Последнее дело Блина - Некрасов Евгений Львович - Страница 12

— Лучше в бассейне: здесь течение слишком быстрое, — серьезно ответил Блинков-младший. — В олимпийскую сборную тебя сразу не возьмут, но и не потонешь. А потом Валентиныч тебя научит, как дышать, как руками-ногами работать. Будешь заниматься со взрослыми ребятами, а не с малышней.

Он завязал кроссовки и вскочил на ноги.

— Пойдем! Ты что стоишь, Седая Борода?

«Седая Борода» вдруг подумал, что расставаться с напарником будет горько, а расставаться придется.

Глава 7

Без вины виноватые

В лагерь они вернулись, еле волоча ноги от усталости.

Аксакал первым делом разулся, встал пылающими ступнями в мойку для ног и пустил ледяную воду. Мягкие резиновые стельки в кроссовках, казавшиеся такими удобными, почернели и стали скользкими от пота. На самом неожиданном месте — на подошве, где сроду не бывает мозолей, вздулось по бледному пузырю.

— После обеда пойдем искать по другому берегу, — сказал Блинков-младший, становясь в соседнюю мойку.

Аксакал охнул про себя: какой «другой берег», разве на сегодня не достаточно?! За год в интернате он разленился. Там переходишь из жилого корпуса в учебный, и можно хоть совсем не выходить на улицу.

— После обеда «тихий час»! — напомнил он. — Ты же сам говорил, что нельзя привлекать к себе внимание.

— Ладно, спи свой «тихий час», — сжалился Блинков-младший.

Аксакал вспомнил, что напарник тоже не спал полночи. Ему стало стыдно.

— Пойдем, чего уж…

— Да нет, Седая Борода, ты мудро сказал: нельзя нарушать режим, это привлекает внимание.

В умывальную сунулся Поля, многозначительно произнес: «Так-так!» и скрылся за дверью.

— Чего он? — удивился Аксакал. Блинков-младший подумал и сказал:

— Отгадай с двух раз: или он приготовил нам по конфетке, или наябедничал Пете, что мы убегали из лагеря.

— Так Петя же знает!

— ПЕТЯ знает, — подчеркнул голосом Блинков-младший, — но другим-то знать не положено! По-моему, сейчас нас будут воспитывать, Седая Борода!

И началось.

— ГДЕ ВЫ БЫЛИ?! — проревел Петя, врываясь в умывальную. Подмигнул разинувшему рот Аксакалу и опять заорал: — КО МНЕ В КОМНАТУ! БЕГОМ!

Приоткрытая на щелку дверь умывальной захлопнулась. Послышался топот нескольких пар ног, и в спальне заныли пружины кроватей.

— БЫСТРО! КОМУ ГОВОРЯТ! — Воспитатель-диверсант ревел так мощно, что в дальнем углу скатился в раковину забытый кем-то кусок мыла. У Аксакала задрожало в животе, хотя он уже понял, что Петя не собирается наказывать их всерьез. Спектакль разыгрывался для тех, кто подслушивал.

Петя вытолкал напарников в спальню, и Аксакал увидел своих врагов. Поля и Макс валялись на кроватях, один с книжкой, другой с радиоприемником. Почему-то в их компанию затесался Фунтик. Аксакал сначала решил, что он случайно зашел в спальню. Но нет: лицо у Фунтика было красное, как и у Поли с Максом. И кед на одной ноге. Ясно, что Фунтик тоже подслушивал за дверью и только что плюхнулся на кровать.

— На террасу! — скомандовал им Петя. — Вам разве неизвестно, что днем нельзя валяться на кроватях?

Ябедники неохотно встали. Все им было известно: и что валяться днем нельзя, и что с террасы не услышишь, как Петя будет карать нарушителей.

А воспитатель-диверсант завел Митьку с Аксакалом в свою комнату, запер дверь и кивнул на кровать: садитесь.

— СОВСЕМ РАСПУСТИЛИСЬ! ГДЕ ВЫ БЫЛИ?! НЕ СЛЫШУ ОТВЕТА!!

Спектакль продолжался. Было понятно, что Поля и компания все равно подслушивают или за дверью, или под окном.

— Это я виноват, — громко сказал Аксакал. — Хотелось лес посмотреть, я и уговорил Митьку пойти со мной. Один я бы заблудился.

Петя вроде бы смягчился и убавил звук:

— Да, ты же леса не видел. Но все равно нельзя убегать из лагеря. И потом, кто за вас убираться будет?

Для Аксакала это была новость.

— Почему «за нас»? Мы не дежурные.

