Могол - Савадж Алан - Страница 113

С каждым годом его авторитет в глазах императора, видевшего в нем человека, на которого можно положиться, неуклонно рос. В двадцать два года Питер стал минг-баши, полковником гвардии падишаха. Пять лет спустя его назначили туман-баши, но поскольку гвардия теперь состояла из двух дивизий, он еще не достиг вершины своего отца. Но получение звания эмира и командования всей гвардией было уже не за горами. В этом не оставалось никакого сомнения, ведь ему еще не исполнилось и тридцати.

До осени 1688 года, когда армию снова собрали после муссонов для очередного похода против маратхов, Питер не получал в свой адрес никаких нареканий. И вдруг его вызвали к императору для личной беседы.

Аурангзеб встретил Бланта, пребывая в плохом настроении.

— Эти маратхские бандиты используют против нас современные мушкеты, — начал он. — Как ты думаешь, где они их берут?

Питер осмотрел несколько ружей, найденных у убитых мятежников.

— У европейских торговцев, падишах?

— Точно, но смотри внимательнее.

Питер присмотрелся и вздохнул.

— Они сделаны в Англии.

— Такое уже случалось раньше, — прорычал Аурангзеб. — Я был великодушен к этим людям. Твой отец приехал сюда как торговец и остался сражаться на нашей стороне. Он привез такое же оружие, поэтому я предоставил англичанам значительные привилегии. Но твои земляки обнаглели. Я не потерплю, что они продают современное оружие и нам и маратхам.

— Падишах, — попытался возразить Питер, — мы не можем утверждать, что именно англичане продают эти мушкеты маратхам. Его могут продать португальцы или датчане.

— Думаю, что это сделали англичане, — сказал Аурангзеб. — Ведь они самые наглые, и наглеют все больше с каждым днем. Мне доложили, что английский флот напал и уничтожил в Арабском море группу моих кораблей на подходе к Мочхе. Как ты объяснишь это?

— Может быть, они решили, что ваши суда намереваются нанести им вред, падишах?

— Это был акт насилия, — прорычал Аурангзеб. — Будь уверен, я сожгу их дотла, если они станут продолжать свое вероломство. Но я дам им возможность вновь подтвердить свою верность мне. Ты поедешь в Бомбей как мой представитель и переговоришь со своими земляками. Предостереги их от моего гнева. Привези мне их раскаяние. Иначе, как только я покончу с Самбаджи, то сразу поверну свою армию на запад. — Он посмотрел на Питера. — Тебе всего двадцать восемь лет. Это твой народ. Я верю в тебя и присваиваю звание эмира. Возьми подобающий эскорт и принеси мне положительный ответ.

Насир и еще несколько офицеров гвардии пришли поздравить его и организовали небольшой пир. Питером овладело радостное ожидание. Он никогда не был в английской фактории. Более того, он повышен в чине и избран для исполнения этой миссии. Что касается англичан, то он пока не думал об их предполагаемом вероломстве. Ему просто было любопытно, какие они, понравятся ли ему.

Питер выбрал команду всадников из своей дивизии вместе с тук-баши Билимом Аббасом в качестве своего тавачи. Дорога на Бомбей шла прямо на север от района боевых действий. Путь пролегал через самые опасные места, поэтому он организовал путешествие, как военную кампанию. Но вопреки ожиданиям добрались они довольно спокойно. К тому же быстро. Как и все офицеры Аурангзеба, он не знал другого способа движения, кроме предельно быстрого.

Как и Диу, Бомбей расположился на острове, находящемся к северо-западу от побережья полуострова. Эта португальская фактория, двадцать лет назад уступленная Карлу II Английскому в виде части приданого его жены, была значительно больше Диу и раскинулась на целой группе островов вдоль береговой линии на юг, включая в себя значительную территорию прибрежных вод, где всегда стояло на якоре несколько кораблей под флагом с крестом Святого Георгия.

