Секрет рисовальщика - Майзингер Рольф - Страница 62

Атабаев вскочил со стула, но, как-то слишком быстро взяв себя в руки, вернулся на место.

— Вы что, не понимаете? Вы же меня вот этим вашим вопросом прямо к стенке ставите! — побледнел молодой заместитель председателя республиканской чрезвычайной противоэпидемиологической комиссии.

Всю неделю лейтенант Синицын и старший прапорщик Щеглицкий провели в библиотеках и центральном архиве Ташкента. В субботу утром они приехали на городской рынок, накупили снеди и питья и, вдоволь потолкавшись в пестрой базарной толпе, отправились за город. Это место Синицын знал с детства. Еще мальчишками они частенько прибегали сюда. Чтобы искупаться в прохладной воде арыка и позагорать на солнцепеке вблизи разлапистого карагача. Ловко насадив куски мяса на шампуры и опустив их ненадолго в маринад, Щеглицкий занялся костром. Синицын поплюхался в мутноватой воде и, достав прихваченные с собой из библиотеки книги, завалился в тень читать.

— Слушай, Щеглицкий, а тебе известно, кто такой Джехангир? — приподнялся на локтях лейтенант.

— Обижаешь, начальник, — скривился от попавшего в глаза дыма его товарищ. И, подражая Вороняну, закончил: — конечно, известно, да!

— Ну так я слушаю!

— Джехангир был старшим сыном Тимура Тамерлана. От его первой жены. И, пожалуй, его любимым сыном.

— Смотри-ка, и вправду знаешь, — ухмыльнулся лейтенант. И, обратившись к книге, зачитал вслух: — Умер в 1376 году. Похоронен в Шахри-сабзе.

— Странно, — отозвался старший прапорщик, — почему папаша похоронен в одном месте, а его любимый сынок лежит в совершенно другом? А?!

— Вот здесь стоит, что когда в 1406 году Тимур умер, его смерть долго держали в тайне. Боялись, что весть об этом приведет к распрям между наследниками. А завоеванные народы снова поднимут голову. Видимо, по этой самой причине его и похоронили в Самарканде, а не в фамильном склепе в Шахрисабзе.

— Ага, — занимаясь салатами, отозвался Щеглицкий.

— Ха! — воскликнул Синицын так громко, что у старшего прапорщика выпал из рук нож. — А вот это тоже интересно! Оказывается, до исследований в Гур-Эмире в 1941 году никто толком и не знал, лежат ли там именно останки Тамерлана или кого-то другого. В качестве места его возможного захоронения назывался даже Герат. — Лейтенант зачитал: — И только благодаря кропотливой работе советских ученых под руководством Герасимова истина восторжествовала.

— И все равно странно как-то получается! — резко прекратив заниматься приготовлением еды и уставившись на Синицына, сказал Щеглицкий.

— Что именно? — не понял лейтенант.

— Почему Джехангира не похоронили рядом с Тимуром?

— Ну, ты спросил, старший прапорщик! — наигранно возмутился Синицын. — Парень-то поди на целых тридцать лет раньше своего родителя почил. К тому же, я тебе уже зачитал…

— Шахрух умер тоже раньше Тимура, — не дал ему договорить Щеглицкий. — А похоронен рядом с отцом.

— И то верно, — поскреб подбородок лейтенант. — Но тогда вопрос нужно было бы поставить иначе. Почему Джехангира не перезахоронили позже, когда не стало Тимура? Слушай, Щеглицкий, а ведь это действительно странно! — Синицын даже поднялся и теперь раскачивался взад и вперед, сидя на корточках. — Что у нас получается? Тимур, потеряв своего первенца и к тому же самого любимого из сыновей, приказывает строить фамильную усыпальницу в Шахрисабзе. Так. Конечно же рассчитывая, что и он впоследствии будет погребен там же. Нам известно, что такова была его воля — быть похороненным рядом со своим любимым сыном! Однако все оборачивается совершенно по-другому. И отец с сыном обретают покой вдали друг от друга. И это несмотря на то, что приказы Тимура выполнялись беспрекословно. А уж последняя воля Гуригана считалась священной и значит, непременно подлежала исполнению.

В воздухе заманчиво запахло шашлыками.

— Что-то тут не сходится, — окропляя жарящееся мясо вином, пробубнил старший прапорщик Щеглицкий.

