Золотой мираж - Майкл Джудит - Страница 116

— Я, по правде, не разглядывал. А разве не все таблетки белые?

— Да, и я еще кое-что упустил. Где вы их доставали?

— Вы хотите сказать…. а, один мой приятель мне давал.

— Без рецепта?

— Ну да, он знал, что может мне доверять.

— Вы говорили ему, что это для вас?

— Ну, я…

— Вы сказали, что они для вас? Вы солгали ему? Вы получили наркотик обманным путем?

Брикс подумал, интересно, наказывают ли за это. Ему стало немного нехорошо, пузырьки виски залетали в голове, лопаясь по краям мыслей, отчего те уносились прочь;

— Я не солгал. Я никогда не лгу. Я сказал ему, что они нужны для моего друга.

— Я в это не верю, — сказал детектив Фэсшинг спокойно. — Ленни, а ты веришь? — поинтересовался он у сержанта Яновски. — Ни один фармацевт не дал бы наркотик для кого-то, кого он не знает. Конечно, это в любом случае незаконно, но даже если он иногда дает наркотики друзьям, то он всегда требует, чтобы они не передавали их кому-то еще. Иначе он бы не стал этого делать.

— Ты прав, он лжет, — сказал сержант Яновски. — Может быть, он украл их.

— Ради Бога, — взорвался Брикс. — Я сказал ему, что они нужны для друга и ему незачем было беспокоиться, потому что она ни за что бы не приняла слишком…

Когда он оборвал свою фразу, установилось долгое молчание.

Наконец, детектив Фэсшинг вздохнул:

— Потому что вы знали: она не из тех, кто пойдет на такое.

— Да, но я ошибся, — сказал Брикс немного нервно. — С женщинами вообще трудно что-то предсказать, мы же все это знаем. И во многих смыслах она была не совсем честна, вы понимаете, играла в свои маленькие игры, ну, изображала… чтобы показать, что она что-то такое, когда на самом деле, понимаете, была чем-то совсем другим.

Когда голос Брикса утих, сержант Яновски встал, подошел поближе к нему и поглядел на него сверху:

— Мы-то думаем, что вы сделали это не для мисс Годдар, Брикс, мы думаем, что вы это сделали с ней.

Брикс чуть не подпрыгнул, услышав, как офицер назвал его по имени. Это ужаснуло его, это все изменило в комнате. Они больше не относятся к нему с почтением. Он машинально потянулся в карман за кокаином, затем, совершенно ошалевший от страха, выдернул руку. Но пальцы подергивались. Боже, но мне на самом деле это нужно, подумал он.

— Ну а теперь мы хотим услышать от вас, — сказал детектив Фэсшинг, — как вам удалось сделать так, что Эмма Годдар приняла три миллиграмма «Хальсиона», не заметив этого. Не похоже, что вы заставили ее проглотить двадцать или даже больше таблеток за раз, так что же вы сделали? Вы могли пойти к этому своему другу-фармацевту — его имя мы уточним немного позже — и сотворить вещество по-своему. Потом могли измельчить его и в чем-то растворить. В чем, Брикс?

Брикс закачал головой, ему стало еще хуже, и с трудом удавалось ясно мыслить.

— Нет, — сказал он, с отвращением услышав свой слабый голос. Он заставил себя говорить громче и голос стал похож на лай: — Я не понимаю, о чем вы говорите.

— В чем вы растворили «Хальсион»? Он плохо растворяется в воде, так что мы, вероятно, различили бы его в кофе, но он отлично расходится в алкоголе. Значит, в вине или в коньяке.

— Нет. Это глупо. Вы не понимаете, о чем го…

— Официант видел, как вы что-то делали с коньяком, понимаете, Брикс? Он рассказал нам об этом.

— Да нет же! Ни черта он не видел!

— Откуда ты знаешь? — сказал детектив Фэсшинг. Он посмотрел на Брикса безо всякого выражения, и Брикс так и не понял, блефует тот или нет.

— Вы обвиняете меня в убийстве! — выкрикнул, наконец, Брикс, составив все в своей голове.

