Аальхарнская трилогия. Трилогия (СИ) - Петровичева Лариса - Страница 69

Шани передернуло. Какая-то дрянь, которую он знал всего несколько месяцев, вывернула всю его жизнь наизнанку, навсегда. Если задуматься, то именно благодаря ей он сейчас и сидит в полумраке этого небольшого зала, рядом с этой рыжей девушкой, которая не сделала ничего плохого, и, тем не менее, ему едва удается сдерживать раздражение. Рыжая, рыжая. В этом все дело. А ведь им предстоит провести немало времени вместе, возможно, даже несколько лет, пока собор не будет построен.

— Вы устали? — подала голос Дина. Шани угрюмо покосился в ее сторону. Рыжая. Это очень неприятное чувство — словно кто-то скребет ледяным когтем по позвоночнику. Конечно, она не виновата в его внутренних проблемах. В шестом классе обучают персональному психоанализу и коррекции — Шани смог бы сейчас со всем справиться, если бы доучился до шестого класса. Но, когда он был в пятом, Максим Торнвальд женился на рыжей шлюхе…

— Бывало и хуже, — сказал Шани, стараясь, чтобы голос звучал максимально естественно. — Ступай, тебе тоже надо отдохнуть.

Дина понимающе улыбнулась.

— Доброй ночи, ваша бдительность.

Она поднялась и пошла к лестнице. Шани слушал шуршание ее платья: дальше, дальше, почти покинула зал. Возле лестницы Дина остановилась и обернулась в сторону Шани.

— Спасибо вам, — сказала девушка. — Я ценю то, что вы мне верите.

Шани усмехнулся.

— Моя вера зависит только от тебя.

Дина, видимо, хотела добавить еще что-то, но промолчала и ушла. Вскоре Шани услышал, как хлопнула дверь в их комнате.

На кресле осталось забытое девушкой полотенце. К светлой грубой ткани прилип тонкий рыжий волос, завившийся медной пружинкой. Будто напоминание. Шани долго смотрел в огонь камина, крутя в руке бокал и думая так себе, ни о чем, а потом поленья прогорели, и он решил, что пора, наверно, отправляться спать. Завтра будет новый день — это невольно вселяет надежду на лучшее.

Дина спала. Стараясь не шуметь и не цепляться впотьмах да после выпитого за мебель, Шани прошел к своей кровати, быстро разделся и нырнул под пуховое одеяло. Уже погружаясь в сон, он услышал тихое:

— Спокойной ночи, ваша бдительность…

Шани открыл глаза. Дина лежала в постели, приподнявшись на локте, и смотрела в его сторону.

— Спокойной ночи, Дина, — сказал Шани и отвернулся к стене.

Несмотря на выматывающий день и выпитое вино, спалось ему на удивление хорошо, а к утру дождь перестал, и в крохотную прореху в тучевом взлохмаченном одеяле даже выглянуло солнце. Чувствуя себя свежим и вполне довольным, Шани спустился к завтраку и обнаружил, что Дина уже сидит за столом и ковыряется в яичнице с мясом. Рыжие волосы были скрыты под париком; Шани ощутил невольное облегчение. Знать, но не видеть — это все-таки проще.

— Доброе утро, девица Сур, — сказал он, усаживаясь рядом. Жена хозяина таверны поставила перед ним глубокую миску с рагу и высокую кружку с отваром тайхора. Хорошо бы выпить обычного черного чаю, подумал Шани, но до чая много-много световых лет. — Как изволили отдохнуть?

— Благодарю, ваша бдительность, прекрасно, — ответила Дина. — Вы всегда столь официальны?

Шани удивленно посмотрел на нее. Нет, все-таки нормальной родни у Яравны быть не может.

— А вы ожидали чего-то другого? — невозмутимо осведомился он. Дина опустила голову к остывающему завтраку.

— Нет, ваша бдительность. Ничего.

— Приятного аппетита, — сказал Шани и принялся за рагу. Странная все-таки у него спутница. В деревнях ведьм сжигают на Чистых кострах только за то, что они косо посмотрят на кого-нибудь из состоятельных соседей, а тут бывшая подсудимая пролезла в фаворитки государя и собирается строить храм на возможном могильнике — он отпустил ей грехи, и все что-то не ладно.

Все дело в том, что она рыжая. С рыжими всегда через пень колода.

