Тайны «Бесстрашного» - Лейрд Элизабет - Страница 42

— Свистать всех наверх, мистер Смит! — закричал Джон. — Немедля на борт, а не то я назову вас сухопутной крысой!

— Есть, сэр! — Кит одним прыжком очутилась рядом. — Крен на правый борт! Немедля взять рифы, а не то пошлете нас прямиком к морскому дьяволу!

Ухватив по веслу, они короткими, уверенными гребками заправских моряков вывели ялик на середину озера, где Кит внезапно совсем по-женски завизжала:

— Джон, гляди! Мы тонем!

Она была права. За время, что лодкой не пользовались, старые доски рассохлись, и в щели теперь, бурля, хлынула вода. Почти не в силах грести от смеха, друзья вернулись к берегу и, насквозь мокрые, выскочили на сушу, оставив полузатопленный ялик у берега.

Однако одной части поместья они старательно избегали. Фасадом дом выходил на дорогу, и хотя подъездная аллея была длинной и изрядно заросла, но всё же дом хорошо был виден сквозь узорчатую решетку ворот. Выглядывая наружу через щели в ставнях, Джон замечал, что проезжавших мимо поместья день ото дня становится больше и больше. Сверкали на солнце отполированные до блеска мушкеты, синели франтоватые, с иголочки, мундиры — это двигались на юг свежие отряды французов, чтобы присоединиться к армии Наполеона, сражавшейся в Испании с британскими войсками. А навстречу им, на север, с войны, текли иные отряды — длинные вереницы повозок с ранеными или — еще более печальное зрелище — закованные испанские и английские военнопленные.

Однако в зачарованном парке Жалиньяка было так легко забыть о дороге и вообще обо всем окружающем мире. На то, чтобы исследовать сам дом, ушло много дней. Кит с Джоном облазили там каждый уголок. Они перебегали из комнаты в комнату, вспугивая угнездившихся в дымоходах голубей, поднимались по широким парадным лестницам и по маленьким винтовым лестничкам, что выводили на крышу, поросшую лесом каминных труб. Спускались в подвалы, на разбитых стеллажах которых когда-то хранилось отборное вино.

Однажды утром, когда август уже был на исходе, а с деревьев сняли последние переспевшие сливы, юные исследователи снова очутились в бальной зале. Мурлыча под нос старинный менуэт, Кит сделала несколько па под гигантской люстрой, которая, хоть и покрытая толстым слоем пыли, всё еще свисала с потолка на массивных позолоченных цепях, чудом уцелев при разгроме. Джон подхватил девочку за талию. Однако он никогда не танцевал ничего, кроме пары шотландских рилов да моряцкой джиги, а потому не мог похвастать сноровкой. Попробовав развернуть партнершу, он наступил ей на платье, Кит потеряла равновесие и упала Джону на грудь. Он поглядел в запрокинутое смеющееся личико Кит.

В груди его вдруг словно что-то оборвалось. Сердце начало часто-часто стучать о ребра. Джон торопливо отпустил девочку и отвернулся, пытаясь скрыть румянец, заливший его щеки алой волной.

Кит тоже отвернулась, но Джон заметил, что и она покраснела. Ему хотелось снова схватить ее, прижать к себе и держать долго-долго, снова почувствовать в руках тонкую гибкую талию, зарыться лицом в шелковистые волосы. Но Кит стрелой унеслась прочь и скрылась за дверью.

— Я тут, Джон, — позвала она.

Он поднял голову. Кит с лукавой улыбкой перегибалась через резные каменные перила ограждавшие маленькую галерею, что шла вдоль одной из стен залы.

— Что, испугался? Гляди — там лесенка. Поднимайся ко мне.

От ее улыбки с дыханием у него творилось что-то странное.

— Хватит с меня, — почти грубо сказал Джон. — Надоело мне это всё.

Вылетев из залы, он укрылся в библиотеке и, сидя на широком подоконнике, невидящим взором пялился в одну из пыльных разорванных книг, которую грабящая чернь, не в силах прочитать, швырнула на под.

«Я просто сошел с ума, — сказал он себе, отбрасывая книгу. — Я не должен так думать о ней. Она для меня. — Кит, а вовсе не какая-то там девчонка. Надеюсь, она не поняла, что я почувствовал. А не то решит, что я законченный болван. Глупый, глупый болван!»

