Копия Афродиты (повести) - Когут Василь Григорьевич - Страница 38

— Если перевести в ценности, — сказал Олег Николаевич, — под несколько миллионов будет. Это — клад.

Степка и Санька переглянулись.

— Что вы с ними будете делать?

— Почему я, — поразился Олег Николаевич. — Клад ваш, вы им и распоряжайтесь.

— Наш?!

«Вот тебе и три рубля на двоих», — подумал Степка. И как-то растерялся, вообразив, сколько денег они получат за найденный клад. Но тут же спохватился, мотнул головой:

— Нет, это клад не наш. Очнется девушка, она и решит.

Олег Николаевич удивленно посмотрел на Степку, затем на Саньку. Что же, пожалуй, они правы. Клад найден с хозяином. А коль хозяин жив, он и вправе им распоряжаться. Но, чтобы как-то успокоить ребят, пообещал:

— Может, и так. Но пыжиковые шапки мы вам обязательно сошьем. Прямо здесь, на базе. У нас есть мастер. Отцам в подарок тоже. А матерям — хорошие воротники. Вы это заработали честно.

В гроте больше ничего не нашли. Забрав заржавевший меч, они покинули пещеру. Приехав на базу, инструменты, агрегаты и кабель выгрузили в мастерские, а ценности и минералы — в домик. Степка, взяв в руки меч, попросил Олега Николаевича:

— Я его почищу.

— Только осторожно, не поцарапай наждачкой.

У Степки был свой метод удаления ржавчины. Он изъездил не один велосипед и не одну старую деталь отреставрировал, а затем использовал как новую. Он положил меч в солярку, а сам пошел с Санькой на Морошку рыбачить.

Настроение у ребят приподнялось. Домой они приедут не с пустыми руками: и для себя, и для родителей привезут хорошие подарки.

За все время пребывания в гостях они впервые шли не спеша, рассматривали растения. Глядели по сторонам. Невдалеке поднялась стайка куропаток и, пролетев немного, снова села в траву.

— Ружьишко бы, — размечтался Санька.

— Что толку с этих куропаток, — возразил Степка. — В них-то и мяса — кот наплакал.

— Зато — королевская дичь, — не сдается Санька. — Знаешь, какая вкусная.

— Не знаю, — подозрительно посмотрел на друга. — И тебе не советую. В Красную книгу они занесены. В горло не полезут…

— В Красную книгу они занесены у нас, в Беларуси. А здесь их полно.

— Много понимаешь, — не соглашается Степка. — Красная книга одна. Какая разница — на юге или на севере?

Расположились на берегу, закинули снасти. Вдвоем интереснее ловить, можно поговорить, не так скучно. Да и смелее.

— Пробыли здесь больше двух недель, — начал сетовать Санька, — а толком ничего не видели.

— Мы видели то, что другие за всю жизнь не увидят, — с гордостью сказал Степка. — Я не заметил, как и время прошло.

Начался клев. Разговоры друзья прекратили. Впервые удовлетворение от пойманной рыбы получил и Степка. Он больше любил дома ловить рыбу сетями, всякими пауками, топтухами… Потихоньку браконьерничал. Поймать какого-то карася на удочку он считал непрестижным занятием. Другое дело — вытаскиваешь сразу полведра рыбы, пусть и мелюзги. А здесь… Появился охотничий азарт. Шутка ли — двухкилограммовая щука! Ее, оказывается, не так просто вытянуть на берег. Леска, что струна, удилище — в дугу… Но достаточно щуке было глотнуть воздуха, как она обмякла, обессилела.

С хорошим уловом вернулись домой. Довольная тетя Лиза забрала рыбу и сама вызвалась варить уху. Прежде всего — для девушки. Она теперь не отходила от нее ни на шаг. Старалась, как дочери, всем угодить, все отдать лучшее, самое вкусное. Степка и Санька пошли чистить меч.

Оружие было тяжелое. Степка тряпками стирал разъеденную соляркой ржавчину. Меч становился вначале светло-коричневым, а затем стали проступать светлые пятна. Рукоятка меча покрыта роговыми пластинами серого цвета. Отполированные, с утолщением посредине. Упоры меча широкие, клепаные. Меч обоюдоострый. Ниже упора Степка стал внимательно разглядывать лезвие меча. Несколько раз протерев соляркой и вычистив до блеска металл, он вдруг обнаружил на плоскости меча надпись: «Кн. И.В.».