— Эта таверна находится как раз неподалеку от развилки тракта к Сирым равнинам, — сказала Дина. — Я узнала у трактирщика. Если выехать сразу после завтрака, то к вечеру мы уже сможем вернуться в столицу…

— Прекрасно, — кивнул Шани. — Чем скорее, тем лучше.

Девушка умолкла и до выхода из таверны не проронила ни слова. Так даже лучше, думал Шани, расплачиваясь с гостеприимным хозяином, не перестававшим кланяться, и направляясь к лошадям. Пусть помалкивает. И не снимает парика, а то у него появляется соблазн столкнуть ее куда-нибудь в канаву.

Сирые равнины назывались так не из-за какого-то своего сиротства и убожества — наоборот, небольшие поселки, разбросанные то там, то сям, выглядели вполне пристойно — а благодаря растению сир, ароматной травке с терпким запахом, традиционно использовавшейся в Аальхарне для лечения женских болезней. Лошади ее очень любили и не упускали возможности ущипнуть душистый лепесток. Шани смотрел по сторонам: равнина с окантовкой лесистых красно-оранжевых холмов по бокам тянулась далеко и вольно, насколько хватало глаз, алая листва деревьев вспыхивала и горела над зеленью сира, что еще не начинала увядать, и было в этом что-то необычное, но невероятно притягательное. Шани отметил, что ему тут даже как-то легче дышится — видимо, запах лекарственной травы благотворно влиял на легкие.

Он спешился и огляделся. Дина все-таки была права: неплохое место. Люди здесь живут: едва ли не со всех сторон курятся струйки дыма из печных труб хуторов и поселочков — значит, если легендарный вирус существует, то его давно бы обнаружили. А храмов мало: всего один тонкий круг Заступника на шпиле возвышался над округой — наверняка в здешней церкви всего и трудятся, что какой-нибудь бедный и старый священник да служка, которые готовятся отдать Небу души со дня на день. Что ж, строительство большого собора будет этому месту только на пользу, и уже завтра можно отправлять вербовщиков и первые строительные команды из столицы.

Рыжая архитекторша, скорее всего, поселится неподалеку, в доме состоятельного селюка, который сочтет за честь приютить столичную штучку и очень прилично поправит материальное положение за счет казны… Интересно, сколько будет строиться собор? Год, два, пять?

— Не больше пяти, — промолвила Дина. Видимо, Шани так задумался, что задал вопрос вслух. — Пять лет это самый край. Но я рассчитываю на три с половиной года, это средний срок.

— Прекрасно, — кивнул Шани. — Похоже, весь Аальхарн будет работать на это собор, а Бойше лопнет от натуги, пытаясь найти средства.

Дина улыбнулась и тоже спрыгнула с лошадки, которая с невероятно довольным видом немедля принялась пощипывать сир.

— Вы его не любите, — сказала она. Шани пожал плечами.

— Небесный Заступник любит всех, девица Сур. А я только Его слабый слуга, — он сделал паузу и спросил: — Рассчитываете жить здесь или приезжать из столицы?

— Посмотрим, — сказала Дина. Шани заметил, что ее парик чуть-чуть съехал набок, приоткрыв рыжие корни волос на виске; девушка проследила за его взглядом и поправила парик. — Может быть, устроюсь в одном из поселков. Сможете приезжать ко мне в гости, когда потребуется ваша инспекция.

— Обязательно, — прищурился Шани. — Благодарю за столь лестное предложение. Что ж, был тут ваш подземный город или не был, но место я одобряю. Наверно вам уже следует паковать вещи и устраивать переезд.

Дина взглянула на него так, будто хотела о чем-то сказать и едва сдерживала рвущиеся слова. Шани ободряюще ей улыбнулся: мол, давай, выкладывай. А я решу, что с тобой делать после сказанного — отвести в пыточные залы или разобраться лично прямо здесь. Видимо, Дина поняла, что ничего хорошего ее не ждет, и решила припрятать строптивый нрав подальше.

— Я буду молить Заступника, чтобы все получилось, — серьезно промолвила она и направилась к своей лошади.

Глава 5. Вербовщики

Вербовщики появились в Кучках рано утром, едва только небо на восходе печально засерело, словно солнце размышляло, вставать ему или нет. На околице было взбрехнули собаки, но быстро смекнули, что лучше не связываться с этими мордастыми высоченными парнями в официальной форме инквизиции и армии, что ехали верхами и в темных повозках, покуривая трубки и перебрасываясь сальностями по поводу доступных нравов пейзанок, и умолкли, будто подавились собственным лаем.