Корсар пустыни - Фалькенгорст Карл - Страница 27

Горевшие дома представляли плохое прикрытие, и осаждающие отступили несколько назад, посылая совершенно бесполезный град выстрелов в блокгауз. Негры, разграбив все, что только можно было и стоило унести, тоже сделали попытку осадить блокгауз, но после значительных потерь, причиненных им осажденными, отошли на почтительное расстояние; большинство бросилось с награбленными вещами в деревню, чтобы хорошенько припрятать их там.

Вангваны в своих нападениях на негритянские деревни привыкли побеждать сразу, и такое упорное сопротивление было для них совершенной неожиданностью. По мере того, как пламя горевших домов погасало, мужество их слабело все более и более.

Сагорро был так предусмотрителен, что оставил разведчиков в саваннах, чтобы они дали ему знать о возвращении Белой Бороды, хотя араб твердо был уверен, что Черный замок сдастся в его руки через какие-нибудь полчаса, во всяком случае, раньше возвращения Белой Бороды.

И вдруг прибежал один из разведчиков, крича еще издали, что Белая Борода возвращается. Это известие отняло последнее мужество даже у самых храбрых воинов; многие из них тайком скрылись в лес после этого, другие же стали громко заявлять:

— Мы достаточно потрудились сегодня, Сагорро! С белым нелегко бороться! Лучше прийти в другой раз, чтобы закончить начатое.

Таким образом, арабу не оставалось ничего другого, как отправиться в обратный путь; это отступление приняло у подножия холма характер настоящего бегства, так как вангваны уже увидели среди плантаций белые мундиры гауссов.

В большой столовой блокгауза теснилось все мужское и женское население Черного замка. Начинался рассвет, и первые лучи солнца бросали розоватый отблеск на все лица, сиявшие самой искренней радостью. Ведь они вышли победителями в эту ужасную ночь из всех опасностей, которым подвергались, и теперь все были здесь налицо — как защитники Черного замка, так и освободители Тумбы. И в эти первые минуты, когда можно было, наконец, успокоиться после волнений, испытанных ночью, ни одно темное облачко не омрачало общего веселого настроения.

Конечно, рождественский праздник, задуманный Белой Бородой еще так задолго, не мог состояться в таком виде, как он мечтал, но подарки, заботливо выбранные им для каждого из его верных помощников, еще лежали на столах и скамейках, хотя и в беспорядке после выдержанной только что осады; рождественское же дерево стояло в уголке, отодвинутое туда во время общей суматохи. Белая Борода прежде всего поблагодарил всех за верность, с которой они стояли за него и Черный замок, похвалил их мужество и затем вручил каждому назначенный для него подарок.

Теперь, когда все запасы сгорели или были похищены, эти небольшие вещицы являлись настоящими сокровищами, и верные люди были до глубины души тронуты щедростью своего вождя. Но радость была, однако, непродолжительна: как только все вышли из блокгауза и глазам их представились дымящиеся развалины некогда грозного замка, для каждого еще яснее стала печальная действительность, с которой надо было считаться.

Победа обошлась дорого. Того, что осталось в блокгаузе, едва могло хватить на две недели, да и то в том только случае, если местные жители согласятся продавать съестные припасы. Белая Борода особенно тяжело чувствовал потерю всего своего менового товара. Итак, он спас только жизнь — свою и своих людей, но все предприятие его погибло, и араб мог безнаказанно радоваться этому. А сколько трудов было положено Белой Бородой на обработку той земли, на которой он думал прочно обосноваться! Сколько широких замыслов лелеял он в душе, когда строил свой замок, который должен был стать впоследствии центром просвещения для окрестных деревень!

