Иная терра.Трилогия - Эльтеррус Иар - Страница 175

Ветровский молча расплатился и так же молча прошел к компу. Оказывается, пальцы совсем отвыкли от клавиатуры — он то и дело не попадал по клавишам, смазывал, набирая совсем не то, что хотел, но умный браузер понимал запросы, невзирая на опечатки.

Да, мир успел перевернуться. Вниз головой и в пропасть. Полная автоматизация городского метро в Петербурге и Москве, частичная автоматизация флаер-такси. Массовые увольнения на крупных предприятиях, замена живых работников машинами. Последние годы использования автомобилей — закон, запрещающий их использование, вступит в силу первого января две тысячи семьдесят седьмого года, то есть — через полтора года.

Государственный совет объявил о пересмотре финансирования муниципальных учреждений благотворительной направленности, таких как: бесплатные больницы, детские дома, бюджетные школы. По словам министра финансов, «благотворительные учреждения потребляют существенную часть бюджета, никоим образом не окупая затраченных денег».

Также в совете обсуждается вопрос о введении принудительной эвтаназии для граждан РФ, достигших семидесятилетнего возраста и не имеющих возможности окупать свое существование.

«Принудительная эвтаназия — это как соленый сахар», — отстраненно подумал Стас.

И тут же, в тех же новостных сводках — знаменитая певица Алексо сожгла клуб, в котором ей не оказали должного внимания, погибли семь человек из обслуживающего персонала клуба, певицу приговорили к выплате штрафа владельцу клуба в размере ста тысяч евро и выплате компенсаций семьям погибших, размер компенсации на каждого погибшего составит одну тысячу шестьсот пятьдесят три евро.

Автогонщик Клаус Ханцмер, многократный победитель Формулы-один, призер Европейской Олимпиады, чемпион мира в городских гонках посетит Петербург: город готовит торжественную встречу гонщику номер один, в программе праздника — мастер-класс спортивного вождения и специальная гонка, победитель которой получит настоящий гоночный флаер.

На праздник планируется выделить около…

Стас не стал дочитывать — коснулся старенького сенсорного экрана, закрывая страницу с новостями. Да, этот мир спасет только принудительная эвтаназия. Произошло окончательное разделение населения на несколько слоев: те, кому можно все, те, кому можно многое, те, кому что-то все-таки можно и те, кому нельзя ничего. И еще те, кого нужно уничтожить: изгои общества, преступники, беспризорники, старики, больные, ненужные дети…

— Господи, если Ты есть — пожалуйста, сделай что-нибудь, — прошептал Стас, невидяще глядя в экран. — Пожалуйста, хоть что-нибудь. Хуже уже не будет, но вдруг станет лучше?

Господь не отвечал, и Стасу пришлось открыть глаза. На экране всплыло рекламное окно очередного почтового сервиса, и Ветровский вспомнил, что именно на этом сервисе он когда-то давно, еще во времена наивного и нелепого студенческого ордена создавал резервную почту, адрес которой знали только самые близкие друзья.

Не позволяя себе подумать, что и зачем он делает, молодой человек перешел по ссылке, ввел логин, пароль, комбинацию кода и ответ на проверочный вопрос — «арн ил аарн».

Ну да, что еще он мог тогда поставить на свою почту? «В вашем ящике сто тридцать пять непрочитанных сообщений» — доложила программа.

Стас коснулся сенсора, пролистнул страницу, другую — все до единого письма от одного и того же адресата. Алика Гонорина. Первое письмо пришло три года назад, в июле две тысячи семьдесят второго — в то время Ветровский еще только-только начал осваиваться в корпорации.

«Не знаю, зачем пишу тебе — ты же не сможешь прочитать… но если вдруг сможешь — мало ли, как повернется — я хочу, чтобы ты знал: я благодарен тебе за то, что ты дал мне смысл жить дальше, невзирая ни на что. Я верю, что ты освободишься, верю, что ты не сломаешься. Я верю в тебя, Командор. И очень хотел бы, чтобы ты тоже сохранил веру в нас».

Сентябрь того же года: «Знаешь, а ведь у нас все получилось. Это не то, чего ты хотел, не то, во что мы все верили, о чем мечтали, но это гораздо больше, чем то, на что мы могли рассчитывать».

