Виват Император! - Злотников Роман Валерьевич - Страница 16

На столах стояли таблички с названиями факультетов. Дашуня отыскала свой и, робко присев на колченогий, разболтанный стул, стоявший по эту сторону стола, деревянным голосом поздоровалась. Мадам, сидевшая за столом, оторвалась от полировки своих ногтей, окинула ее взглядом, не очень-то сильно отличавшимся от взгляда тех девиц, и спросила чуть ли не сквозь зубы:

— Поступать?

— Да.

Мадам пару мгновений сверлила ее взглядом, который должен был убедить Дашуню в полной абсурдности подобной мысли, а затем все так же сквозь зубы отрывисто спросила:

— Откуда?

— Из Тобольска.

Мадам тяжко вздохнула:

— О господи! — Она с минуту молчала, потом, сообразив, как видно, что ждать нечего и это провинциальное стихийное бедствие, обрушившееся на ее бедную голову, не собирается растворяться в воздухе, процедила: — Ладно, давай документы.

Дашуня протянула папку…

Мадам минут пять лениво ворошила ее документы, время от времени перемежая шелест бумаг скептическим хмыканьем или критичным фырканьем, затем подняла на нее глаза:

— Что же это вы, милочка?

— А что? — испугалась Дашуня.

— Да вот. — Мадам отпихнула от себя папку. — Справка от гинеколога — просрочена, справки из санэпидемстанции — вообще нет, флюорографии — тоже нет. Забери.

Дашуня не поверила своим ушам:

— Но!..

— Забери-забери. — Мадам уже вновь была занята обработкой своих ногтей и совершенно не собиралась отвлекаться от этого чрезвычайно важного занятия…

Когда Дашуне удалось наконец унять слезы, она обнаружила, что рядом с ней на подоконнике пристроился какой-то незнакомый худощавый парень. Заметив, что она уже снова способна воспринимать окружающее, он участливо улыбнулся:

— Что, документы не взяли?

Дашуня настороженно покосилась на него, но улыбка у парня была такая открытая, полная сочувствия, что она только кивнула и совершенно по-детски шмыгнула носом.

— Понимаю. — Парень кивнул и после короткой паузы заключил: — Да-а, глядя на тебя, любому лысому становится ясно, что свои законные полторы штуки с тебя никто не снимет.

Дашуня уставилась на него с недоумением:

— Какие полторы штуки?

Он окинул ее снисходительным взглядом:

— Ну ты деревня…

Тут только до Дашуни дошло, ЧТО он имеет в виду, и от названной суммы у нее захватило дух.

— Полторы! Да ведь это же…

Парень хмыкнул. Дашуня несколько мгновений потерянно молчала.

— И что, иначе никак? — спросила она наконец с какой-то отчаянной надеждой. Парень качнул головой:

— Ты же видишь. Голова у тебя, может быть, и светлая, и экзамены бы ты, возможно, сдала, но у тебя просто никто не возьмет документов. Прикопаются к каким-нибудь справкам или смазанным печатям — и все.

Дашуня еще немного посидела, раздумывая над тем, что же ей делать дальше, потом решительно поднялась на ноги. Парень с недоумением посмотрел на нее:

— Ты куда?

— Ну-у-у… в другой институт.

Парень растянул губы в снисходительной улыбке:

— Ну ты даешь! Да наш институт еще из самых дешевых. В других полутора штуками не отделаешься. В МГУ знаешь сколько берут?

— Во всех берут?

Улыбка парня выражала спокойную уверенность человека, который обладает настолько неопровержимыми фактами, что мысль о какой-либо проверке может прийти в голову только полному дебилу.

— И что же делать?

Парень слегка оттопырил губы, изображая задумчивость, и неожиданно спросил:

— Куришь?

Дашуня мотнула головой:

— Нет.

Парень хохотнул:

— Ну, ты действительно уникум. — На его лице появилось ехидное выражение. — А может, ты еще и ТОГО?

Дашуня озадаченно уставилась на него, потом, сообразив, на что он намекает, густо покраснела и со злостью отрезала:

— А вот это не твое дело.

Парень заржал:

— Вот это да. Реликт. Я думал, что таких уже и в природе не существует.

Дашуня сердито дернулась, но парень, резко оборвав смех, придержал ее за руку и миролюбиво произнес:

— Ну чего ты, брось. Я не имел в виду ничего плохого. Просто в наше время это… ну сама понимаешь.