— Смотри, — сказал Степка, — какая-то надпись. Санька внимательно рассмотрел буквы и, как уже

что-то определенное и понятное для него, прошептал:

— «Кн.» — видимо, «князь». Остальное — его вензель…

— Возможно, — согласился Степка. — Ведь первое слово ожившей девушки было «князь». Помнишь?

— Ценная вещь, — сказал Санька. — Любой музей позавидовал бы.

— Мы и отдадим его в музей, — Степка осматривал массивный меч. — Силища-то у этого князя была! Его носить только — умаешься. Отдадим его с условием, что под ним будет надпись — где и как нашли, и обязательно наши фамилии: С. Березовик и С. Шумский.

— Однако ты, Степка, падкий на славу, — ехидно заметил Санька.

— На заслуженную, — отпарировал Степка. Елизавета Петровна звала на уху.

6. ПОЕЗДКА В ГОРОД

Олега Николаевича, Степку и Саньку вездеход доставил на станцию Оленье к проходящему поезду. Дорогой Рапопорт, возмущаясь, рассказывал:

— Бюрократы! Не поверили, что мы обнаружили в горе минералы. Приказали привезти образцы, а заодно и вас.

— А нас зачем? — удивился Степка.

— Удостовериться, что это могут сделать случайные люди случайным способом.

— Можно было и без нас доставить образцы.

— Э-э, нет! — покрутил головой Олег Николаевич. — Дело серьезное. Но вы не переживайте, — стал успокаивать он. — Вездеход нас подождет. К вечеру мы снова будем здесь и вернемся домой.

Впервые в тундре был настоящий рассвет. Солнце скрылось ненадолго. Но зато как появлялось! Словно умытое, освежевшее, вначале лучами озарило чистый небосвод, а затем появилась золотистая кромка, и все вокруг засияло, запело, заиграло. Солнце выкатывалось прямо на глазах. И ни единой тучки!

Через полчаса подошел поезд. Втроем вошли в вагон, и поезд стал увозить их дальше на север. Из окна было удобно рассматривать местность. Чем дальше уезжали, тем она становилась скуднее, однообразнее. Мелькали озера, низкие деревья, виднелись горы и обнаженные скалы, но везде тундра зеленела, цвела. Степка, заметив стадо оленей, вскочил, приник лицом к стеклу:

— Сколько их много! Как красиво!

— Разве это много? — спокойно ответил Олег Николаевич. — Капля в море.

Ветвистые рога маячили над стадом, словно причудливые растения над движущимися валунами. Передвигались, качались, исчезали в сплошной массе передвигающегося скота, то снова вырастали над ней. Рога, рога, рога… Степка ничего подобного не видел.

— Я на поляне в лесу однажды видел лося, — стал припоминать он. — Стоял, как бронзовая скульптура. Подойти страшно было. Так рога у него не такие. Я насчитал шесть отростков.

— Ему, выходит, было шесть лет.

— Да? — удивился Степка. — Разве по отросткам года считают?

— Считают.

— Но они же их сбрасывают. В лесу находят рога. И деревья с изодранной корой. Они о деревья сбивают.

— Правильно. А через год вырастают новые, но с одним отростком больше.

— И у оленей тоже?

— И у оленей.

Степка промолчал. Все знает Олег Николаевич. И технику, и минералы, и медицину, и зоологию… О чем ни спросишь, на все у него найдется ответ. И когда он успевает все это узнавать? Или хвастается? Но нет. Елизавета Петровна не раз говорила: об этом спросим у Олега Николаевича. Значит, знает.

Через три с лишним часа сошли в небольшом городке. Современном. С многоэтажными домами, магазинами, столовыми… Степка и Санька даже удивились такой схожести городов: что у них в Беларуси, что на севере. Единственное, чего в нем не было — высоких деревьев. Зато кустарников было больше, чем в любом южном городе.

— Я вам не открыл одного секрета, друзья, — по-заговорщицки сказал Олег Николаевич. — Елизавета Петровна дала нам щепетильное задание: купить для нашей девушки все необходимое. Что красивое, модное. Будем покупать вместе.

— А что мы в этом понимаем?

— Поймете, — успокоил Олег Николаевич.

Продавщица универмага с любопытством наблюдала за покупками, советовала, предлагала. Они брали все: от нижнего белья до верхней одежды. Но на вопросы, какого размера или роста подать товар, пожимали плечами. А когда Олег Николаевич, стесняясь, попросил бюстгальтер, продавщица удивленно посмотрела на него.