьб, - не отвечая мне, сказал Сергей. - Если хотите, можете передать через меня.

   - У меня есть к вам только одна просьба, - сказал я. - Передайте своему руководству, а оно пусть отправит выше. Я хочу, чтобы вы сняли прослушку и с моей квартиры, и с квартиры Черезовых. Ставить нам микрофоны это идиотизм. Не уберете сами, обращусь на самый верх и найду, как вас отблагодарить.