Тайны «Бесстрашного» - Лейрд Элизабет - Страница 32

Он сухо поклонился собравшимся и вышел.

— И вы двое, — капитан показал на Джона и Катрин. — Вон.

— Прошу прощения, сэр, — вскинул руку мистер Эрскин. — Если Хиггинс увидит их — особенно Джона Барра — здесь, то не заподозрит ли неладное? Вдруг он даже догадается, что мы знаем про историю с котомкой и кодом?

— Весьма умно, мистер Эрскин, — похвалил капитан. — Ну и что тогда нам с ними делать?

— Разве что спрятать в вашей спальне, сэр.

Капитан Баннерман так и ощетинился.

— «Пороховые обезьяны» в моей спальне? Ну ладно, мистер Эрскин. Раз уж ничего не поделаешь. — Он ткнул толстым мясистым пальцем в сторону Катрин и Джона. — Только троньте мне что-нибудь или хоть пикните — и я велю вас выпороть перед всем флотом, понятно?

— Есть, — начал было Джон, но не успел докончить «сэр», как мистер Эрскин уже открыл дверь и затолкал их с Катрин в соседнюю каюту.

Глава 20

В спальне было темно. Даже здесь, в святая святых самого капитана половину пространства занимала здоровенная двенадцатифунтовая пушка на тяжелом деревянном лафете. В щелки по краям закрытого пушечного порта проникали лишь тончайшие лучики света, и в них Джон разглядел свисавшую с балок подвесную кровать. Катрин уже присела на краешек лафета. Джон устроился рядом.

— Кит — то есть, я хотел сказать, Катрин — прости, мне ужасно стыдно. Я вел себя просто гнусно, — прошептал он.

Кит глубоко вздохнула.

— Не извиняйся. Пустяки. Я понимаю, для тебя это было ударом. И пожалуйста называй меня, как раньше — Кит. А ты на меня точно больше не злишься?

Он легонько обнял ее — как часто делал в прошлом, но тут же ужасно смутился: ведь он дотронулся до девчонки.

— Нет. Только… всё удивляюсь. И восхищаюсь. Ума не приложу, как тебе удалось столько времени хранить такую тайну. Всё время притворяться. Да ведь это и опасно была.

— Опасно? По сравнению с перспективой выйти замуж за моего кузена — опасности никакой, уж поверь мне. Тсс! Голос мистера Хиггинса. Ты разбираешь, что они говорят?

Из-за плотно закрытой двери каюты голоса доносились приглушенно, почти не слышно. Джон и Катрин приходилось изо всех сил напрягать слух, чтобы разобрать слова.

— Питьевая вода? — резко осведомился капитан Баннерман. — На исходе? Вы меня удивляете. Мы же пополнили запасы всего на прошлой неделе, с корабля-поставщика. Я думал, бочки еще полны.

— О да, сэр, всё так и было. Но по несчастной случайности во время боя они получили повреждения. Капитан Баннерман, сэр, и мистер Эрскин, если мы как можно скорее не пополним запасы, то нам несдобровать — особенно учитывая всех этих французишек, которых сейчас приходится кормить и поить.

Джон никогда еще не слышал в голосе мистера Хиггинса таких гнусных раболепно-угодливых ноток. У мальчика аж мурашки по спине побежали.

— И что же вы предлагаете, мистер Хиггинс? — поинтересовался мистер Эрскин, которого это явно развлекало.

— Видите ли, сэр, на счастье, я тут разговорился с боцманом «Courageux»…

— Да вы, никак, французский знаете, мистер Хиггинс? — сухо спросил капитан.

Мистер Хиггинс натужно рассмеялся.

— Французский, сэр? Что вы, сэр, только не я. Я человек необразованный. Это боцман с «Courageux» говорит по-английски, ну так, слегка. До войны торговал вином, бывал в Рае. Ну вот, сэр, и он не меньше моего переживает из-за нехватки воды. А сам-то он родом отсюда, из-под Бордо. Говорит, тут, за дюнами, совсем неподалеку, есть родник. Совсем безлюдный. Он мне дал самые точные указания, сэр. Вот мне и пришло в голову: а может, взять горстку людей и под прикрытием темноты сплавать на берег с бочонками. Это бы, так сказать, маленько выправило ситуацию.

— Я вас правильно понимаю, мистер Хиггинс? Вы предлагаете тайком высадиться во Франции под самым носом береговой охраны противника, которая, без сомнения, патрулирует эти края? Вы готовы рискнуть жизнью, мистер Хиггинс? Героически, просто героически. Отважный шаг.

Мистер Хиггинс скромно кашлянул.

