В балканских ущельях - Май Карл Фридрих - Страница 19

— Пить хочешь?

— Премного благодарен! — Ни аппетита, ни жажды у меня почему-то не возникло.

— Тогда давай поговорим о твоем деле! — И он, кряхтя, стал усаживаться. Затем его физиономия приняла умильное выражение.

Мне хотелось рассмеяться ему в лицо, когда он корчил из себя важную персону. Но тут вошел помощник, которого дочь назвала храбрым и хитрым человеком. Он склонился, сложив руки на груди, и уставился на хозяина.

— Принеси мне трубку! — приказал тот с видом паши. Подмастерье рабски повиновался. Он принес трубку, которая выглядела так, будто очень долго пролежала в рыбной чешуе. Хозяин полез в карман штанов и вытащил пригоршню табака; засыпав его в трубку, спросил меня:

— Ты куришь?

— Да, — ответил я.

Я испугался, что он предложит трубку и мне, вынув ее из того же самого кармана. Но был приятно разочарован, когда пекарь спросил:

— А спички у тебя есть?

— А у тебя что, нет? — поинтересовался я.

Лицо у пекаря приобрело задумчивый, хитроватый вид. Спички в этих местах довольно редки, можно обшарить несколько деревень и не найти ни одной, и тот, у кого они имеются, — подозрителен. Пекарь наверняка хотел выяснить, можно ли причислить меня к этой категории людей. Поэтому я и ответил так.

— Мне снова придется вставать. А я думал, что у тебя есть спички, — пробормотал пекарь.

— Почему ты так решил?

— По твоей одежде. Ты ведь богат.

Если бы он заявил, что я чище его, я бы согласился безоговорочно. Тем не менее я покорно залез в карман, достал оттуда коробок и подал ему одну спичку. Он удивленно осмотрел ее и спросил:

— Она что, не из дерева?

— Из самого настоящего.

— И фосфор?

— Самый яркий.

— Прямо свечка! Никогда таких не видел! Может, подаришь коробок?

Мелочи зачастую играют значительную роль. Нужно было использовать представившуюся возможность, поэтому я сказал:

— Эти спички для меня большая ценность. Может, я и подарю их тебе, если буду доволен результатом нашей беседы.

— Так давай начнем, но сначала я зажгу трубку. Едва он закурил, я понял, что у него не самый плохой табак. Наверняка добыл его незаконным способом.

— Итак, сначала скажи, кто ты.

— Естественно, ты должен знать, с кем говоришь. Но лучше будет, если я сообщу это чуть погодя.

— Это почему же?

— Мне надо обсудить с тобой необычное дело. Тут нужны сообразительность и скрытность, и я хочу убедиться, что ты обладаешь обоими этими дарами.

— А, тогда я знаю, кто ты.

— И кто же?

— Ты контрабандист.

— Гм. Вообще-то ты не очень ошибся. Я продаю товар, который весьма дорог, а отдаю его по дешевке.

— А что за товар?

— Ковры.

— Хорошая вещь. А что за ковры?

— Настоящие, из Смирны.

— Аллах! Сколько их?

— Около сотни. Прошу тридцать пиастров за штуку. Тут он вынул трубку изо рта:

— Тридцать пиастров? В самом деле — тридцать?

— Ни больше ни меньше.

— Настоящие смирнские ковры?

— Ясное дело!

— А можно взглянуть?

— Конечно, покупатель сначала должен посмотреть!

— А где они?

— Ты в самом деле думаешь, что я скажу это, не убедившись, что покупатель — надежный человек?

— Ты весьма предусмотрителен. Скажи лишь, далеко ли это место?

— Близко.

— И как же ты на меня вышел?

— Ты известный красильщик. Кто же как не ты может определить ценность красок ковров?

— Да, это так, — проговорил он, польщенный.

— Поэтому я к тебе и приехал. Я не думал, что ты сам купишь ковры, но предполагал, что ты знаешь того, кому они могут понадобиться.

— Это верно.

— Так ты знаешь покупателя?

— Знаю.

— Он заплатит наличными?

— Такие дела чаще делают в кредит.

— Это не в моих правилах. Цены дешевые, товар хороший. И оба довольны — и покупатель, и продавец.

— Ладно, он заплатит сразу.

— Вот это по мне. Кто он?

