Цветы зла - Бодлер Шарль - Страница 13

13

SЕMРЕR ЕАDЕM

«Откуда странные, сказали вы, печали, Разлившиеся в вас, как черный вал морской?» — Когда мы все плоды сердечных нег сорвали, Жизнь наша зло, и дух насыщен наш тоской. Тут тайны нет, и боль легко понятна эта. Для всех она ясна, как ваш счастливый вид. Мой любопытный друг, не ждите вы ответа, И голос нежный ваш пусть лучше промолчит. Не надо слов, дитя! Душа, всегда младая! Веселые уста! Жизнь в сердце побеждая, Смерть может тайными нас узами связать. О, дайте, дайте мне забыться ложью властной, На дно прекрасных глаз как в сон уйти прекрасный И в сумраке ресниц надолго задремать.

ВСЯ

Дух зла мой кров уединенный Сегодня утром посетил И, чтоб смутить мой ум влюбленный, С улыбкой хитрою спросил: «Средь всех волшебных проявлений Ее пленительных красот, Средь бликов розовых и теней Младого тела, что влечет Сильнее?» — С верою живою Душа ответила Врагу: «В ней всё бальзам, и ничего я Любить особо не могу. Когда пленяет всё, не знаю, Чем очарован больше я. Она как ночь покоит Мая И ослепляет, как заря. Такой гармонией священной В ее красотах дышит всё, Что недоступно мысли бренной Отметить каждый звук ее. О тайна дивных превращений И чувств властительный обман! Ее дыханье — словно пенье, А голос — сладостный дурман!»

«Что скажешь ты, душа, скорбевшая напрасно…»

Что скажешь ты, душа, скорбевшая напрасно, Что скажешь, сердце, вновь восставшее от сна, Подруге благостной, желанной и прекрасной, Чей взор вас оживил, как дивная весна? Мы громко воспевать хвалы ее желаем; Власть кроткую ее ни с чем мы не сравним; Ее святая плоть благоухает Раем, И глаз нас осенил сиянием своим. Будь это в час ночной, в глухом уединеньи, Будь то на улице, средь шумного движенья, Как факел, в воздухе плывут ее черты. И слышно: «Возлюбив меня, мои законы Прими и будь рабом одной лишь Красоты; Я Страж небесный твой, я Муза, я Мадонна».

ЖИВОЙ ФАКЕЛ

Они мои вожди, глаза те молодые, Которым Ангел дал блеск сильный, как магнит, Святые близнецы и братья мне родные. Алмазный их огонь в глазах моих горит. Спасая от сетей и тяжких прегрешений, Они меня ведут путями Красоты! Они мои рабы, у них я в услуженьи; Живому факелу покорны все мечты. Прелестные глаза, вы светите лучами Свечей церковных днем — их яркий солнца свет Томит, но всё горит их сказочное пламя; Они возносят Смерть, вы славите Рассвет; Вы славите мою воскреснувшую душу, Светила, чьих лучей и солнце не затушит.

ТОЙ, ЧТО СЛИШКОМ ВЕСЕЛА

Твоя краса с ее огнем, Как вид прекрасный, взор ласкает; Смех на лице твоем играет, Как свежий ветер ясным днем. Тебя увидевши, прохожий Вдруг соблазнен, в миг ярких встреч, Здоровьем рук твоих и плеч, С их ослепительною кожей. Сияют радугой цвета Нарядов, на тебе надетых; В ответ рождается в поэтах Светло цветущая мечта. Убор безумных одеяний — Твоей эмблема пестроты. Безумная, внушаешь ты И ненависть и обожанье. Бывали дни — среди садов, Где я влачил свое бессилье, По мне насмешливо скользили Лучи с небесных берегов; И блеск земли в начале года Был так обиден, что в сердцах Я мстить пытался на цветах Bысокомерию природы. Так, в час ночной, хотел бы я, Покорный страсти сердцем пленным, К твоим красотам вожделенным Скользнуть бесшумно, как змея, И тело наказать младое, Грудь синяками всю покрыть, А в лоно острый нож вонзить, Чтоб кровь из раны шла рекою И в упоеньи до утра Я мог сквозь губы те немые Нежней и ярче, чем другие, В тебя свой яд вливать, сестра!

ПРЕВРАТНОСТЬ

Веселый Ангел мой, знакомы ль вы с томленьем, Раскаяньем, стыдом, и стоном, и тоской, И смутным ужасом в глубокой тьме ночной, Стесняющим нам грудь под тягостным давленьем? Веселый Ангел мой, знакомы ль вы с томленьем? Незлобный Ангел мой, знакомы ль вы с враждою, Сжимали ль кулаки вы с желчною слезой, Когда нас Месть зовет на гибель за собой И властвует, как вождь, над нашею душою? Незлобный Ангел мой, знакомы ль вы с враждою? Цветущий Ангел мой, знакомы ль вам недуги, Которые вдоль стен немых госпиталей Толпой слепцов идут, ища скупых лучей И с шепотом держась неясным друг за друга? Цветущий Ангел мой, знакомы ль вам недуги? Прекрасный Ангел мой, знакомы ль вам морщины, И страх пред старостью, и тот ужасный час, Когда лишь преданность видна нам в блеске глаз, Сиявших перед тем любовию единой? Прекрасный Ангел мой, знакомы ль вам морщины? Мой Ангел, полный грез, и радости, и света, Давид пред смертию здоровия и сил У тела твоего младого бы просил, Но жажду от тебя, мой Ангел, лишь привета, Мой Ангел, полный грез, и радости, и света!