Цветы зла - Бодлер Шарль - Страница 20

20

СПЛИН

(«Когда нависшие, как крышка, давят тучи…»)

Когда нависшие, как крышка, давят тучи На душу, ставшую добычею скорбей, И скучный небосвод, сквозь саван свой линючий, На нас льет черный день, печальнее ночей; Когда становится земля сырой темницей, Где, словно рой мышей летучих, вдоль стены Желанья кружатся пугливой вереницей И биться крыльями о свод осуждены; Когда дождь падает широкими струями, В которых видится решетка нам тюрьмы, И гнусных пауков, нам липкими сетями Мозг оплетающих, прогнать не в силах мы, — Колокола тогда внезапно, в исступленьи, Возводят к небесам невыносимый вой, Как сонм блуждающих, бездомных привидений, Упорно стонущих над нашей головой; — И похоронные проходят шагом дроги Немою чередой в уме моем; призыв Надежды смолк, и Страх царит в земном остроге, На черепе моем флаг черный водрузив.

НАВАЖДЕНИЕ

Леса, вы мне страшны, как темные соборы; Ваш голос как орган; в истерзанных сердцах Находят отклики глухие ваши хоры, И та же в них живет скорбь вечная и страх. Будь проклят, Океан! Твой ропот и волненье В уме отражены, и горький смех людей Плененных, где звучат и стоны и хуленье, Мне в смехе слышится мучительном морей. О, как бы, Ночь, любил тебя я, без сиянья Звезд, шепчущих нам речь знакомую огней. Ведь я ищу пустынь, и бездны, и теней; Но темнота сама полна воспоминаний, И всё рисует глаз на черном полотне Туманный сонм существ, когда-то близких мне.

ЖАЖДА НЕБЫТИЯ

Ум мрачный, много раз захваченный борьбою, Надежда уж твои не правит удила И бросила тебя. Пора твоя прошла. Конь старый, без стыда ложись перед судьбою. О сердце, покорись; спи с леностью тупою. Усталый, бедный ум; вся жизнь уж протекла, Нет вкуса у любви, и пресен запах боя; Прощайте, меди песнь и нежный вздох гобоя; Мечта, не соблазняй угрюмого чела. Весна прелестная напрасно расцвела. И время с каждою минутой роковою Хоронит ум, как снег застывшие тела. Гляжу на целый мир я с птичьего крыла И скрыться не хочу под крышею былою. Лавина, хочешь ли увлечь меня с собою?

АЛХИМИЯ СТРАДАНИЯ

Один в тебя влагает жар, Другой влагает грусть, Природа. Что одному — могилы своды, Другому — жизни светлый дар. Гермес неведомый, навеяв Навеки страх, мне помогал. И я другим Мидасом стал, Печальнейшим из чародеев. Преображаю злато в медь И небо в ад. Я должен зреть, Как в тучах, словно в плащанице, Труп осужден родимый тлеть. И там, где Млечный Путь струится, Я строю мрачные гробницы.

СОЧУВСТВЕННЫЙ УЖАС

От выси мертвенной и странной, Как дней твоих угрюмый бред, Катя мысли в ум туманный Нисходят? Грешник, дай ответ! — Стремлюсь я жадно, неустанно, Неверным призракам вослед. Но, как Овидий, я не стану Скорбеть о рае юных лет. В борьбе небесных очертаний Гордыня дум отражена. Туч надмогильных пелена Грустна, как саваны мечтаний. И небеса горят в огне Геенны, духом близкой мне.

САМОИСТЯЗАТЕЛЬ

Тебя ударю я спокойно И равнодушно, как мясник. И слез живительный родник Я вызову в пустыне знойной! Немой поток соленых вод Твои излить заставлю вежды. Мое желанье, в час надежды, На влаге горькой уплывет, Как парусник зарей туманной, И сердце сладко опьянят Рыдания и прозвучат Веселым боем барабана. Ведь я фальшивый резкий звук В громах симфонии священной. Я внял Иронии презренной И стал рабом нечистых рук. Она меня лишила веры. Всю кровь яд черный напитал. Я — мгла зловещая зеркал, В которых виден лик Мегеры! Я — рана красная и нож; Пощечин злых удар и щеки; Распятый раб и крест жестокий; Я и палач, и жертва тож. Я сердца моего унылый Вампир — один из ряда тех, Кому назначен вечный смех Взамен улыбки легкокрылой!

НЕИЗМЕНИМОЕ

I Предвечный Образ, павший с неба И поглощенный роковой Свинцово-мутною волной Во тьме беззвездного Эреба; Неосторожный Ангел, в путь Пустившийся в морях запретных, На дне кошмаров беспросветных, Где он рискует утонуть, Когда (смертельное томленье!) Его влечет водоворот, Что песнь безумную поет И кружится волчком сквозь тени; Несчастный пленник темных чар, В его попытках безнадежных Бежать от гнета стен острожных И всех ему грозящих кар; Дрожащий грешник, без лампады Сходящий вечною тропой Над бездной мрачной и сырой, По лестницам неверным Ада, Где звери мерзкие видны, Чьи фосфорические очи Усугубляют сумрак ночи И жуть могильной тишины; Корабль беспомощный, в хрустальной Ловушке полюса, найти Вотще стремящийся пути На волю из тюрьмы печальной; — Эмблемы горьких наших мук, Символ судьбы неизменимой И знак, что Дьявол, нам незримо, Не покладает властных рук!