Глава 27

На следующий день пошел дождь — впервые за много недель. С запада наползла армада туч, над башенками и шпилями дома громыхал гром, ставни на окнах дребезжали под напором штормового ветра. Бетси послала Джона проверить ясли в старых конюшнях, где любили гнездиться несушки. Следующий шквал ливня настиг мальчика посреди двора, когда Джон мчался к дому, бережно сжимая драгоценную добычу — два яйца. Джон резко остановился, не замечая, как хлещут по щекам тяжелые капли, как быстро намокает рубашка — прикосновение дождевых струй словно разрушило чары, что держали его в плену. Последний раз он попадал под дождь еще на «Бесстрашном», работая высоко на фок-мачте, тогда они обходили рифы. Огромный боевой корабль тяжело вздымался и опадал на волнах, матросы трудились слаженно и проворно, натягивая промокшее полотнище паруса и распевая «Наверх, морские волки!». А потом, внизу, всем дали по кружке грога. Джон стащил с себя мокрое и вытащил из сундучка Кит запасную одежду. Тем вечером на палубе устроили пляски, и матросы выделывали коленца развеселой джиги под задорную музыку.

Джон ощутил резкий приступ тоски по этому мужскому, упорядоченному миру, со всеми его опасностями и тяготами. И еще — ему стало стыдно.

«Да мне вообще здесь не место! Какой тут от меня прок? Мой долг — вернуться и доложить мистеру Эрскину всё, что я знаю».

Джон так стиснул кулак, что в правой руке у него треснула хрупкая скорлупка, и яйцо потекло на землю сквозь пальцы. Мальчик досадливо стряхнул с глаз налипшие мокрые волосы, тоскуя по привычному ощущению моряцкой косички — Бетси отстригла ее, пока он лежал в бреду. Ему казалось, будто он спал — и вдруг проснулся. Он жадно вдыхал запах дождя, бьющего по иссохшей, спекшейся земле. Нет, конечно, по сравнению с соленым ароматом моря — ничто, но всё же пахло водой.

Он глубоко вздохнул и зашлепал по лужам к двери на кухню.

— Кит, Бетси, — начал он. — Послушайте, я должен…

И в удивлении замолк, не закончив фразы. Перед камином, вытянув промокшие ноги к огню, сидел какой-то незнакомец. Джон одним быстрым взглядом окинул налитые мышцы на руках незнакомца, нечесаные черные волосы, выдубленную непогодой кожу лица. Сердце испуганно застучало в груди. Кто это? Еще один жандарм, явившийся, чтобы арестовать его? И тут он заметил, что незнакомец встревожился не меньше его.

— Не бойся, Джон, — промолвила Кит, подбегая к нему, чтобы забрать последнее уцелевшее яйцо. — Это Джем. Кузен Бетси. Он англичанин.

В голове у Джона зашевелились смутные воспоминания. Разве Кит не упоминала кузена Бетси тогда, в каюте у капитана, когда впервые призналась, что она девочка? Что-то такое про контрабандиста, который вывез ее из Франции.

Шагнув вперед, мальчик протянул было руку, приветствуя Джема, но тут же вспомнил, что она у него еще вся липкая от яйца, и торопливо ополоснул ладонь в ведре с водой.

— Вы с побережья? — жадно спросил он. — Вы что-нибудь знаете о «Бесстрашном»?

Контрабандист улыбнулся.

— Значит, ты и есть Джон. Эти две кумушки о тебе столько рассказывают! Рад видеть тебя снова на ногах. Говорят, эти негодяи сильно тебя ранили.

Придвинув стул, Джон уселся рядом с Джемом. Несмотря на дождь и стылый ветер на улице, в кухне было жарко и душно, потому что Бетси разожгла камин, чтобы высушить одежду кузена. Теперь она хлопотала над ним, всовывая ему в руку какой-то стакан.

— Да, я Джон. — Мальчик старался скрыть нетерпение. — «Бесстрашный», он всё еще участвует в блокаде?

Джем взял из рук Бетси стакан, выпил и с удовольствием отер губы.

— Понятия не имею. Мы сошли на берег вчера ночью, проскользнули на пустынную полоску пляжа к северу от Аркашона. Несколько недель болтались в море. Полный штиль. Вода гладкая, как в луже. Мы при первой же возможности высадились на берег. Британского корабля в этих краях уж давно не видели. Впрочем, говорят, один какой-то всё еще патрулирует. Не знаю уж, «Бесстрашный» ли, но скорее всего — да, ежели только его не заменили на другой не менее гнусный королевский линейный корабль. Небось старый морской хитрюга держится в районе устья реки, только в отдалении, чтоб с берега видно не было — надеется заманить еще какое-нибудь французское судна.