Секс и одинокий вампир - Макалистер Кейти - Страница 12

Я почувствовала в его голосе знакомые вкрадчивые нотки и заблокировала сознание: никто не смеет внедряться в мой мозг без приглашения.

– Почему бы вам самому прежде не ответить на несколько вопросов? Например, как вы здесь очутились?

Он пожал плечами: даже такое простое движение вышло у него элегантно. На нем был черный свитер и простые черные брюки. У меня возникло странное чувство, будто я вижу его не таким, каков он есть на самом деле: настоящий Кристиан должен быть одет в шелковую рубашку с жабо и кружевными рукавами. Я представила его в цветном жилете, какие носили двести лет назад, в обтягивающих бриджах и сапогах до колена. И непременно с хлыстом в руке – наверняка он умелый наездник.

– Хотел побеседовать с вами. Я не знал, что у вас уже есть посетитель. – Он оглянулся на кота, вылизывавшего брюхо. – Равно как и того, что вам будет неприятно мое присутствие. После небезызвестных вам грустных событий я понял, что многое между нами осталось невысказанным.

– Угу, – кивнула я. Нельзя сказать, чтобы он меня убедил. – К примеру, мы так и не выяснили, чем вы занимались прошлой ночью и как вам удалось так быстро скрыться? Подождите-ка, сперва ответьте на самый главный вопрос: вы – вампир?

Золотисто-карие глаза блеснули, одна бровь дрогнула. Больше Кристиан ничем не выдал своего волнения.

– Я принадлежу к Темному Моравскому братству. Нас еще называют Темными.

Можно подумать, мне это о чем-то говорит!

– Значит, вы вампир?

Вместо ответа он элегантно развел руками.

– Ладно, ставим вопрос ребром: вы пьете человеческую кровь, чтобы выжить?

Кристиан так и обмер.

– Да, – наконец признался он. Его бархатистый голос придал этому слову особую вескость.

– Вы бессмертный?

Он колебался.

– Меня можно убить.

– Как и все живое. Снова перефразирую вопрос: в каком году вы родились?

Он не сводил с меня взгляда.

– В сто двенадцатом году от Рождества Христова.

Я произвела в уме быстрый подсчет.

– Значит, вас смело можно назвать бессмертным. Любите загорать на солнышке?

На его губах заиграла легкая улыбка. Эх, ну почему я не эта улыбка!

– Загорать? Нет. Мне вреден солнечный свет.

– Прекрасно. Выходит, вы, – я принялась загибать пальцы, – пьете кровь для поддержания жизни, более-менее бессмертны и избегаете солнечных лучей. А говорите, не вампир!

– Темных часто причисляют к вампирам, – признал он.

– Вы хотите сказать, что есть одно «но»?

Кристиан улыбнулся еще шире, и я почувствовала, что мне стало слишком жарко в своих уютных трениках.

– Мифология вампиров напоминает историю Темных, но это далеко не равнозначные понятия.

– Ах, вот оно как… Стало быть, вы – добрый вампир? Квазивампир? Этакий вампир облегченного типа? Творите добрые дела? Или тот вампир, что носит на плече боевой топорик, сбивает людей с ног и режет себя на кусочки с целью позабавиться и заодно деньжат заработать?

У Кристиана хватило наглости принять страдальческий вид.

– Никогда не встречался с такой непочтительной женщиной!

– Вы уходите от темы.

– Именно. Откуда в вашем номере взялся призрак кота?

– А где мне его еще держать? – огрызнулась я и тут же пожалела о своих дерзких словах. – Ходят слухи, что в этой комнате обитают привидения. Я пыталась вызвать здешний дух, но вместо этого явился ее кот.

– Так, значит, вот чем вы занимались вчера ночью на постоялом дворе…

– Вы еще не на все мои вопросы ответили.

– Я всегда считал, что диалог строится на попеременном чередовании вопросов и ответов. Я дал несколько ответов, посему теперь имею право спрашивать.

Его высокомерный тон задел меня за живое. Я поднялась и уперла руки в бока.

– Да, вчера вечером я пыталась вызвать духов. Я медиум, и эта моя работа. Если вас интересуют мои успехи, то мне хронически не везет. Пока что мне удалось вызвать лишь этого кота, поэтому будьте с ним поласковее. Может, это не такое уж большое достижение, но больше похвастаться мне нечем. Я пробовала отправить его обратно, но освободительное заклинание почему-то не работает.

Он снова улыбнулся, заставив мое тело (которому Кристиан нравился) вступить в бой с рассудком (которому Кристиан был явно антипатичен).

– Значит, будь я действительно страждущим духом, вы не смогли бы меня освободить той ночью?

Я возвела руки к небу.

– Почем мне знать? Никогда не пробовала освобождать человеческий дух. Я ответила на вопрос, теперь ваша очередь. Чем занимались прошлой ночью вы?

Улыбка сползла с его лица. Он встал и подошел ко мне почти вплотную. Я чувствовала исходивший от его тела жар. Он снял с меня темные очки, долго рассматривал сперва один глаз, затем другой, после чего провел пальцем по моему подбородку. Я хотела отшатнуться, но он обладал какой-то необычайной привлекательностью. Меня словно парализовало. Теплые темные глаза смотрели на меня, палец застыл у меня на шее: казалось, будто от него исходят огненные искры и проникают в мое тело.

– Джой считает, что ты моя Возлюбленная, женщина, предназначенная мне судьбой.

– А-а-а… – выдохнула я.

Я хотела, чтобы он никогда не переставал ко мне прикасаться, но одновременно с этим боролась с собой: не попасть бы под власть его обаяния! Один раз я уже позволила мужчине взять полную власть над собой и больше не повторю этой ошибки. Я шагнула назад, для чего мне потребовалось приложить титаническое усилие. Он прикрыл глаза и уронил руку.

– По-моему, Джой ошибается.

Минуту Кристиан разглядывал меня с каким-то странным выражением, затем кивнул.

– Пожалуй, вы правы. Я бы сразу узнал мою Возлюбленную, так же как и она меня. К вам я ничего подобного не испытываю. Боюсь, придется разочаровать Джой.

– Я уверена, что она как-нибудь переживет, – сказала я слегка хрипловатым голосом. – Да и я тоже оправлюсь, хоть и не сразу.

На его губах снова заиграла полуулыбка. Я и ахнуть не успела, как я очутилась в его объятиях и почувствовала, как его твердые бедра прижимаются ко мне.

– Думаю, никому не станет хуже, если мы проверим, подходим ли мы друг другу, – прошептал он и припал к моим губам.

Одно могу сказать с полной уверенностью: девятьсот лет жизни не прошли для него впустую – целоваться он научился. Сначала его губы были твердыми и властными, потом обмякли. Язык же сперва действовал робко, а потом проник внутрь и начал вытворять такое, на что, по моему скромному опыту, язык просто не способен. Он целовал меня так с минуту, затем отстранился испросил:

– Ты безучастна.

– Верно подмечено. Возьми с полочки пирожок.

Он отодвинулся еще дальше, чтобы лучше видеть мои глаза.

– Я чувствую, что тебя ко мне влечет. Тебе нравится смотреть на меня. Когда я рядом, у тебя быстрее бьется сердце, и все же ты не позволяешь себе насладиться невинным поцелуем?

– Послушай, Ромео: меня влечет ко многим мужчинам, но это ровным счетом ничего не значит, кроме того, что у меня здоровое либидо. К тому же даже поцелуй с тобой навряд ли можно считать невинным.

Как ни странно, мои слова пришлись ему по душе.

– Попробуем еще раз. Только теперь ты тоже будешь принимать участие.

Я отступила на шаг.

– Спасибо, но сегодня ты и так уже проверил все мои зубы на прочность.

Его глаза снова стали эбеновыми.

– Хватит ломать комедию! – Я оттолкнула его, направилась к сумке и принялась извлекать оттуда аппаратуру. Если уж ко мне в номер пожаловал вампир, ради такого случая нужно произвести замеры.

Так я объяснила себе свой поступок. Но умом я понимала, что между нами обязательно должен быть интервал, иначе я наброшусь на этого кровопийцу и зацелую до смерти.

Когда я обернулась, Кристиан стоял, прислонившись к стене, и водил пальцем по своей восхитительной нижней губе. Мне сразу вспомнились недавние ощущения, когда его губы ласкали мои. Эта картина живо всплыла у меня перед глазами, словно на широком экране. Я мысленно приказала своему внутреннему киномеханику прекратить показ и взять выходной и начала замерять уровень заряженных частиц вокруг Кристиана.