— Да я сам сообразил, только поздно, — наклонившись к напарникам, зашептал Петя. — Вас подставили. Я спросил, кто дежурные, а мне говорят: «Аксакал с новичком».

Вот оно что! Аксакал задохнулся от обиды. На самом деле сегодня дежурили Артем и Фунтик. Путаницы тут быть не могло, а была тонкая подлянка. Ябедники не ябедничали: «Аксакал с новичком из лагеря убежали!», а только сказали, что они дежурные. После этого Пете пришлось их разыскивать. Он уже не мог делать вид, будто не замечает, что двоих из его отряда нет в лагере. Теперь Петя обязан проучить нарушителей, а то завтра у него весь отряд разбежится. Почему другим нельзя, если Митьке и Аксакалу можно?

Аксакал не сомневался, что эту подставку выдумали не Фунтик с Артемом. Они только смолчали…

— Петь, ну ты сам посчитай, — громко начал он. — Мы дежурим по двое. В спальне два ряда по десять коек, моя с краю…

— Это уже не имеет значения, — отрезал Петя. — Убежали, значит, будете наказаны. — Он подумал и, рявкнул: — ДВАДЦАТЬ ОТЖИМАНИЙ!

Наказание было легким. Тем более что никто не собирался его выполнять. Митек рылся в своем рюкзачке, доставая рассыпанные фотокарточки особняков. Аксакал развалился поперек Петиной кровати и ничего не делал. После четырехчасовых блужданий по жаре это было приятно.

— Блинков, что за улыбочки! — добавил строгости воспитатель-диверсант. — Еще десять отжиманий!

Под распахнутым окном послышалась возня. Что-то заскреблось по дощатой стене. Аксакал не успел опомниться, как напарник стащил его на пол. Пришлось на самом деле отжиматься. В окне мелькнула довольная физиономия Поли.

— Скройся, Николаев! — приказал ему воспитатель-диверсант, а наказуемым бросил: — Энергичнее. Я вас научу Родину любить!

Аксакал плохо себе представлял, как можно научиться любить Родину, отжимаясь от пола. Но такое уж присловье у многих военных.

— Достаточно, — сказал Петя и, не повышая голоса, добавил: — Фурсов и Николаев, а вы будете дежурить до конца недели.

— За что?! — пискнул за окном Фунтик.

Воспитатель-диверсант перегнулся через подоконник:

— Николаев, а тебе надо объяснять или сам поймешь? Ты же у нас «дед»…

— Не надо, — буркнул Поля. — Только это нечестно: за самоволку — двадцать отжиманий, а нам — три наряда.

— Блинкову и Теплякову — за самоволку, а вам за что? — спросил Петя. — Скажи вслух, как называется то, что вы сделали, и я отменю наказание.

— Я только сказал, что они дежурные. Ошибся.

— Ответ неправильный. — Петя захлопнул окно и подсел на кровать к Блинкову-младшему и Аксакалу. — Докладывайте.

Тут и оказалось, что поиски дачи Прохора — идея чисто Митькина. Петя ей не обрадовался. Для начала он, как Митек, подсчитал зону поиска, только взял для верности площадь пятьдесят на пятьдесят километров — две с половиной тысячи квадратных! Потом стал прикидывать, сколько нужно времени двоим олухам, чтобы вдоль и поперек прочесать всю зону пешком. Запутался, махнул рукой и сказал:

— В общем, с год, не меньше. Это неразумная инициатива, рядовой Блинков. Я вас отпускал не дачу искать, а чтобы вы побродили вокруг лагеря, сориентировались на местности. Мало ли, как пойдет дело — может, вам убегать придется, так вы хоть будете знать, в какую сторону… А дачу контрразведчики без вас найдут.

— Не найдут, — уперся Блинков-младший. — Ее и не ищут.

— Вас, что ли, дожидаются? — не поверил Петя.

— Не нас, а Султана.

— Ах, да! — вспомнил Петя. — Султан украдет у тебя записную книжку с радиомаячком, пойдет на дачу к тайнику, а контрразведчики — за ним. Тем более вам незачем искать эту дачу!

— А если Таможенник успеет найти тайник раньше Султана?

Аксакал не понял, при чем здесь Таможенник, и посмотрел на Петю. Воспитатель-диверсант выпучил глаза:

— Какой таможенник?

— С большой буквы Таможенник. Про которого ничего не известно, — терпеливо объяснил Блинков-младший.

— Ну вот, нате! Ты же сам говорил, что тайник ищет Султан. А Таможенник откуда взялся?! Или ты для него тоже письмо написал?