На глазах у сорока миллионов - Макбейн Эд - Страница 24

– Дело в том, детектив Карелла, что если вы не найдете убийцу – если вы не докажете, что в смерти моего мужа повинен злоумышленник, – страховая компания будет считать, что это самоубийство. А в этом случае я получу только те деньги, которые он выплатил страховой компании, и ни пенни больше.

– Понятно.

– Надеюсь.

– Вы не знаете, миссис Джиффорд, ваш муж оставил завещание?

– Оставил.

– И завещал он свое состояние тоже вам?

– Не знаю.

– Вы никогда с ним это не обсуждали?

– Никогда. Я знаю, что есть завещание, но содержание его мне неизвестно.

– А кто знает, миссис Джиффорд?

– Наверное, его адвокат.

– Как зовут адвоката?

– Сальваторе Ди Палма.

– Он сейчас в городе?

– Да.

– Вы не возражаете, если мы сейчас ему позвоним?

– Почему бы мне возражать? – Милейни снова помолчала и снова посмотрела в глаза Карелле. – Я хочу признаться, – наконец сказала она, – что вы мне до чертиков надоели.

– Сожалею.

– Включает ли “рутинная процедура опроса” издевательства над вдовой убитого?

– Сожалею, миссис Джиффорд, – сказал Карелла. – Мы пытаемся исследовать каждую возможность.

– Тогда почему бы вам не исследовать возможность того, что мы вели со Стэном интересную и счастливую жизнь? Когда мы встретились, я работала в летнем лагере в Пенсильвании и зарабатывала шестьдесят долларов в неделю. Со времени нашей женитьбы у меня есть все, но я бы с радостью отдала все эти богатства – меха, драгоценности, дом и даже одежду, что на мне, чтобы вернуть Стэна.

– Мы только...

– Да, вы только исследуете каждую возможность, я знаю. Но поймите – вы имеете дело с живыми людьми, а не с автоматами.

Детективы молчали. Милейни вздохнула.

– Вы по-прежнему хотите видеть мою домоправительницу?

– Будьте добры, – сказал Мейер.

Милейни подняла маленький колокольчик, лежавший у ее правой руки, и резко встряхнула его. Домоправительница вошла в столовую тотчас же, словно ждала этого вызова за дверью.

– Эти джентльмены хотят задать вам несколько вопросов, Морин. Если вы, джентльмены, не возражаете, я покину вас. Я уже опаздываю на встречу, а мне еще надо одеться.

– Благодарю вас, миссис Джиффорд, что вы нашли для нас время, – сказал Карелла.

– Не за что, – сказала Милейни и вышла из комнаты.

Морин стояла у стола, теребя свой передник. Мейер взглянул на Кареллу, который кивнул. Мейер откашлялся и сказал:

– Морин, в день, когда умер мистер Джиффорд, завтрак вы для него накрывали?

– Да, сэр, для него и для миссис Джиффорд.

– Вы всегда накрываете на стол?

– Кроме четверга и каждого второго воскресенья, это мои дни отдыха. Да, сэр, я всегда накрываю на стол.

– Вы положили в то утро мистеру Джиффорду витаминные капсулы на стол? – спросил Мейер.

– Да, сэр. Рядом с его тарелкой, как всегда.

– Сколько витаминных капсул?

– Две.

– А, может, три?

– Я сказала, две.

– Был кто-нибудь в комнате, когда вы клали капсулы на стол?

– Нет, сэр.

– Кто первый спустился на завтрак?

– Первым, как раз когда я уходила, пришла миссис Джиффорд.

– А затем мистер Джиффорд?

– Да. Я слышала, как он спускался пять минут спустя.

– Эти витаминные капсулы подаются в банке?

– В маленькой бутылочке, сэр.

– Вы нам ее не покажете?

– Она стоит у меня на кухне. – Морин колебалась. – Вам придется подождать.

Морин вышла из комнаты. Карелла подождал, пока замерли ее шаги, а потом спросил:

– Что ты думаешь обо всем этом?

– Не знаю. Но если Милейни Джиффорд оставалась одна с этими двумя капсулами, она легко могла заменить одну из них, так?

– Ту самую, которую он взял с собой на обед?

– Да.

– С этой версией не согласуется только одна штука, – сказал Карелла.