— О, сэр, ради «Бесстрашного» и всей команды…

Похоже, капитану вконец надоела эта заискивающая угодливость.

— Хорошо, хорошо, — нетерпеливо перебил он. — Хотите сыграть в героя — на здоровье. Сегодня ночью, под покровом темноты, в прилив мы подойдем поближе к французскому берегу, высадим вас с пустыми бочками, а перед рассветом заберем. Сколько людей вы предполагаете взять с собой?

— Шестерых будет вполне достаточно, сэр. — Джон слышал в голосе Хиггинса плохо скрытое торжество. — Я уже приглядел подходящих молодцов. Все как на подбор. Рослые, крепкие — им нипочем всю ночь таскать на себе полные бочки.

— Замечательно. Мистер Эрскин приглядит за тем, чтобы пустые бочки погрузили в одну из шлюпок.

— Мистер Эрскин? — Теперь в голосе Хиггинса появился ужас. — Что вы, капитан, ему совершенно незачем себя утруждать. Я сам вполне справлюсь.

— Нет-нет, мистер Хиггинс, — ласково возразил мистер Эрскин. — Раз уж вы взяли на себя самую геройскую роль, то самое меньшее, что могу я, — это приготовить вам шлюпку. А теперь у вас, без сомнения, есть другие дела, требующие вашего внимания?

— Да, сэр. Благодарю вас, сэр.

Раздался скрип — это мистер Эрскин отодвинул от стола свой стул, потом шлепанье башмаков Хиггинса, а потом два коротких щелчка — это открылась и закрылась дверь большой каюты. Джон ожидал, что их с Катрин сразу же выпустят из заточения, но ничего подобного. Он услышал, как мистер Эрскин что-то вполголоса быстро и горячо говорит капитану, но слова сливались в неразборчивый гул. Мистера Баннермана разобрать было проще. Пару раз он воскликнул: «Клянусь богом, отличный план!» — потом спросил: «А вы уверены, что им можно доверить столь деликатное поручение?» — но на этом его участие в разговоре и ограничилось. Больше Джон ничего толком не услышал.

Наконец дверь отворилась, и Джон с Кит, щурясь на яркий свет, вошли в каюту.

Несколько секунд все молчали. Мистер Эрскин с сомнением во взоре разглядывал Кит, а капитан Баннерман мрачно насупил тяжелые брови.

— Как ваша рана? Сильно беспокоит? — неожиданно спросил мистер Эрскин у девочки.

Кит подвигала плечом и довольно успешно подавила гримаску боли.

— Почти совсем не беспокоит, сэр. Гораздо лучше.

— Отлично-отлично.

Снова воцарилась тишина.

Капитан Баннерман откашлялся.

— Внимательно выслушайте то, что я вам скажу, — с важным видом начал он. — Пророните хоть одно словцо, хоть единой живой душе я велю вас высечь. Понятно?

Он говорил так строго и веско, а хмурился так грозно, что Джон встревоженно вытаращил глаза.

— Как вы знаете, книжка с кодом из той вашей котомки недавно была отправлена в Лондон, — продолжал капитан. — Она оказалась необыкновенно полезна для расшифровки французских секретных посланий, что время от времени попадают в руки англичан.

Джон не сумел сдержать гордой улыбки.

— Да-да, очень хорошо, — кивнул капитан Баннерман, от которого не укрылась эта улыбка. — Но времени почивать на лаврах нет. Родина ждет от вас большего, гораздо большего. — Он выпятил грудь, и мальчик понял, что их ожидает очередная вдохновляющая речь. — Положение отчаянное. И каждый верноподданный Его величества… гм, и каждая верноподданная тоже… должны теперь доказать, что являются верными сыновьями — и дочерьми — Бри… — Тут он поймал выразительный взгляд первого помощника и, заметно смутившись, скомкал окончание тирады, пробормотав лишь: — Мистер Эрскин, объясните.

Переведя взгляд на первого помощника, Джон успел еще заметить, как по губам того скользнула легкая улыбка, однако ее мгновенно сменило выражение глубочайшей серьезности.

— Дело в том, — проговорил мистер Эрскин, — что мы хотим, чтобы вы вдвоем помогли нам в одном крайне опасном и трудном деле. И самая трудная и опасная роль предстоит именно вам. Две недели назад мы получили из Лондона депешу. Там говорилось, что те люди из Эдинбурга, от которых нам досталась шифровальная книжка, скорее всего, связаны с большой шпионской сетью Наполеона в Англии. Мистер Хиггинс, как мы полагаем, лишь незначительная фигура в этой игре — должно быть, его склонили к измене, посулив за предательство хорошие деньги. Но есть и другие участники, несравненно более опасные — и нашему правительству крайне важно знать, кто они.