Все побережье представляло собой пляжи белого песка, омываемые волнами Арабского моря. Там, где раньше простирались джунгли, теперь построили дома и пакгаузы, среди которых выделялось строение с островерхой крышей, в котором Питер, судя по рассказам матери, узнал церковь. Фактория была полна людей, среди которых встречалось много индийцев, но не меньше и белых. Небольшой паром соединял материк с островом. Всю делегацию сразу он не мог забрать, поэтому Серена и Бутджи с частью эскорта остались дожидаться следующего рейса. Бланту все было в диковинку. Большинство людей на приближающемся берегу одеты просто, без излишеств, учитывая климат. Их белые рубашки, тяжелые штаны и кожаные туфли отличались от могольских не только качеством, но и покроем. А двое мужчин на пристани и вовсе своей одеждой вызвали у него улыбку. Красные, достигающие колен шелковые камзолы, расстегнутые, чтобы показать подкладку тоже ярко-красного цвета. Обшлага и карманы расшиты золотой нитью. Через плечо свисали перевязи, укрепленные ленточными петлями, на которых висели тонкие шпаги, такие же, как у отца Питера. Под стать камзолам была и другая одежда. Белые рубашки украшены своеобразными оборками у шеи. Просторные рубашки дополняли голубые шелковые штаны до колен, поддерживаемые красными подвязками, икры обтягивали белые чулки, а черные кожаные туфли с высокими красными каблуками украшали огромные банты. Но самым изумительным показалось Питеру, что из-под черных фетровых шляп с широкими полями на плечи спускались роскошные черные волосы. Когда паром проплывал мимо, Питер увидел, как один из мужчин снял шляпу, а затем и всю копну волос, открывая коротко остриженный череп под ними. Стоящий на берегу человек вытер голову платком и водрузил всю конструкцию на место, причем несколько косо, продолжая осматривать лодку.

Серена, наблюдавшая за манипуляциями мужчины на пристани, засмеялась:

— Должно быть, это удобно: снимать волосы.

Англичане, со своей стороны, тоже заинтересовались бледнолицым пришельцем в роскошной парчовой накидке, красных штанах, такого же цвета тюрбане и в коричневых туфлях из настоящей кожи. Грозный меч висел у него на боку. Когда лодка пристала к берегу, один из англичан подошел к прибывшим.

— Что вы хотите? — спросил он Питера на вполне удовлетворительном хинди. По мнению Бланта, ему было около сорока лет. Хорошо сложен, с привлекательным лицом, несмотря на то, что кожа под жгучими лучами солнца и крепким морским ветром приобрела светло-коричневый оттенок.

— Я туман-баши гвардии его императорского величества падишаха Аурангзеба, — сказал ему Питер. — Я здесь по официальному делу моего господина... А кто вы? — в свою очередь спросил он человека на пристани.

Оба мужчины переглянулись, пока Питер в сопровождении эскорта спускался на берег.

— Пошли паром назад за остальными, — сказал он Билиму Аббасу и повернулся к ожидающим его англичанам. — Вы проводите меня к губернатору? — спросил он людей на пристани.

Вокруг уже собралась большая толпа любопытных.

— Конечно, сэр, я отведу вас к нашему губернатору, капитану Кейгвину, — предложил один из двоих мужчин. — Прошу следовать за мной.

Питер повернулся к Серене.

— Подождите здесь, — сказал он по-персидски. Разочарованная женщина опустилась на корточки рядом с пристанью, сложив складки сари на коленях.

— Меня зовут Нольс, — сказал англичанин, когда они с Питером шли по пыльной, засыпанной песком улице, преследуемые в некотором отдалении толпой любопытных. — Чарльз Нольс, майор семнадцатого флота и командир гарнизона Бомбея.

— Питер Блант, — в свою очередь представился Питер. Нольс остановился.

— Тогда вы, должно быть, сын сэра Ричарда Бланта? Так вот почему вы так хорошо говорите по-английски.

— Вы знали моего отца?

— Я много слышал о нем за время, пока здесь нахожусь. Ваш отец служил Великому Моголу.

— Так же, как и я, — сказал Питер.

— Здорово, что вас послали сюда...

— Ничего особенного, сэр, — сказал ему Питер. — Падишах выбрал меня только потому, что я говорю по-английски.

Нольс остановился перед воротами довольно привлекательного здания на краю деревни, охраняемыми солдатами в красных мундирах и черных фетровых шляпах, и приказал доложить о прибывшем. Охрана отсалютовала с большим изяществом.