Шимпанзе горы Ассерик - Брюер Стелла - Страница 60

— Почему, ну почему он это сделал? — плача, спрашивала она. — За что он так ненавидит меня? Почему он напал на меня? Почему, Стелла? Что я ему сделала? О господи, что с моим лицом?

Кровь показалась между ее сжатыми пальцами, струйками потекла по тыльной стороне руки, закапала на плечо. Найджел уже хлопотал вокруг очага, торопясь согреть воды. Стараясь успокоить Чарлин, я говорила какие-то ласковые слова и тем временем осторожно отводила ее руки от головы. Из уха хлынула кровь, казавшаяся особенно яркой на фоне бледных щек. Чарлин посмотрела на свои руки, потом на меня, и глаза ее расширились от ужаса.

— О господи, что он наделал?

— Ничего особенного, Чарлин. Он тебя укусил, но не сильно. Из-за крови все выглядит гораздо страшнее, чем на самом деле. Держись! Когда вода согреется, я вымою тебе лицо, и ты сможешь посмотреть на себя в зеркало.

Оправившись от потрясения, Чарлин вновь обрела свою жизнерадостность. «Черт возьми, ну и здоровенный же он детина!» — медленно проговорила она и начала смеяться. Потом послушно легла на бок, а я стала смывать кровь с ее лица и наконец осмотрела ее раны. Позади уха виднелись несколько кровоподтеков и следы зубов, один из них — особенно глубокий, по-видимому от клыка. Однако кровь шла из ушной раковины; и я с ужасом увидела, что там не хватает кусочка величиной в полсантиметра. Стараясь говорить как можно спокойнее, я сообщила Чарлин, что она лишилась куска уха, и с удивлением услышала ее смех.

— Как ты думаешь, этот кусок все еще валяется на земле или он проглотил его? — спросила она.

Пока я перевязывала ей рану, я все время убеждала ее, что Уильям не питает к ней ненависти, и объясняла причину его нападения. Уильяму исполнилось девять лет. Это подросток, подвластный самым противоречивым эмоциям. Он едва начинает осознавать свою силу и могущество и стремится к самостоятельности. Постепенно одолевает свои прежние страхи и учится делать то, что ему хочется и когда хочется. Он доминирует над всеми остальными шимпанзе в лагере и знает, что может без труда запугать любого, за исключением нескольких людей. Ярость Уильяма была спровоцирована показной бравадой Камерона, укрывшегося под надежной защитой клетки. Ведь самые неистовые демонстрации Уильяма не страшили Камерона. Однажды он даже осмелился презрительно ударить Уильяма, когда тот в изнеможении растянулся наверху прицепа после особенно бурного проявления чувств. И не в силах добраться до дерзкого Камерона, раздосадованный Уильям перенес свою агрессивность на Чарлин — самый подходящий объект, на котором он мог спокойно выместить злобу.

Чтобы шимпанзе начал считаться с ней, ей надо доказать свою силу. Между тем Чарлин теперь смертельно боялась Уильяма. Как бы она ни старалась скрыть этот страх, самец немедленно почувствует его и с наслаждением воспользуется обретенной властью. Мы понимали, что она не может больше находиться рядом с Уильямом. Кроме того, ее ухо нуждалось в лечении, так как в условиях нашего лагеря мы вполне могли занести в рану какую-нибудь инфекцию.

Чарлин держалась молодцом. Я уложила ее вещи, и, хотя никто из нас не касался больной темы, обе мы знали, что она больше не вернется. Для Чарлин отъезд означал крушение всех ее замыслов; для меня — вновь наступающее одиночество. Я так рассчитывала на помощь и дружескую поддержку Чарлин, что теперь при мысли о долгих месяцах, а может быть, и годах, которые мне предстоит провести без ее участия, я почувствовала себя вдвойне одинокой. Если Уильям хотел полностью изолировать лагерь, он успешно добивался этого, превращая его в недоступный остров. Он показал нам, что больше не намерен почтительно относиться к незнакомцам. Если кто-нибудь и приедет на место Чарлин, то этот кто-то должен быть незаурядной личностью, чтобы завоевать доверие и расположение Уильяма.

Найджел повез Чарлин в больницу. После их отъезда меня охватило глубокое отчаяние. Что еще может произойти с нами? Я надеялась, что Юла и Камерон достаточно хорошо знают меня и будут доверять мне, когда окажутся на свободе. Держать их дальше в прицепе я не могла, да и не хотела, так как стала сомневаться, что их изоляция идет кому-нибудь на пользу. Не в состоянии добраться до них, Уильям день ото дня становился злее. И я решила выпустить их после ленча.

