Чародей - Дуглас Сара - Страница 110

Борнхелд смотрел на Морисона. Очень хотелось ему поверить. Открытое лицо Морисона, чистые голубые глаза, мягкое выражение лица и тихий голос немного его успокоили.

— Самый темный час — перед наступлением рассвета, — продолжил Морисон. — Сейчас самый темный твой час, Борнхелд. Артор хочет увидеть, способен ли ты благополучно провести через него Ахар и Сенешаль. — Морисон подошел совсем близко и положил руку на плечо королю. — Я благодарю судьбу за то, что она послала тебя нам на помощь. Кто, кроме тебя, сможет спасти нас?

«Что ж, Борнхелд, — думал Джейм, наблюдая за Морисоном, — ты жив только потому, что мы не нашли пока человека, способного тебя заменить. Все же, мой король, пока мы в тебе нуждаемся, хотя, боюсь, совершили огромную ошибку, когда подсадили тебя на престол. Уж лучше был бы Приам! Тот, конечно, дурак, зато управляемый».

В душу Борнхелда постепенно влилось умиротворение. Да, Джейм и Морисон правы. Зачем он слушал Аксиса? Он — воплощение зла.

Готье, не проронивший до сих пор ни слова, выступил вперед.

— Сир, на завтрашний день у меня есть несколько задумок касательно тактики.

— Да? — спросил Борнхелд. Было уже поздно, но спать ему не хотелось. — План?

— Позволь мне объяснить… — начал Готье.

В дальней комнате дворца Фарадей молчала, пока Ир расчесывала ей волосы.

— Я чувствую Джека, Огдена и Веремунда, — сказала Ир. — Они уже близко. Скоро мы встретимся. — Она отложила щетку. — Хотя что мы, четверо, сможем сделать, не знаю. Без Зиры пророчеству не исполниться.

Фарадей встала, подошла к окну, смотревшему на озеро Чаша. Вдали она еле различала мерцающие огни. Там стояли передовые отряды Аксиса.

С тех пор как Фарадей вернулась из Священной рощи, она не раз с беспокойством задумывалась о чувствах Аксиса к ней. Он не сразу ответил, когда она спросила, любит ли он по-прежнему. Да и сказал лишь, что хочет ее. На глаза навернулись слезы. Борнхелд тоже ее хотел, а желание его принесло ей лишь боль и ненависть. Фарадей хотелось, чтобы ее любили.

— Я думала, что он любит меня, — сказала она, глядя на далекий лагерь.

Ир положила руку на обнаженное плечо Фарадей.

— Фарадей, милочка, — тихо сказала она. — Его долго с тобой не было. За это время вы оба изменились. Аксис сделался икарийским чародеем. Он уже не Боевой Топор, в которого ты когда-то влюбилась. И ты не та невинная девушка, что смотрела на него в Лунном зале. Не сомневаюсь: Аксис был удивлен происшедшей с тобой переменой. Деточка, возможно, то, что вам требуется, — это получше узнать друг друга. В конце концов, много ли времени вы провели вдвоем? А ведь у вас вся жизнь впереди. Не бойся, Фарадей, время у тебя есть.

— Ты так думаешь, Ир? — живо повернулась к ней Фарадей, в зеленых глазах засветилась надежда. — В самом деле так думаешь? — В словах Ир был резон. И Фарадей, и Аксис прошли через собственное перевоплощение, не исключено, что они снова полюбят друг друга.

На отдаленные огни лагеря смотрел и другой человек — Тимозел. Взад и вперед ходил он по крыше дворца Карлона. Его распирали ярость и обида. На следующий день назначено сражение, а Борнхелд приказал ему остаться дома — остаться дома! — охранять Фарадей, чтобы какой-нибудь крылатый дьявол, паче чаяния, ее не похитил.

«Я человек из пророческого видения, — восклицал про себя Тимозел, — тот, кому сам Артор назначил вести за собой войско!».

«Великое и славное сражение, позиции противника опрокинуты, враг уничтожен. Тимозел не потерял ни одного солдата».

— Это же я! — пробормотал Тимозел, резко остановился, вихрем взлетели полы темного плаща. — Я!

«Замечательные победы ждали его».

И что же? Рядом с Борнхелдом будет тощий Готье, а не он, не Тимозел.

— Не возьмешь меня — потерпишь поражение, — уже спокойнее сказал Тимозел. — Проиграешь. Лучше бы сам остался дома, а командование армией поручил мне. Я человек из видения. Я — победитель!

А что, если его видения — ложь? Провокация? Может, он неправильно их истолковал? Что, если Борнхелд дурак, а не Великий лорд, ради которого он хотел одерживать победы?

«Имя его будет жить в легендах».

— Да! — восторженно воскликнул Тимозел.

Сидя возле костра, Аксис подкидывал на коленях Калума. День ото дня сын все больше радовал и удивлял его. Он уже произносил короткие фразы и ползал при первой возможности. Вот и сегодня утром Аксис выхватил его буквально из-под копыт Белагеза.

— Калум, — прошептал Аксис ему на ухо и отвел назад непокорные черные кудри ребенка.

— Папа! — воскликнул Калум и залился радостным смехом, когда Аксис защекотал ему животик и спину.

Сидевшая рядом Азур не могла не улыбнуться. Аксис заметил это и взял ее за руку.

— Азур, не стоит нам перед сражением отдаляться друг от друга. Может, передумаешь, останешься со мной?

— Нет, — тихо сказала она. — Решения своего я не отменю, Аксис. Но я боюсь. Очень боюсь будущего.

— Мама! — Калум протянул к ней руки. — Азур!

Калум впервые обратился к ней по имени. Азур восторженно засмеялась и взяла сына на руки.

— Азур! — снова воскликнул Калум и мысленно обратился к матери: «Я никогда не забуду твоего имени».

На глаза Азур выступили слезы, и она стиснула ребенка в объятиях.

— Отчего он это сказал? — спросил Аксис. Слова Калума слабым эхом прозвучали и в его мозгу.

Калум повернулся и серьезно посмотрел на отца большими синими глазами. «Потому что Азур забыла имя своей матери, она боится, что когда-нибудь и я забуду ее имя. Она боится того, что мы, надолго пережив ее, забудем ее имя».

Аксис даже рот открыл: так удивлен он был и длинной мысленной фразой, и проницательностью ребенка. Посмотрел на Азур. Может, в этом все дело?

— С тобой будет жить Фарадей, — сказала Азур. — Вы будете жить долго, как и Калум. Скоро вы забудете меня. Я ведь не упомянута в пророчестве? Нет. А вот Фарадей — та самая жена, что по ночам с радостью будет обнимать убийцу своего мужа.

— Клянусь всеми богами, что ходят по далеким звездам, Азур, я никогда не забуду тебя! Клянусь!

— И я не забуду, — прошептал в ее мозгу голос Калума. — И я.

— Вот потому я и боюсь нашего с тобою будущего, Аксис, — сказала Азур. — Потому что в конце концов меня не будет ни с тобой, ни с сыном. Фарадей останется, а меня не будет.

Калум осуждающе посмотрел на отца.

— Кто такая Фарадей?

— Ты можешь сейчас сказать, что любишь меня, Аксис, что Фарадей будет делить тебя вместе со мной. Но пройдет немного времени, и владеть тобой будет она одна. Примет ли она меня? Почему бы и нет? Она знает, что переживет меня на несколько столетий. И магической силы у нее почти столько, сколько у тебя. К тому же за последние два года я поняла одну вещь: наличие такой силы значительно продлевает жизнь.

Сзади послышались чьи-то шаги, и они вздрогнули. Велиар, сознавая, что пришел не вовремя, присел рядом с Аксисом.

— Аксис, Хо'Деми и Зоркий Глаз хотят поговорить с тобой. Можешь подойти к нам? Азур, нам нужно поговорить о завтрашнем сражении.

— Иди, Аксис, — сказала Азур. — Я отдам Калума Ривке и приду к вам.

Аксис взял ее за руку.

— Поговорим позже, Азур.

— Да, — согласилась Азур, прекрасно сознавая, что времени на это уже не будет. — Поговорим позже.

Восемь транспортных кораблей Королиза с пятью тысячами солдат на борту приближались к устью Нордры в Нордмуте.

— К Бедвир-форту доберемся на рассвете, — сказал первый помощник капитану головного судна.

— Хорошо, — одобрил капитан. — Борнхелд пообещал мне дополнительное вознаграждение, если придем за два часа до рассвета. Коли хочешь, чтобы я с тобой поделился, иди к гребцам и внуши им: если они не постараются, их ждет верная смерть.

Первый помощник, хихикнув, похлопал по спине лоцмана.