Чертова баба - Арбенина Ирина - Страница 17

Но на этот раз… Марио был просто ошеломлен оказанным отпором!

Ошеломлен, обескуражен и даже обижен.

У него так мало времени, черт побери! — летний бизнес, зимний бизнес…

И потом, в чем, собственно, дело?! Что случилось?! Все женщины, не задумываясь, падают в его объятия, так было всегда! И это очень удобно, потому что ему всегда некогда! И если бы эти женщины задумывались и уж тем более долго думали, его личной жизни просто пришел бы конец!

А эта туристка! Да она просто пробила брешь в его непоколебимых представлениях о себе и своем месте в этом мире. Отказать ему, Марио! Нет, это просто не укладывалось у красивого хозяина пиццерии Марио в голове…

Глава 7

— "Под большим-большим деревом, баобабом, в далекой африканской земле жила-была большая и дружная семья львов — правд. Да, так называется, мой дорогой маленький читатель, львиная семья…

Добрая мама Лев, храбрый папа Лев и маленькие непослушные львята. А самого младшего из них, самого умного и храброго, звали Рик".

Аня Светлова читала сыну произведение Марии Погребижской.

— "Все было прекрасно у Рика: и огромное тенистое дерево, под которым жила львиная семья, и ласковое солнце круглый год, и добрая мама… Одно только было ужасно: маленького Рика никто не считал за льва!

Папа-лев никогда не брал Рика с собой на охоту. А попугай какаду, тараторивший без умолку:

«Рик-Рик, маленький Рик…» — готов был болтать о чем угодно. Но сколько ни просил его Рик: «Скажи, что Рик — лев!» — вредный какаду никогда этого не делал.

А глупые гиены, те и вовсе хохотали Рику вслед. А ведь если бы они считали его львом, разве бы посмели смеяться над ним?"

— Мам, — прервал вдруг Анну сын, — ему, наверное, обидно было ужасно?

Ведь на самом же деле он лев, да?

— Ну, это же сказка…

— А я, знаешь, мам, что думаю…

— Что, дорогой?

— Я думаю, он им, в конце концов, покажет!

— Да? — Светлова рассеянно закрыла книжку с красивой глянцевой обложкой.

«Все-таки молодец эта Мария Иннокентьевна, — думала Аня, пропуская мимо ушей лепет Кита. — Молодец, что призналась насчет Селиверстова…»

Аня вообще высоко ценила людей, которые могли поступиться личным обывательским спокойствием ради того, чтобы помочь расследованию и восстановлению справедливости.

«Теперь, к счастью, дело, кажется, сдвинулось с мертвой точки, — размышляла Светлова. — Впереди — Федуев!»

Тот самый редактор отдела расследований, с которым Максим Селиверстов договаривался незадолго до своей гибели о материале, взглянул на монитор компьютера и произнес, обращаясь к Ане:

— Ну, вот, пожалуйста! Извольте познакомиться. Вот его досье… Феликс Федуев, вор и коррупционер… Не слишком, правда, крупный, по отечественным меркам. Уже насытившийся вор, удалившийся на покой, отошедший от дел. В общем, на первый взгляд ничего особенно интересного.

— Значит, этот неинтересный коррупционер и был тем самым «заданием»

Селиверстова?

— Именно.

— Но почему Максим выбрал именно этого? Их же много… пиши — не хочу.

— Видишь ли, Анна, Федуев не просто коррумпированный чиновник, скучный и стандартный, каких тысячи и тысячи. Он с изюминкой. С блажью. А блажь его, видишь ли, с литературным привкусом. Я думаю, потому он и заинтересовал Селиверстова — уж больно своеобразен! Максик ведь у нас вообще-то работал в отделе литературы.

— А что в этом Федуеве интересного?

— А вот бы тебе побывать в его имении.

— Имении?

— Да, в Федуевке… Ты Гончарова давно читала?

— Давно.

— Перечитай.

— Надо?

— Перечитай и поезжай в Федуевку — сама все увидишь. «Золотая осень крепостного права» — в натуре.

— Чего-чего?

— Того… Говорю же, в гости поезжай в Федуевку — сама все увидишь.

— Хорошо, — согласилась с этим странным предложением Светлова. — Но как я попаду к нему в гости? Постучусь в дверь, как промокший Свинопас Ганса Христиана Андерсена?