— Ничего я не понимаю, — выкрикнула Дашуня, выдергивая руку, и повернулась, чтобы уйти, но парень быстро заговорил:

— Я ведь помочь тебе хочу, чудо. Тут в институте есть вакансия, уборщица. Деньги небольшие или, вернее, совсем никакие, но у тебя будет хороший левый доход. А дело так, тьфу, пакетики продавать. Тебе и покупателей искать не надо. Они сами будут к тебе приходить. А деньги будешь получать хорошие. Через год вполне сможешь накопить даже на МГУ.

Дашуня несколько мгновений круглыми глазами смотрела на парня, не понимая, о чем это он, и вдруг до нее дошло.

— Ты ЧТО? — крикнула она.

— Ладно, замнем, тише, — шикнул парень и, заметив, что Дашуня собирается высказать все, что она думает о таких типах, как он, зло ощерился, дернул Дашуню за руку, притянул к себе и прошипел: — А кому-нибудь ляпнешь — пеняй на себя. Понятно? — После чего, не дожидаясь ответа, соскочил с подоконника и, еще раз бросив в ее сторону свирепый взгляд, нырнул за поворот коридора…

Полночь Дашуня встретила в вагоне метро. Она каталась уже почти пять часов, и от метро ее просто тошнило, но, что делать дальше и куда идти, она абсолютно не представляла.

На очередной остановке в вагон вошла молодая женщина, вернее даже девушка, всего-то лет на пять-шесть старше Дашуни. Сначала Дашуня, занятая своими грустными мыслями, как-то не обратила на нее внимание. Но когда ее брошенный мельком взгляд скользнул по тонкой фигуре, примостившейся на соседнем диванчике, то уже через минуту она поймала себя на том, что не отрываясь смотрит на неожиданную соседку по вагону. В той не было ничего особенного. Обычное русское лицо, привлекательное отнюдь не классически правильными или яркими чертами, а скорее добротой и спокойной умиротворенностью, настолько подходящими ему, что попытка придумать этому лицу какое-либо иное выражение, вероятно, окончилась бы для предпринявшего такие усилия только головной болью. Она не старалась выглядеть красивой не потому, что не могла. Ей просто НЕ НАДО было заниматься подобными глупостями. Она и в нынешнем своем скромном виде заставляла мужчин выворачивать шей, а мужские сердца — давать сбои в отчаянной мечте не о сексапильной самке, а о верной и заботливой жене и нежной, надежной и бесконечно терпеливой матери их детей. То есть о том, чего в нынешние времена мужчинам не хватало больше всего. Так, наверное, лет через пять смогла бы выглядеть и сама Дашуня, если бы была одета, обута и подстрижена, как эта женщина. Но это было уже из области несбыточных мечтаний. После всего, что с ней сегодня произошло, Дашуня была твердо уверена, что она НИКОГДА не сможет стать хоть немного похожей на эту девушку.

Они проехали вместе шесть остановок. Дашуня, поймав себя на том, что она совершенно неприлично пялится на свою соседку, все это время старалась специально смотреть в другую сторону, но то и дело скашивала глаза, чтобы бросить на нее еще один взгляд. Наконец объявили «Коломенскую». Молодая женщина, все это время вроде бы сосредоточенно рассматривавшая какие-то бумаги, извлеченные из довольно объемистой дамской сумочки, встала и пошла вдоль вагона, хотя дверь находилась всего в двух шагах от нее. Куда она шла, Дашуня поняла, лишь когда эта женщина остановилась прямо напротив нее:

— Как тебя зовут?

Дашуня от неожиданности чуть не поперхнулась:

— Дашу… то есть Дарья.

Женщина кивнула:

— А меня Татьяна. — Она секунду молчала, внимательно глядя на Дашуню, потом улыбнулась. И от этого губы Дашуни сами собой разъехались в стороны в ответной улыбке.

— Пойдем.

— Куда?

Женщина пожала плечами:

— В общем-то, у меня тесновато, но раскладушка есть.

Дашуня оторопело моргнула. ТАКОГО она не ожидала. Но женщина не дала ей времени на удивление:

— Давай быстрее, а то проедем…

Спустя два часа, после плотного ужина и чая с печеньем (мама всегда говорила Дашуне, что есть на ночь — лучший способ поправиться, но… никогда сама не отказывала себе в этом удовольствии) Дашуня, ловко управляясь с грязной посудой, спросила Татьяну, сражавшуюся, аки Самсон со львом, с неподатливым матрасом: