Собор - Злотников Роман Валерьевич - Страница 25

— Ну я бы использовал более сильное слово, — заметил Сашка.

— Так вот, Москва — это первая ласточка. На очереди Нью-Йорк, затем Токио, Париж, Рим… Всего будет двенадцать ресторанов «Нейшнл джиогрэфик». Идея проста. Огромные голографии, живые животные и птицы в специальных помещениях со стеклянными стенами или за мелкой сеткой, а некоторые прямо на ветках деревьев. Настоящие растения и минимум искусственного. Но главное: площадь и планировка всех ресторанов совпадает до квадратного метра. Раз в месяц все рестораны по очереди закрываются, интерьер пакуется и самолетом отправляется в следующую столицу. Каждый месяц «Нейшнл джиогрэфик» принимает посетителей в другом мире.

— Блеск, — согласился Сашка, — а цены?

— А это сколько потянешь. — И, отвечая на непонимающий взгляд Сашки, пояснил: — Там три зала: классик, люкс и эксклюзив.

— Вижу — это твое любимое детище, блеск в глазах, подробности, в общем, чувствуется большое воодушевление…

Оба снова расхохотались.

— Ну а как ты, Сашок? — негромко спросил Иван.

— Черт его знает, меня до сих пор оторопь берет. — Он улыбнулся, вспоминая. — Представь, охраняемый ЛЗУ, караул — семь человек и вдруг, из-под только что рухнувшей сосны вылезает какой-то мужик неопределенного возраста и заявляет тебе в лоб, что пришел за тобой. — Сашка помолчал. — Меня чуть кондрашка не хватила, когда он поволок меня прямо мимо часового и стоящего рядом помначкара с собакой. Сержант Заволуйко. Редкостной сволочью считался. Но самый финиш был, когда они даже ухом не повели, только собака заскулила. Первый месяц я все порывался домой, даже пробовал сбежать, но дорогу не нашел, Сыч позаботился… Потом втянулся. Знаешь, мы с Сычом трижды еще на зону возвращались. — Он вновь на мгновение умолк, а потом продолжил: — Вот вроде сам уже кое-что умею, а все еще мурашки по коже. Я ж, с тех пор как Сыч меня забрал, на зоне всего месяц был в общей сложности, но… никаких проблем, как будто так и нужно. Да и за неделю пешком от Валдая до Перми…

— Велика сила волхва, — согласился Иван.

И снова они помолчали. Иван разглядывал Сашку. Никто не остается прежним, пройдя посвящение. Для постороннего взгляда Сашка словно бы и не изменился, но для знающих его — очень сильно. Исчезла какая-то детскость, правильность домашнего мальчика, которая улавливалась в нем, несмотря на возраст. Сейчас он чем-то напоминал кубачинский кинжал в крепких кожаных ножнах.

— Чем думаешь заниматься, Сашок?

— Меня восстановили.

— И что?

— Ты прав. — Сашка вздохнул. — Я уйду.

— И куда?

— Скоро новые отроки придут в святилище. Сыч предложил мне помогать ему в обучении.

Иван понимающе кивнул. Он не ошибся, когда просил Сыча позаботиться о Сашке.

— Я рад за тебя.

Они проговорили до утра. А утром Сашка ушел по первой росе. В эту весну ему предстояло стать воином.

С этими приятными воспоминаниями Иван уснул.

Пробуждение было резким. Волк вынырнул из сна со вздыбленным загривком. Внутри клокотала животная ярость. Конрад, опустившись на четвереньки и глухо рыча, осматривал лес поверх ограды. Светало. Напряжение медленно отпускало.

— Тяжелый сон, — облизав сухие губы, промолвил Конрад.

— В этот раз Триглав хочет заняться всеми, — заявил Иван.

— Но я не увидел смерти.

— А я не уверен.

Иван направился к воротам. Сыч уже стоял там. Войдя внутрь, он подошел к идолу и, прижавшись к сухому, звонкому дереву, коснулся пальцами глаз Перуна. Прислушался к чему-то. Нахмурился. И повернулся к воинам:

— Смутный сон, братья. Укрепите сердца. Тяжелый путь вам предстоит.

— Многое непонятно, мудрейший… Сыч молча ждал.

— Я опять видел ЕГО. Но мне показалось, что он не враг. — Иван вопросительно смотрел на Сыча. — Но я видел брата, что идет против братьев, и он был первым среди врагов.

Сыч тяжело вздохнул:

— Сядьте, воины. — Он опустился рядом с ними. — Вы знаете, что были не первыми среди тех, кто проходил посвящение по пророчеству.

Воины молчали.

— Тот, кого вы видели, был перед вами, но он не смог…

Иван припомнил, как сам остановился на грани в том особняке на окраине Москвы.

— Ты прав, он не сумел удержаться, — помрачнел Сыч. — Он стал зверем. Он убил всех своих братьев, он хочет убить и всех вас, и если, — голос Сыча дрогнул, — если Триглав смог простереть над ним свою руку…

Иван похолодел. Перунов брат под рукой Триглава!!!

— Не это страшно. — Сыч покачал головой. — Он не сможет победить. Но, погибая, он даст шанс Триглаву уничтожить Собор. И я не знаю, сможем ли мы его остановить.

Воины молчали, убитые страхом и горечью, звучавшей в голосе могущественного волхва.

— Ладно, пошли, пора собираться, — поднялся Иван.

Конрад бросил растерянный взгляд на Сыча. Но тот сидел, привалившись спиной к Перуну, и не шевелился. Над переносицей волхва пролегла горькая складка. Конрад подошел к Ивану, молча ждущему в воротах.

— Мудрейший, — негромко позвал Иван, Сыч поднял глаза. — Бог не выдаст, свинья не съест.

Это наш путь, стоит ли бояться каждой колдобины? — И он шагнул за ворота.

В тот раз они впервые вышли из Завороженного леса без помощи волхва.

3

Сегодняшняя встреча не обещала никаких неожиданностей. Все члены исполкома Федерации национальных единоборств прекрасно представляли себе, кто есть кто за этим столом. И хотя Константин Алексеевич скромно сидел в уголке, в то время как остальные важно внимали речам и рисовали чертиков в фирменных блокнотах, каждый из присутствующих ясно себе представлял, что их функции — только проштамповать уже сформулированные и согласованные решения. Когда заседание закончилось и члены исполкома уже начали покидать стильный конференц-зал, перед носом Порфирия Исаковича Рудого, заместителя председателя Федерации и руководителя секции «Собора Перуна», возник «акула»:

— Хозяин просит вас подняться к нему.

Порфирий Исакович бросил беспокойный взгляд в сторону лифта, в котором только что скрылся Константин Алексеевич, затем оглядел свое отражение в зеркальной стене, пригладил рукой волосы, перехваченные надо лбом витым кожаным шнурком, и двинулся к лифту.

Константин Алексеевич стоял у огромного, во всю стену, окна из тонированного стекла и курил. Когда Порфирий Исакович, постучав в дверь, приотворил ее и в меру подобострастным голосом спросил разрешения войти, хозяин, не оборачиваясь, указал на легкое офисное кресло из хромированных стальных трубок и кожзаменителя Порфирий Исакович скромно присел на краешек. На несколько минут в кабинете воцарилась тишина, которая с каждым мгновением становилась все более тягостной. Хозяин сделал еще несколько затяжек, закашлялся и бросил окурок «Данхилл» в литую каслинскую пепельницу из черного чугуна.

— Порфирий, как ты думаешь, почему я еще не прикрыл вашу лавочку?

Порфирий Исакович дернулся и, уже понимая, что это бесполезно, попытался сыграть дурачка:

— То есть, я не понял, наши ребята имеют верхнюю строчку в игровом рейтинге по результатам двухсот схваток. Я не понимаю…

— Порфирий! — Хозяин неодобрительно покачал головой. — Неужели ты был настолько глуп, что думал, будто я не узнаю о подпольных боях?

Порфирий Исакович нервно сглотнул слюну. Черт возьми, да он последние полгода только и ждал, когда все всплывет. Но машина была запущена, и вырваться или устраниться он не мог. Слишком крутые люди влезли в этот бизнес. Хозяин разглядывал Порфирия как хладнокровный исследователь гусеницу, которую он только что раздавил между предметными стеклами.

— Я… Э… — Порфирий Исакович смолк, лихорадочно припоминая хоть какое-нибудь оправдание. Не сомневаясь, что подобный разговор состоится, он придумал несколько версий, но сейчас все они рухнули куда-то глубоко, туда, куда удрало от страха его сердечко. И ни до одной из них он не смог дотянуться.

— Что у тебя есть в оправдание?

Порфирий сидел съежившись, как мидия на сковородке, и тупо молчал. Хозяин налил стакан воды из сифона и протянул ему. Порфирий начал судорожно глотать. Но когда он отнял стакан от губ и поднял глаза, в него вновь уперся холодно-равнодушный взгляд хозяина.