И снова наша группа была в полном составе. Майор Галкин прибыл в Самарканд последним. Его вечерний поезд задержался, и у нас имелось достаточно времени вдосталь наиграться в нарды. Пока не приехал начальник, о деле, которым мы все занимались вот уже почти две недели, никто не говорил. Галкин выглядел уставшим и потерянным. Но, приняв с дороги душ и сев, как всегда, во главе стола, открыл заседание легко и непринужденно:

— Надеюсь, хлопцы, что у всех все в порядке.

Мы согласно закивали.

— Тогда не будем терять времени и сразу же перейдем к делу. Синицын, Щеглицкий, начинаем с вас.

Лейтенант сообщил, что несмотря на то что найти Каюмова не составляло труда, они с Щеглицким оставили эту затею сразу. Прочитав его интервью в разных печатных изданиях, они убедились, что те похожи друг на друга почти дословно. А если учесть, что все возможные вопросы в средствах массовой информации ему уже давным-давно были заданы, они посчитали, что и выудить из старика что-либо новое у них вряд ли получилось бы. Поэтому сразу обратились к находящемуся в архивах киноматериалу. К сожалению, последний в деле по выяснению связи между проклятием, будто бы лежавшим на могиле Тимура Тамерлана, и началом Великой Отечественной войны, оказался совершенно бесполезным.

— Когда у них, по так и оставшейся невыясненной причине, на несколько часов пропал свет в усыпальнице, Каюмов вообще прекратил съемку, — с сожалением в голосе подвел итог Синицын.

— Не густо, — произнес майор.

Лейтенант в ответ лишь развел руками.

— Что у вас, мужики? — кивнул Галкин Стрижу.

— Нам удалось выяснить, что параллельно с гражданскими киношниками там велась съемка еще и сотрудниками НКВД. Ее мы пока не смогли посмотреть. Сейчас она находится в Ташкенте, в нашей лаборатории. Ребята приводят ее в должный вид. Обещали прислать к концу недели. Но самым главным является, пожалуй, другое. Скорее всего, слухи о предупреждениях каких-то там аксакалов насчет возможной угрозы для человечества в случае вскрытия могилы Тимура являлись чистой воды выдумкой.

— Вот как, — покачал головой майор.

— Да. Нам сообщили, что история с всезнающими старцами была попросту инсценирована.

— Значит, никакого проклятия и не существовало.

— Утверждать это наверняка мы по-прежнему не можем, — виновато улыбнулся капитан. — О проклятии говорит надпись на могильной плите. Есть такое упоминание и в старинных рукописях.

В этом месте Синицын и Щеглицкий дружно закивали головами.

— Получается, что наши расследования не продвинулись ни на шаг, что ли? — обратился Галкин ко всем сразу.

— Ну, так тоже нельзя сказать, — встал на нашу защиту капитан. — Многие факты указывают на то, что усыпальница Тимуридов местом обычным не являлась. Во всяком случае, до ее исследований в 1941 году. Возможно, какие-то аномалии там существуют и до сих пор. Имеются свидетельства…

— Послушай, капитан, — устало прикрыв глаза рукой, выдохнул Галкин, — нас сейчас не должны интересовать какие бы там ни были звуковые, магнитные или зрительные аномалии. Для нас важно выяснить один вопрос. Была связь, или ее не было! Ясно?!

— Разрешите, товарищ майор! — обратил на себя внимание Журавлев.

— А ты что скажешь?

— Думаю, что какая-то чертовщина там все-таки творится. Другое дело, что как-то с трудом представляется, что она могла повлиять на судьбу целой страны.

— Говори яснее, Журавлев!

— Мы с Дятловым обнаружили странную закономерность. Дело в том, что каждый год, начиная с июня и примерно до конца лета, в районе города, где расположен мавзолей Гур-Эмир, непонятным образом увеличивается смертность среди населения. Конечно, разговор здесь идет не о тысячах, и даже не о сотнях жертв. И все же она, то есть смертность, в любом случае намного больше, чем средняя статистическая. Такое впечатление, словно мы имеем здесь дело с какой-то локальной эпидемией.

— И болезнь тоже странная, — подал голос старшина Дятлов.

— В смысле? — заинтересовался капитан Стриж.

— Симптомами похожа на бубонную чуму, — перенял объяснения старший лейтенант. — Но уж точно не она.