— В покушении на убийство, мистер Эйгер, так как юная леди жива, если бы она умерла, это было бы убийство. Конечно, без адвоката вы больше не обязаны ничего рассказывать, вы это знаете, не так ли? Подождите-ка. — Сержант Яновски достал маленькую бумажку из кармана и зачитал громко, быстро и монотонно: — Вы имеете право хранить молчание. Все, что вы скажете, может быть и будет использовано против вас в суде. Вы имеете право на адвоката и на консультацию с адвокатом перед допросом…

Брикс слушал зачтение своих прав, всех шести, как будто они звучали откуда-то издалека. Он дышал короткими сериями. Ничего не говори. Официант не видел, что он что-то делал с коньяком: как он мог? Никак не мог… Ничего не говори… Они блефуют. Но, кажется, они так много знают. «Хальсион» не растворяется в воде? Брикс этого не знал. Он хорошо растворяется в алкоголе? Он и этого не знал. Но ты все-таки умнее их: они же простые служаки. Ничего не говори.

Молчание тянулось и тянулось. Внутри головы Брикса звучал какой-то рев, похожий на морской прибой или на надвигающуюся бурю. Я боюсь, подумал Брикс. Больше всего его пугало то, что эти мужчины смогли его застращать. Кто-нибудь мне должен помочь. Ведь я здесь совсем один.

— Я позвоню своему отцу, — крикнул он. Сержант Яновски подвинул телефонный аппарат по столу, так что Брикс мог до него дотянуться. Никто не произнес ни слова.

— Пап, — сказал Брикс, когда Квентин ответил. Он расслышал звуки веселья на втором плане: женский смех, дребезжанье кубиков льда в бокалах, и как распевали мужчина и женщина песенку из бродвейского мюзикла. — Па, ты должен помочь мне! Я в полицейском участке в Уэстпорте. Я здесь совсем один и меня обвиняют в уби… в покушении на убийство. Я здесь совсем один, па-а! Ты должен приехать и помочь мне!

Мужчина и женщина завершили пение, и все гости зааплодировали. Пара начала новую песню.

— Пап? Пап!

— Я не приеду, — сказал Квентин бесстрастно. — Ты сам в это влип, сам и вылезай. Ты не должен бежать ко мне, как какой-то школьник: ты взрослый мужчина. Ты сам по себе, ты больше не мой сын.

Квентин повесил трубку, и музыку отрубило. Брикс начал дрожать. Он прижал трубку к уху, пытаясь думать.

— Как скоро он приедет? — спросил один из полицейских.

Брикс повесил трубку и огляделся.

— Он не приедет. Невероятный сукин сын! — выпалил он. И внезапно понял, что заплачет. Боже, мне нельзя реветь! Он сел, опустив голову, пытаясь втянуть слезы, которые уже добрались до горла.

— Мы не закончили с этими правами, которые я зачитывал, — заявил сержант Яновски. — Хотите, я начну снова?

— Зачем? — прорычал Брикс. Он все еще боролся со слезами и собирался с мыслями.

— Мы должны знать, что вы их поняли. Вы их поняли?

— Ради Бога, их поймет и младенец!

— Тогда, — он снова начал читать, — помня о своих правах, желаете ли вы отказаться от своего права хранить молчание, и будете ли отвечать на наши вопросы?

Брикс издал злой лай, означающий смех:

— Я отвечаю на ваши вопросы уже полчаса.

— Но вы в любой момент можете прекратить, — пояснил детектив Фэсшинг. — Вы можете хранить молчание.

Брикс пожал плечами.

— Тогда подпишитесь вот здесь. — Сержант Яновски положил перед Бриксом формуляр, на котором были напечатаны шесть его прав, а внизу было оставлено место для его подписи и имен свидетелей.

Брикс взглянул на формуляр. Я не должен ничего подписывать, подумал он. Но затем поглядел на список своих шести прав и подумал, какого черта, это же к нему не имеет никакого отношения. Ведь это все для преступников. Они для людей, которые ничего не понимают. Для таких, которые совсем не так умны, как он.

Он вывел свою подпись и поставил галочку рядом с «да» под вопросом об отказе воспользоваться правами.

— Что теперь?

— Вы все еще можете вызвать адвоката, — сказал детектив Фэсшинг.

Брикс покачал головой.

— Вы уверены? — спросил сержант Яновски. — Даже хотя вы и подписались здесь, вы все равно могли бы…

— Я не хочу никакого чертового адвоката, — проорал Брикс. — Хватит об этом. Обойдусь!

— Мистер Эйгер не хочет адвоката, — сказал детектив Фэсшинг, и оба полицейских по очереди сообщили это друг другу, как водевильная команда, перебрасывающая мяч. — Он отказался вызвать адвоката. Ведь правильно, мистер Эйгер?