– Да, я знаю. Он обедал за семь часов до того, как с ним случилось несчастье. – Мейер вздохнул и покачал головой. – Мы по-прежнему привязаны к этим проклятым шести минутам. У меня от этого мозги свихнулись.

– Кроме того, кажется, что у Милейни не было никаких резонов избавляться от своего дорогого данного Богом мужа.

– Точно, – сказал Мейер. – Только у меня есть ощущение, что она слишком уж нам помогает, понимаешь? И она, и семейный доктор, оба. Уж так они хотят нам помочь. Он тотчас же распознает яд и настаивает на вскрытии. Она сразу же указывает на него как на подозреваемого, а затем, когда узнает о яде, круто меняет свое мнение. И оба они отсутствуют на студии в тот вечер, когда Джиффорд умирает. – Мейер кивнул задумчиво. – Может, эти шесть минут и предназначаются для того, чтобы свихнуть нам мозги.

– Что ты имеешь в виду?

– Может, так и задумывалось, чтобы мы узнали, какой яд убил его. Я хочу сказать: мы бы ведь все равно произвели вскрытие, верно? И мы бы все равно выяснили, что он отравлен строфантином и как этот строфантин действует.

– Продолжай.

– Так что мы автоматически исключили бы из числа подозреваемых всех, кого не было рядом с Джиффордом перед его смертью.

– Но это же почти весь город, Мейер.

– Нет, ты же понимаешь, что я имею в виду. Мы исключаем Крэнтца, который был в комнате спонсоров, мы исключаем Милейни, которая была здесь, и Нелсона, который был у себя дома.

– Все это требует дополнительной проверки, – сказал Карелла.

– Зачем? Крэнтц свидетельствует, что он нашел доктора именно дома, когда Джиффорд потерял сознание.

– Это еще не означает, что Нелсон был там весь вечер. Я бы хотел расспросить его об этом. Короче говоря, я бы хотел заехать к нему на работу, как только мы возвратимся в город.

– Хорошо, но ты понял, что я имею в виду?

– Думаю, да. Исходя из конечных условий, то есть зная, сколько яда проглотил Джиффорд и с какой скоростью этот яд действует, мы приходим к единственному логическому выводу: самоубийство. Ты на это намекаешь?

– Верно, – сказал Мейер.

– В твоем рассуждении есть только одна дырка, друг.

– Какая?

– Факты. Это был строфантин. Он действительно убивает мгновенно. Ты можешь думать, что угодно, но факты от этого не меняются.

– Факты, факты, – сказал Мейер. – Все, что я знаю...

– Факты, – настойчиво повторил Карелла.

– Предположим, Милейни действительно заменила капсулу за обедом. Мы ведь до сих пор не проверили завещание Джиффорда. Вполне возможно, что он все завещал ей.

– Предположим, что так оно и есть. Тогда он должен был умереть по дороге на студию.

– Или предположим, что Крэнтц добрался до него еще до того, как он поднялся в комнату спонсоров.

– Тогда признаки отравления появились бы у Джиффорда до начала эфира.

– Б-р-р, факты, – сказал Мейер, и в это время в комнату вошла Морин.

– Я спросила у миссис Джиффорд, – сказала она, протягивая пузырек с капсулами Карелле. – Вы можете делать с ними все, что хотите.

– Тогда мы бы взяли их с собой, раз вы не возражаете.

– Миссис Джиффорд не возражает.

– Мы дадим вам расписку, – сказал Мейер. Он взглянул на пузырек с витаминами в руках Кареллы. В пузырьке лежало множество непрозрачных розово-черных капсул. Мейер мрачно смотрел на них. – Ты ищешь третью капсулу, – сказал он Карелле. – В этом пузырьке их сотни.

Он высморкался и принялся писать расписку.

Глава 8

Кабинет Карла Нелсона находился на Халл-авеню в белом жилом здании с зелеными тентами, которые доходили до самой мостовой. Карелла с Мейером приехали туда в час, поднялись на пятый этаж, представились сестре-брюнетке, которая сказала им, что у доктора сейчас пациент и что им придется подождать.

Они сели на предложенные стулья.

Десять минут спустя из докторского кабинета вышла престарелая дама с повязкой на глазу. Она улыбнулась детективам, то ли ища симпатии к своей ране, то ли сама подбадривая пришедших к врачу. Карл Нелсон вышел из кабинета, протягивая руку.

– Как дела? – спросил он. – Входите, входите. Какие новости?