Спящая красавица - Майкл Джудит - Страница 87

– Ты, действительно, хорошо провел время, – сказала Гейл. – Рассуждаешь, как Нед, каждый раз, когда Лео берет его с собой туда.

Джош хмыкнул.

– Как раз так я себя и чувствую. Это так массивно и в то же время так просто, что любой может понять устройство. Всего этого достаточно, чтобы разбудить ребенка в душе каждого из нас.

Лео пустился в описание станции фуникулера а по том они говорили о других вещах и никто не возвращался к проблеме Тамарака. Когда все встали после кофе и десерта, Джош сказал Анне:

– Ты очень тихая сегодня, все в порядке?

– Да, спасибо. Иногда мне нравится просто слушать.

– Завтра утром я иду на небольшую прогулку пешком, не хочешь присоединиться?

– Я не могу. Я привезла с собой много работы.

– Мне тоже жаль, я уезжаю в Египет и надеялся, что мы сможем побыть вместе до моего отъезда.

– Джош, – сказал Лео, – кладя руку на его плечо, – спасибо за помощь. Не знаю, что случилось с Китом, он ходит за мной по пятам с того времени, как начались эти неприятности после Дня труда, и не может прекратить разговоры на эту тему. Извини, я не прервал разговор?

– Да, – с улыбкой сказал Джош, – но мы всегда рады поговорить с тобой.

– Я только хотел поблагодарить, и сказать, как много значит для меня и для Гейл то, что ты здесь. Послушай, все эти разговоры о продаже «Тамарак Компани»... ты знаешь об этом?

Джош кивнул.

– Анна рассказывала мне на прошлой неделе.

– На прошлой неделе? Вас же здесь не было.

– В Лос-Анджелесе.

– А, – на лице Лео появилась тихая улыбка. – Ну хорошо. Так что ты знаешь об этом. Нет необходимости просить тебя не рассказывать об этом.

– Я не болтун, Лео.

– Я это знаю. Что-то я нервничаю. Мы пытаемся придумать, что делать. Анна считает, что мы должны выяснить настроения остальных членов семьи и обеспечить себе поддержку до того, как Чарльз получит серьезные предложения. Но может быть, нам стоит посидеть, не сердясь друг на друга и наметить стратегию борьбы. Может быть, Чарльз добудет деньги еще где-то. Я в самом деле не представляю себе, кто мог бы сейчас обратить на нас внимание. Мы сейчас в худшей форме, чем когда-либо.

– Я согласен с Анной, – сказал Джош. – Нужно знать ситуацию. Нельзя допускать возникновения разногласий; семья может со всем справиться, если все постараются держаться вместе, а не станут сводить счеты.

Лео пожал плечами.

– Четемы избегают неприятностей, они никогда не хотят сталкиваться с ними лицом к лицу... о, черт, – пробормотал он, искоса взглянув на Анну. – Я не это имел в виду. Послушайте, я помешал вам обоим разговаривать, пойду посмотрю, что там творится на кухне.

Джош смотрел на каменное лицо Анны.

– Ты не хочешь рассказать мне, что все это значит?

Она повернулась, чтобы посмотреть на него. Его глаза были спокойными и теплыми, и на какое-то мгновение она подумала, что могла бы все рассказать ему о своем бегстве и почему она это сделала. Но, конечно, она не могла это сделать, никогда никому она не рассказывала это и не расскажет.

– Размолвка, – сказала она и сделала паузу, стараясь найти еще какие-нибудь слова. Но не смогла. – Ты сказал, что уезжаешь? В Египет?

– В понедельник. В ближайшие несколько недель я не планировал эту поездку, но сегодня утром получил оттуда вызов, моя бригада хочет, чтобы я был там.

Анна смотрела мимо него, обескураженная пронзившим ее разочарованием. Что с ней происходило? Она едва знала этого человека, он занимал такое незначительное место в ее жизни, какая ей разница, уезжает он или остается? Вообще-то, наверное, даже лучше, что уезжает, это позволит прекратить попытки Гейл и Лео свести их.

– Надолго ты уезжаешь? – спросила она.

– Не знаю. Это зависит от того, что я найду там. Пару недель, может, дольше. Мне жаль, что у тебя нет клиента в Египте, я мог бы показать тебе некоторые из моих любимых гробниц. Наверное, немногие делали тебе такие предложения.

Она улыбнулась.

– Ты первый. Надеюсь у тебя будет удачная поездка. Я буду рада услышать о ней, когда ты вернешься.

– Я позвоню из Луксора, когда мои планы прояснятся.