— Это кузнец-оружейник.

— Боже!

— Что-то не так?

— Кузнец не купит столько ковров!

— Купит. Он еще и кофейню держит и знает толк в вещах.

— А где он живет?

— В Измилане.

— Это далековато.

— Ничего страшного — сегодня или завтра он будет здесь.

— До завтра я ждать не буду.

— Почему?

— Подумай сам.

— Не могу предположить.

— За то время, пока он едет, я найду другого покупателя.

— И то верно.

— Мне нужно побыстрее от них избавиться.

— Кто-то за тобой следит? — Он со значением заглянул мне в глаза, при этом руки его непроизвольно сделали некое хватательное движение.

— Вообще-то нет. Никто не знает о моем предприятии, но вещи находятся не в очень надежном месте.

— Перепрячь их!

— Пусть это делает покупатель!

— Что, человек, который их у себя держит, так нетерпелив?

— А они не у человека, а в чистом поле.

— Аллах велик! Как ты додумался их так спрятать?

— А я не сам до этого додумался — другие.

— Но ты дал на это разрешение?

— Нет, мне бы не пришло в голову сотворить такое.

— Тогда я тебя не понимаю.

— Я объясню тебе по секрету. Ты представляешься мне человеком, которому можно довериться.

— Ты абсолютно прав.

— Хорошо. Ты согласен, что тридцать пиастров — дешевая цена?

— Этого я не могу утверждать, я же не видел ковров.

— Я тебе говорю — это мало. Никто другой так за дешево не отдает.

— Но ты получил их за еще более низкую цену!

— Само собой!

— Сколько ты дал?

— Послушай, твой вопрос неуместен. Какой продавец скажет, сколько он «наварил»? Но с тобой я откровенен.

— Так сколько?

— Тридцать пиастров.

Он воззрился на меня с непониманием и спросил:

— За все?

— Ты что, меня за полного дурака держишь? Стал бы я возиться из-за такого «навара»? Конечно, на каждом ковре — тридцать.

— Но это невероятно!

— Почему же?

— Ты продаешь штуку за тридцать и столько же зарабатываешь еще?

— Именно так.

— Значит, кто-то подарил тебе эти вещи.

— Никто не дарил.

— Тогда я решительно ничего не понимаю.

— Не мучай себя по этому поводу. Скажу тебе еще больше — я их не покупал и не получал в подарок. Я их нашел.

— Нашел? — Лицо его вытянулось.

Глава 3

В ОПАСНОСТИ

За несколько минут я добрался до настоящего селения Енибашлы, проехал его насквозь и оказался среди кукурузных полей, к которым примыкали луга, а сразу же за ними начинался лес.

Следы колес большой повозки были отчетливо видны. Следуя по ним в юго-западном направлении, я достиг леса и тут заметил всадника, подъезжающего от лугов слева. Я ехал медленно, и вскоре он догнал меня.

— Бог в помощь! — приветствовал он меня.

— Спасибо.

Он изучающе осмотрел меня, я сделал то же самое, но с моей стороны это не выглядело так вызывающе. В его внешности не было ничего особенного. Лошадь у него была плохой, одежда — тоже, лицо явно не претендовало на привлекательность. Пистолеты и ножи торчали из-под седла и были хорошо видны.

— Откуда путь держишь? — спросил он меня.

— Из Енибашлы, — ответил я с готовностью.

— А куда?

— В Кабач.

— Мне туда же. Ты знаешь дорогу?

— Надеюсь, найду.

— Надеешься? Ты что, чужестранец?

— Да.

— Может, поедем вместе? Не прогадаешь.

Он не произвел на меня благоприятного впечатления, н о отказывать ему не было оснований. Он вполне мог оказаться приличным человеком. И в любой момент я М ог избавиться от него. Конечно, его оружие совсем не случайно висело на виду, но я все же весьма миролюбиво произнес:

— Ты очень любезен, поехали вместе!

Он дружески кивнул и повернул лошадь в мою сторону. Какое-то время мы ехали молча. Он с видимым любопытством осматривал мою лошадь и оружие. При этом, как я заметил, он не забывал оглядывать окрестности. Чего-то следовало здесь опасаться! Я решил пока ни о чем не спрашивать. Потом-то я понял причину этих опасливых взглядов!