В одном из походных сундуков я хранила бутылочку с транквилизатором серниланом на тот случай, если мне придется успокаивать шимпанзе. Прежде чем освободить Юлу и Камерона, необходимо было обезвредить Уильяма. Я решила дать ему только часть дозы, так как мне меньше всего хотелось, чтобы он заснул, когда я буду выпускать его собратьев, а проснувшись, напал бы на них. Я стремилась к тому, чтобы Уильям наблюдал за всем происходящим, но был бы слегка заторможенным и не мог вести себя слишком агрессивно. Отмерив лекарство пипеткой, я добавила его в чашку с апельсиновым соком и позвала Уильяма. Он тотчас подбежал и без колебаний выпил содержимое чашки. Вернувшись в хижину, я зарядила стартовый пистолет специальными холостыми патронами.

Рене и Джулиана я попросила оставаться возле обезьян, но не вмешиваться, пока я не подам знака. В этот момент в долине раздались ухающие звуки. Это был голос Тины. С тех пор как в лагере появились Юла и Камерон, она почти все время отсутствовала. Через несколько минут мы увидели, как Тина вылезает из оврага. Она осторожно подошла к прицепу и вскарабкалась на небольшое деревце, растущее позади него. Потом стала раскачиваться на ветках и, отломив сук, принялась колотить им по металлической сетке. Меня испугала та сила, которую демонстрировала Тина, и я едва не отказалась от своего намерения выпустить Юлу и Камерона, но в последний момент решила, что смогу защитить их. Стартовый пистолет всегда внушал Тине ужас, и, если понадобится, я прибегну к его помощи. Стукнув несколько раз по клетке, Тина вернулась в лиановые заросли за хижиной, где к ней присоединились Пух и Бобо. Тина привлекла Бобо к себе и принялась обыскивать его. Пух перебирал шерсть на спине у Тины.

Через полчаса после того, как Уильям выпил апельсиновый сок с разведенным в нем лекарством, он спокойно растянулся в нескольких метрах от прицепа и начал дремать. Я решила, что настал подходящий момент. Подойдя к прицепу, я начала отпирать дверцу. Уильям тотчас уселся и быстро посмотрел на меня, но не сдвинулся с места. Оглянувшись, я заметила, что Тина исчезла, а Пух и Бобо сидят друг подле друга и пристально наблюдают за мной. Я сняла щеколду и, подбодрив Юлу и Камерона, распахнула дверь. Они незамедлительно выбрались наружу и прошли мимо меня к задней стенке хижины. У них был опасно независимый вид, и они явно намеревались уйти из лагеря, направляясь к оврагу. Уильям поднялся и побрел за ними. Казалось, его интересует только Юла и он хочет догнать ее. Я с облегчением увидела, что он выглядит, на удивление, спокойным и дружелюбным. Однако Камерон, который несколько раз оглядывался на Уильяма, все время старался держаться между ним и Юлой. Брат и сестра почти добрались до края оврага, когда Уильям в два прыжка догнал их и попытался преградить Юле путь. Толкнув ее вперед, Камерон повернулся и сделал выпад в сторону Уильяма. Уильям остановился. Куда девалась его заторможенность! Шерсть поднялась дыбом, плечи выдвинулись вперед, из груди вырывался глухой ухающий звук. Он схватил большой сук и бросился на Камерона. Юла, крича, отбежала в сторону. Камерон, расхрабрившись, пытался защищаться, через несколько секунд к нему присоединилась Юла и стала кусать Уильяма. Внезапно над дерущимися шимпанзе раздался хруст сломанной ветки и на землю спрыгнула Тина, готовая вступить в борьбу на стороне Уильяма.

Силы были слишком неравными: Юла и Камерон не справились бы и с одним Уильямом. С появлением же Тины их положение ухудшилось — они могли получить серьезные увечья. Я вынула стартовый пистолет. Раздались два выстрела, Тина вскрикнула и скрылась в овраге. Уильям замер. Камерон и Юла, пытаясь успокоиться, принялись обнимать друг друга. Все так кричали, что можно было оглохнуть. Когда возбуждение достигло апогея, находившиеся позади меня Пух и Бобо тоже начали вопить.