Возвращение. Часть 2 - Ищенко Геннадий Владимирович - Страница 6

   - Да все я понимаю! - ответила она. - Каждый раз волнуюсь, пока не начинаю играть. А начну, и все проходит.

   Танец закончился, и объявили нашу песню. Я взял Люсю за руку, и мы вышли на сцену. После положенного поклона она уселась за рояль, а я взял из рук ведущего гитару. Исполнили мы свой номер отлично, что и неудивительно, если учесть, сколько раз мы его исполняли дома. В зале, наверное, три четверти всех собравшихся были работниками милиции, поэтому за песню о своей службе они отблагодарили нас овациями. Видя, что аплодирующие не унимаются, я кивнул Люсе, и она опять села за рояль. Ведущий не вмешивался. Наверное, он думал, что мы повторим свой номер.

   - Мы рады сегодня присутствовать на вашем празднике и выразить любовь и уважение, которые испытываем к людям в милицейских погонах, - сказал я залу. - Недавно я написал две новые песни, которые мы еще нигде никому не пели. Нам хочется подарить их вам. Беда в том, что песни не для нашего возраста. Но, я надеюсь, вы нам это простите. Наверное, после нас их будут петь взрослые исполнители, но здесь и сейчас мы их споем для вас. Первую будет петь Людмила, и называется она "Ты говоришь мне о любви".

   Она замечательно спела и сыграла, а я стоял и слушал вместе с залом. Аплодировали моей подруге, не жалея ладоней. Видя, что это будет продолжаться долго, я с гитарой подошел к микрофону и постучал по нему пальцем. Шум стих.

   - А теперь я вам спою под гитару песню "Все для тебя", - объявил я, и зал исчез. - В моей судьбе есть только ты, одна любовь и боль моя...

   Мне аплодировали не меньше Люси, мы так и ушли со сцены, не дождавшись конца оваций.

   - Здорово вы выступили, - сказал отвозивший нас сотрудник. - Дома за такие песни не ругают?

   - Дома еще не знают, - ответил я. - Но домашних мы как-нибудь переживем. А вот после того, как концерт покажут в записи, придется еще пережить разговор с нашим директором. А она женщина строгих правил. Одна надежда, что эти номера из записи вырежут.

   - Это вряд ли, - сказал он. - Так что готовься к разговору с директором. Никто не станет вырезать одни из лучших номеров. Ты прав, песни не для вашего возраста, но они замечательные.

   Он довез нас до подъезда и уехал.

   - Пошли скорее домой, холодно! - сказала Люся.

   - Давай руку, торопыга, - сказал я. - Загремишь сейчас в этих туфлях. Не догадались, надо было обуть сапожки, а туфли взять в сумке. Ты пока своим ничего не говори. Спели, похлопали и все. Иван Алексеевич еще воспримет спокойно, а от мамы наслушаешься.

   - Маму я не боюсь, - ответила подруга. - А вот в школе будет разговоров... Ладно, целуй, и я побежала.

   Концерт показали на следующий вечер.

   - Вы со своей любовью совсем сбрендили! - высказалась сестра. - А Люська с ума сошла: вышла на сцену на каблуках! Твоя работа?

   - А что тебе не понравилось? - спросил я. - Сразу прибавила пару лет, да и красивей.

   - Не знаешь нашего директора? - ответила она. - Анна Гавриловна вам все припомнит, и эти песни, и каблуки.

   - Песни замечательные, - сказала мама. - Но как вы на такое решились?

   - Концерт показывали в записи, - сказал отец. - Раз сочли возможным показать, значит, ничего порочащего в этом не нашли, иначе бы просто вырезали эти номера. Но лучше на будущее все-таки пока петь что-то вроде "Качелей".

   На этом обсуждение нашего выступления закончилось. На следующее утро, когда я с портфелем сбежал на второй этаж, меня уже ждали друзья, к которым присоединилась Ольга.

   - А это чудо почему с нами? - спросил я. - Ты же все время со своей Ниной ходишь в школу.

   - Ее подружка приболела, - пояснила Люся. - Ну как твои отреагировали на показ?

   - Пошли, а то уже много времени, - сказал я, беря у Ольги портфель. - По пути поговорим. Разговоров было мало, только Таня прошлась по твоим каблукам.