Они молчали. «Удивительно, – подумал Джош, – какими они стали неловкими».

– Думаю, надо пойти поискать остальных, – сказала наконец, Анна. – Мне нужно вымыть свою часть грязной посуды. – Она направилась к кухне. Джош шел рядом с ней. – Счастливого путешествия, – сказала она, зная что уже говорила это. Она сердилась на саму себя за то, что не могла найти простой способ закончить беседу. – Надеюсь, ты найдешь то, что ищешь.

Это я тоже говорила, подумала она, ныряя в за полненную домочадцами кухню, где все помогали мыть тарелки и подчищали то, что осталось от десерта. Если не умеешь говорить как взрослая, бранила она себя, то не разговаривай вообще. Она схватила полотенце и принялась вытирать стаканы, сушившиеся на мойке.

У нее было слишком много работы, следовало подумать об этом. Надо было остаться в Лос-Анджелесе и вернуться к обычному режиму работы – по шестнадцать часов в день семь дней в неделю. И нужно было решить брать или нет двух новых клиентов, пришедших к ней на прошлой неделе: один – телевизионная знаменитость и другой – всемирно известный модельер. Оба они чрезвычайно помогли бы в ее карьере. Времяпровождение в Тамараке не способствовало решению этих вопросов.

Она перестала вытирать стаканы и невидящими глазами уставилась на людей в кухне. Она даже не могла припомнить случая, чтобы кто-то стал для нее важнее карьеры, как недавно в июле она даже не сомневалась бы, брать ли ей дела двух таких видных клиентов. Но Тамарак вцепился в нее. Гейл и Лео ее любили, а Мэриан и Нина сказали, что хотели бы еще вернуться, чтобы провести с нею время, и она пообещала Неду и Робин, что когда приедет в следующий раз, они втроем пойдут в горы, и уже ждала этого. Фактически, оставляя каждый раз Тамарак, она уже думала о том, как вернется.

Вдруг оказалось, что ей приходится больше взвешивать в своей жизни, чем когда-либо. Более чем достаточно и без раздумий о мужчине, который уезжает в Египет как раз, когда они становятся друзьями. Анна снова принялась вытирать стаканы, включаясь в общую бурную деятельность. Гейл стояла у мойки с Робин и Недом. Джош, Лео и Уильям беседовали между собой и относили чистые чашки и тарелки в буфет в столовой, сновали туда и сюда. А Кит... Кит смотрел на нее.

Анна почувствовала импульсивное предупреждение – осторожно. Он так активно интересовался ею, зачем бы это ему?

Вошел Уильям, и Анна подумала о Чарльзе, Они больше не разговаривали с того Дня труда, когда он был в Тамараке Мой отец, подумала она, и не поняла, что значили для нее эти слова. Попыталась думать о нем, но мысли отклонились в сторону.

«Все равно я должна буду делать это, – сказала она сама себе, – думать о нем и обо всех остальных в моей семье. Моя семья. И моя работа. И мои друзья в Лос-Анджелесе, в последнее время я почти не встречаюсь с ними. У меня даже не было времени почитать книгу. Приятно чувствовать, что у тебя такая напряженная жизнь. Любому этого вполне достаточно, ? подумала она, вешая влажное полотенце».

Тарелки все были вымыты, и все переходили в гостиную. Почувствовав, что вдруг стало тихо, Анна посмотрела вокруг. Джош стоял в дверях, беседуя с Гейл. Он поднял глаза и улыбнулся, встретившись с нею взглядом. «Ах да, верно, – подумала она, немного раздраженно. – Я могу думать еще и о Джоше Дюране. И мне хотелось бы услышать о его путешествии, когда он вернется, особенно о его любимых гробницах. Наверное, я никогда их не увижу, так что будет приятно услышать, как он рассказывает о них. Вот еще что-то, чего можно ждать», – решила она, и присоединилась к остальным в гостиной.

ГЛАВА 14

Джош находился на борту самолета вместе с арабскими бизнесменами и туристическими группами. Он уже столько раз проделывал этот путь, что не поднимая глаз от книги мог представить себе развернувшуюся внизу панораму: бесконечные просторы серо-коричневой пустыни с выступами черных скал. Пустыню прорезала длинная линия Нила, окаймленная зеленой возделанной землей, простиравшейся на пять миль по обе стороны реки. Нил – это Египет. Какими бы ни были границы страны, обозначенные на карте, люди жили вдоль извилистой линии реки, извивающейся, как змея, по пустыне, и в веерообразной дельте на севере, где Нил впадает в Средиземное море. Остальное – пески и безмолвие.