Белый не мог даже ждать, пока пароход снова посетит Конго, что должно было случиться через несколько месяцев: между ним и местным населением произошли слишком тяжелые столкновения, чтобы можно было рассчитывать на примирение. Действительно, храм фетиша был им сожжен, вожди — убиты или ранены. В деревне, лежавшей по берегу реки, не осталось ни души: жители ее, из страха мести со стороны Белой Бороды за разрушение его замка, бежали в деревню вождя Крокодила, под защиту араба или на противоположный берег Конго. И они, наверное, убегут от Белой Бороды, как только тот начнет приближаться к ним: они теперь не поверят его словам. Он был чужой для них, и они скорее последовали бы за арабом, который помогал им справлять, когда это было нужно, их варварские праздники, и вообще был ближе и понятнее для них. Что могли они понимать в хороших намерениях владельца замка?

Черный замок покончил, по-видимому, свое существование, сыграв такую мимолетную роль в жизни Белой Бороды; с какими гордыми надеждами воздвигался он — и вот теперь представляет только груду обгоревших развалин с единственным уцелевшим среди них блокгаузом. Итак, придется отправляться назад, вниз по могучему Конго, назад, не достигнув желанной цели, к которой он стремился, — назад, признавая себя побежденным врагами! В белом заговорила оскорбленная гордость. До сих пор он играл роль только осаждаемого. Что, если он явится нападающим и прогонит разбойников, которые хозяйничали здесь под предводительством Сагорро? Но какой ценой достанется ему эта победа? Положим, погибнут и вангваны, но что, если поредеют и ряды его собственных воинов?

Что, если ему придется потерять кого-нибудь из храбрых и честных балубов или гауссов? Нет, каждый из его верных товарищей был ему слишком дорог, чтобы стоило рисковать его жизнью хотя бы и ценой гибели двух торговцев невольниками.

С такими мыслями шел Белая Борода по направлению к деревне, чтобы позаботиться о лодках для путешествия по Конго; но они исчезли. Сагорро нанес ему еще и этот удар, чтобы окончательно добить своего врага. Теперь белый не мог даже вернуться назад!

Вдруг подошел к нему Моари и сказал:

— Господин, у иаунгов есть лодки, а у нас старые ружья, которые ведь все равно предназначены для подарков местному населению. Я отправлюсь к иаунгам и куплю у них лодки. Мы победили теперь вангванов, и иаунги поверят нам.

Белая Борода радостно взглянул на негра. Какие чудные надежды пробудили в нем слова Моари! В окрестностях были еще люди, которых он мог защищать, люди, поселения которых были тоже сожжены и которые не меньше его ненавидели арабов. А он еще собирался бежать из этих мест, точно никто не нуждался здесь в его помощи! Теперь ему было стыдно за свое малодушие. Если только ему удастся привлечь на свою сторону иаунгов и убедить их восстановить из развалин свою деревню, тогда у него еще будет цель, ради которой стоит здесь остаться, тогда победа, доставшаяся ему, окажется не бесплодной и его заветное желание все же будет исполнено!

— Моари! — вскричал Белая Борода. — Тебе пришла в голову прекрасная мысль! Идем к иаунгам. В лесу теперь безопасно, да и что может с нами случиться, если мы вдвоем?

Глава XIV

В лагере торговца невольниками

Вангваны уехали по реке в своих челноках, весело направляясь к лагерю. Сегодня им было немало работы, и они радовались награбленной добыче. Стоны раненых так же мало смущали их радостное настроение, как и тот факт, что по крайней мере дюжина вангванов заплатила ценой собственной жизни за разрушение Черного замка. Что значила для них жизнь другого человека?

Недоволен был только Сагорро, ехавший в первом челноке с Абедом. Он молчал, так как не хотел говорить со своим доверенным при свидетелях; только когда приехали они в лагерь и остались вдвоем в палатке Сагорро, последний излил на своего слугу долго сдерживаемый им гнев.

— Ты как каркающий ворон постепенно накликаешь на меня несчастья! — вскричал он. — Ты трус, у которого не хватает мужества на смелые поступки, и из-за этого упускаешь выгоду! Кто из нас оказался прав? Разве не было бы в тысячу раз умнее захватить Белую Бороду в плен перед священной рощей, как я и хотел? Тогда Черный замок сам бы упал к нам в руки, как спелый плод. В последний раз послушался я твоего совета! Такой удобный случай, как в прошлую ночь, вряд ли представится нам еще раз!