Декабрь того же года: «Сегодня у нас пополнение — я взял волонтером моего соученика с педагогического факультета. Дал ему прочитать книгу, он загорелся идеей, хочет вступить — но я сказал ему, что не могу принимать решение о вступлении в орден без тебя».

«Стас, ты нужен нам. Я не знаю, где ты, что с тобой, но просто знай — ты нам очень нужен. Ты не имеешь права нас теперь бросить».

«Пишу тебе, как будто в свой дневник. Жду и боюсь того дня, когда ты прочитаешь все это. Знаю, я выгляжу идиотом. Но я до сих пор не жалею ни о чем».

Апрель две тысячи семьдесят третьего года: «Только что позвонили из полиции, спрашивали про тебя, хорошо ли я помню твое лицо. Когда я ответил — хорошо, велели ехать в морг на опознание. Я верю, что это не ты. И я рад этому звонку — значит, ты на свободе. Значит, ты еще вернешься. Приеду из морга — напишу тебе».

Тот же день, спустя четыре часа: «Я знал. Стас, где ты? Появись. У меня есть возможность тебя легализовать»

Через два дня: «В новостях сообщили о массовом побеге из корпорации, в которую тебя отправили, и что несколько человек были убиты при задержании. Мол, скрыться никому не удалось, все опознаны и водворены обратно под стражу. Я знаю, что они лгут. Стас, мы тебя ждем».

Май того же года: «Стас, приехал Гранд. Он тебя ищет. Просто, чтобы ты знал».

Август того же года: «Командор, я уже не надеюсь. Но жду. И буду ждать. Раз в месяц я буду выходить в чат нашего первого сайта — помнишь, который в итоге почти загнулся. Раз в месяц я буду присылать письмо с датой и временем выхода в сеть».

Несколько минут спустя: «Семнадцатое августа, шестнадцать часов»

Сентябрь того же года: «Двенадцатое сентября, тринадцать часов»

Дальше каждый месяц — по письму.

Дата и время, и больше ни слова. Стас пролистнул страничку наверх, открыл последнее письмо, пришедшее неделю назад: «Тридцать первое июля, семнадцать часов»

По позвоночнику пробежала ледяная дрожь. Он несколько раз глубоко вдохнул и выдохнул, прежде чем перевести взгляд в верхний угол экрана и прочесть: тридцать первое июля, среда, семнадцать часов сорок восемь минут.

Трясущимися руками Ветровский с четвертой попытки ввел адрес страницы. Вместо привычного оформления старого сайта перед ним всплыло черное окно с белой строкой, над которой была надпись: «Призови».

Несколько секунд Стас помедлил, потом нервно усмехнулся, и быстро набрал: «Арн ил Аарн». Через секунду на экране появилось окошко регистрации в чат. Логин, пароль — системное сообщение: «В чат приходит Ветер».

«Здравствуй, Алик» — непослушными пальцами набрал Стас, чувствуя себя… нет, не предателем, а чем-то мельче, хуже, гаже. Краем глаза он отметил, что оплаченного времени осталось восемь минут. Ответ пришел спустя секунду:

«СТАС??? ЭТО ТЫ???»

«Перед экзаменом по общей психологии мы с тобой спорили — дарить Галине Викторовне цветы до экзамена, или после. Я настоял на том, чтобы дарить до экзамена, и она решила, что мы хотим подмазаться. Ты мне припоминал этот случай еще полгода».

«где ты что с тобой»

«Я жив, я в России, за Ростовом»

«мы можем встретиться»

«Это был вопрос?»

«ДА, КРЕТИН!!!»

«Только если ты приедешь. У меня нет ни чипа, ни каких-либо документов, ни денег. И у меня еще три минуты времени в сети».

«выезжаю в пятницу вечером раньше не могу работа какой точно город»

«Новый Озерск, это четыреста километров к югу от Ростова»

«в субботу буду к вечеру где именно встречаемся»

«Западный парк, фонтан с дельфинами. Я буду там вечером, точное время не знаю»

«приеду в новый озерск сразу поеду к этому парку буду ждать хоть до утра»

«Все, время кончается. До встречи»

В последнюю секунду Стас успел разлогиниться и закрыть сайт.

На экране всплыло системное сообщение, но он даже не стал на него смотреть — поднялся и вышел. Спустя два часа полегчавший воз тащился по улицам к выезду из города, за ним ползли сразу два робота-уборщика.