   - Мама тоже прошлась, даже мерила мои каблуки со своими. Мои оказались длиннее. Я ее успокоила тем, что ты мне их купил только для выступлений.

   - Ты покупаешь ей обувь? - удивился Сергей.

   - Они все равно скоро поженятся, - вмешалась Ольга. - А так больше денег останется для меня.

   - Быстрее перебирай ногами, болтушка, - сказал я. - Уже и портфель взял, а идешь еле-еле. Скоро звонок, а мы еще не прошли сквер. Не хватало ко всему остальному заработать еще опоздание. Поднажали все.

   Мы толпой ввалились в вестибюль, быстро переобулись и повесили в гардеробе верхнюю одежду.

   - Чеши, - сказал я Ольге, вручая портфель. - Сейчас прозвенит звонок.

   Он прозвенел, когда мы поднимались по лестнице. Хорошо, что до кабинета физики было рукой подать. Когда мы заскочили внутрь, на мгновение все замерли, а потом подняли такой шум, что, наверное, на первом этаже в директорской было слышно.

   - Хватит меня лупить! - сказал я Валерке, когда он меня от избытка чувств второй раз огрел по плечу. - И вообще, угомонитесь. Слышите? По-моему, это Лариса.

   Мои слова дружно проигнорировали, поэтому, когда наша учительница физики открыла дверь, она увидела бардак. Ее саму заметили не сразу.

   - А ну быстро все расселись по своим местам! - скомандовала Лариса Дмитриевна. - Я вас прекрасно понимаю, но сейчас у нас урок. Обсуждать наших артистов будете на перемене.

   Всем учителям, у которых сегодня были уроки в нашем классе, можно было только посочувствовать. Им приходилось постоянно одергивать самых несдержанных и делать замечания всем остальным. На переменах, когда мы не меняли класс, нас обступали ребята и начинались бесконечные расспросы, а когда шли в другой кабинет, было еще хуже: концерт смотрели почти все. А вот с директором я ошибся. Она нас так и не вызвала. Умная женщина, зря я на нее катил бочку.

   - Часть твоей славы досталась мне, - сказала за ужином Таня. - Все как с ума посходили. Как твой брат пишет песни? - явно передразнила кого-то сестра. - Пришлось показывать.

   - Когда ты видела, чтобы я так закатывал глаза? - возмутился я. - Небось, и о Люсе спрашивали?

   - А ты как думал? Ходите в обнимку, поете такие песни и хотите, чтобы ни у кого не возникли вопросы?

   - И что ты на них отвечаешь?

   - Ничего не отвечаю, отсылаю к вам. Идите, говорю, и спрашивайте у них сами.

   - К директору не вызывали? - спросила мама.

   - Нет, - ответил я. - В коридоре разминулись, но она ничего не сказала. Давайте об этом прекратим, меня эти разговоры уже в школе достали.

   Этим же вечером мне позвонил Самохин.

   - Здравствуй, - сказал Николай. - Хочу тебе сказать, что москвичи взяли себе копии вашего выступления. Так что, может быть, их покажут и по центральному телевидению. Ты сейчас ничего нового не пишешь?

   - Вроде нет, - ответил я. - А что?

   - Новогоднюю песню написать не хочешь? Выступили бы у нас на новогоднем концерте.

   - Не уверен, что успею. Я думал, что такие концерты снимают заранее.

   - Правильно думал. Но мы в этом году припозднились. И кое-какие исполнители, на которых мы рассчитывали, не смогут приехать.

   - И когда нужна песня?

   - Комиссия будет утверждать план концерта в конце месяца. Успеешь?

   - Очень мало времени, - сказал я. - Поэтому ничего обещать не могу. Если что, я позвоню.

   - Здравствуй! - поздоровался Юркович. - Как слетал в Москву?

   - Здравствуй, Илья, - сказал Машеров. - Хуже, чем хотелось, но лучше, чем могло быть. Средства выделили, но валюты дали процентов восемьдесят от того, что мы запросили. Остальное перенесли на конец следующего года. И большие сложности в приобретении части оборудования. Семичастный сказал, что они постараются, но ничего не обещал. Чистые счета у них есть, сложности в поиске посредников, которым можно доверять. Там есть оборудование, которое делается только под заказ малыми сериями, и с абы кем контрактов не заключают. Конечно, при наличии денег сделать можно все, главное, сколько на это потребуется времени. А как у тебя дела?