— Да, это вопрос… — задумчиво согласился, оглядывая ее, все знающий редактор отдела расследований — словно примеривал к Светловой амплуа Свинопаса.

— Может, тебе представиться журналисткой?

— Журналисткой?

— Нет, не годится.

— Да-да, не годится, — поторопилась согласиться с ним Светлова. — Никуда не годится: один журналист уже, кажется, пробовал к нему постучаться.

Кстати, почему Максим надеялся, что этот тип его примет? Как он собирался к нему попасть?

— Вообще-то, мы думали о том, что Макс, если бы поехал к нему, мог бы представиться там как корреспондент журнала «Мой дом».

— «Мой дом»?

— Ну, да… Они пишут об усадьбах «новых русских», о том, как у них устроены дома — дизайн, интерьеры и все такое… Мой дом, мой сад, мое гнездышко… и тому подобное. Обычно таких журналистов принимают охотно: богатым лестно похвастать своими достижениями.

— Нет, мне такая легенда не подойдет… вздохнула Аня. — Этот Федуев меня быстро выведет на чистую воду.

— Вот что… — предложил вдруг редактор. — Погоди-ка минут десять в коридоре. Я сделаю сейчас один звоночек.

— Погожу. — Светлова послушно направилась к выходу.

— Есть одна риэлторская фирма — торговля недвижимостью в сельской местности. Федуев через них покупал свои хоромы. А у меня там друзья, — объяснил ей вдогонку редактор отдела расследований, набирая телефонный номер.

Минут через пятнадцать он выглянул в коридор, приглашая Аню снова войти.

— Извини, это, увы, вынужденная конфиденциальность.

— Да-да, понимаю, — кивнула Светлова. — Имена, фамилии, явки…

— В общем, так! Мои друзья говорят: Алиса, соседка Федуева, — вот что тебе нужно. Она живет рядом с Федуевым и постоянно с ним общается.

— На какой почве?

— Вот именно что, «на почве». У них там земельный спор, земельный неразрешенный конфликт.

— Они спускают друг на друга собак?

— Да нет, пока до этого дело не дошло. В общем, мои друзья сказали:

Алиса — это то, что тебе нужно. А это такие люди — они знают, что говорят.

— А кто она, эта Алиса?

— Докладываю. Алиса, зеленоглазая, в высшей степени привлекательная блондинка, разбогатевшая еще на первой волне поставок компьютеров в Россию.

Тридцать с небольшим лет. Больше сказать о ней, кажется, нечего. Впрочем, я думаю, этой информации для общения вполне по нынешним временам достаточно. Как ты думаешь?

Светлова согласилась.

— Мои друзья предупредят ее о твоем приезде. Ты когда собираешься?

— Да можно прямо завтра, с утра, — вздохнула Светлова, чувствуя, что отступать ей уже некуда.

— Ну, вот и хорошо. Потом расскажешь, что и как. Мне это профессионально интересно. Вся эта… Федуевщина.

И редактор отдела расследований в хорошем темпе — время всех здесь в редакции поджимало — принялся объяснять Светловой дорогу.

— Только не перепутай! — снова вдогонку, когда Светлова была уже в дверях, крикнул редактор отдела. — Мои друзья риэлтеры говорят: там два поворота — одна дорога к Алисе, другая к Федуеву… Так тебе сначала к Алисе, направо… А то многие путают.

Поначалу все шло хорошо.

Светлова выехала с утра и надеялась к середине дня быть уже у этой самой зеленоглазой блондинки, разбогатевшей на компьютерах…

Так оно все поначалу и было. Уложившись почти в рекордное время, Светлова пересекла границу Московской области, но уже к самому концу пути дело застопорилось.

Это был перекресток, перепутье… Как в сказке — "направо пойдешь…

Налево пойдешь…"

В чистом поле — ни стрелки, ни указателя. Светлова остановилась, сверяясь со схемой, нарисованной для нее редактором отдела расследований.

Направо? Или налево? Которая дорога ведет к Федуеву? Которая — к Алисе? Если стоять лицом на восток, то направо, а если, наоборот, на запад, то значит налево. Так как стоять? «На восток» или «на запад»? Вечный российский выбор…