Дураки умирают - Пьюзо Марио - Страница 71

— Господи, — вырвалось у Маломара.

Он почувствовал боль в груди. Прошел в ванную, проглотил таблетку от стенокардии, а потом прилег на диван, как рекомендовал ему врач. Наказав разбудить его по прибытии Холинэна и Келлино.

«„Каменная женщина“ — режиссерский дебют Келлино. Как актер он всегда безупречен, как режиссер — недостаточно компетентен, как философ — претенциозен и жалок. Это не означает, что „Каменная женщина“ — плохой фильм. Нельзя сказать, что он совсем скверный, просто неискренний.

Келлино доминирует на экране, мы всегда верим герою, которого он играет, но в этом фильме он играет человека, который не вызывает наших симпатий. Как мы можем симпатизировать мужчине, который ломает себе жизнь ради такой пустоголовой куклы, как Селина Дентон, какие нравятся мужчинам, ценящим в женщинах только большую грудь и круглый зад. Игра Селины Дентон, ее застывшее, безжизненное лицо, которое искажают лишь гримасы страсти, раздражает. Когда же режиссеры Голливуда поймут, что зрители хотят видеть на экране реальных женщин? Такая актриса, как Билли Страуд, с ее чарующей внешностью, интеллигентностью, по-настоящему красивым лицом (если отбросить стереотипы, к которым приучают американских мужчин рекламные ролики дезодорантов), могла бы спасти фильм, и просто удивительно, что Келлино с его умной, самобытной игрой не понял этого, когда подбирал актеров. Уж в этом-то вопросе его слово как исполнителя главной мужской роли, режиссера и сопродюсера могло оказаться решающим.

Сценарий Хэмсома Уоттса — один из образчиков псевдолитературы, которые хорошо смотрятся на бумаге, но абсолютно бесполезны для фильма. От нас ждут сострадания к мужчине, с которым не происходит ничего трагического, мужчине, который в конце концов совершает самоубийство, потому что его актерский дебют оборачивается неудачей (у актеров такое случается), а пустоголовая, эгоистичная женщина пользуется своей красотой, чтобы предать его в самом банальном стиле, свойственном еще героиням Дюма-младшего.

Основная идея Келлино — мир можно спасти, в любой ситуации оставаясь на стороне добра, — конечно же, благородна, но несет в себе фашистскую сущность. Воинствующий либеральный герой превращается в фашиста-диктатора, как это произошло с Муссолини. Поведение женщин в фильме также насквозь пропитано фашизмом: они ничего не делают, кроме как манипулируют людьми посредством своих тел. Если они участвуют в политических движениях, то показаны губительницами людей, пытающихся создать лучший мир. Неужели Голливуд не может поверить, что между мужчиной и женщиной могут быть отношения, в которых секс не играет ни малейшей роли? Неужели он не может показать, что и женщина может обладать такими „мужскими“ достоинствами, как вера в человечество и его борьба за собственное благо? Неужели Голливуду не хватает воображения, чтобы понять, что женщинам может, просто может понравиться фильм, в котором их покажут реальными человеческими существами, а не бунтующими марионетками, рвущими веревочки, за которые их дергают мужчины?

Келлино нельзя назвать талантливым режиссером. Нельзя назвать даже компетентным. Он ставит камеру куда положено. Беда в том, что там она и застывает. И лишь игра Келлино спасает фильм от полного провала, на который обрекает его дурацкий сценарий. Подбор актерского состава просто отвратительный. Дурно не любить актера только за его внешний вид, но Джордж Фаулз их более склизкий, чем отведенная ему роль. А Селина Дентон слишком пуста даже для женщины-пустышки, которую она играет. Но дело, конечно же, не в артистах. Фашистская философия фильма, положенная в его основу концепция мужского шовинизма обрекли весь проект на неудачу еще до начала съемок».

— Гребаная сука. — В голосе Холинэна слышалась не злость, а недоумение и беспомощность. — Да чего она вообще хочет от фильма? И почему она все время талдычит о том, что Билли Страуд — красавица? За мои сорок лет в Голливуде я не видел более уродливой кинозвезды. Я этого не понимаю.

— Все эти гребаные критики будут плясать под ее дудку, — вздохнул Келлино. — О фильме можно забыть.

Маломар злился на них обоих. Кого волнует мнение Клары Форд? Фильм, в котором играет Уго Келлино, обязательно найдет своего зрителя и окупит вложенные в него деньги. Более того, студия даже останется с небольшой прибылью. А ничего другого от «Каменной женщины» он и не ждал. Зато теперь Келлино обязательно сыграет в куда более важном для студии фильме, который будет сниматься по роману Джона Мерлина. А Клара Форд понятия не имела о том, что «Каменную женщину» ставил не Келлино, а другой режиссер, который получал только деньги, а не строку в титрах.

Маломар давно уже тихо ненавидел Клару Форд. Писала она блестяще, с ее мнением считались, но она ничего не знала о том, как делается фильм. Вот она жаловалась насчет состава. Разве она не в курсе, что выбор главной героини зависел от того, кого трахал в тот момент Келлино, а выбор исполнителей других ролей — от того, кого трахал второй режиссер, ответственный за подбор актеров? Или ей неизвестно о «телефонном» праве, которым пользуются многие шишки кинобизнеса? На каждую эпизодическую роль есть тысяча претенденток, и ты можешь трахнуть половину из них только за приглашение на кинопробу. Все эти гребаные режиссеры создали себе целые гаремы! Статья Клары Форд Маломара не столько возмутила, сколько позабавила. Позабавила тем, что только Кларе Форд удавалось пронять обычно невозмутимого Холинэна.

Келлино злился по другому поводу:

— Какого черта она заявляет, что это фашистский фильм? Я всю жизнь был антифашистом!

— Не обращай внимания, — устало объяснил Маломар. — Слово «фашист» она использует так же часто, как мы — слово «сучка». За ним ничего не стоит.

Но Келлино уже завелся:

— Мне без разницы, что она думает о моей игре. Но я никому не позволю приравнять меня к фашистам и остаться безнаказанным.

Холинэн закружил по кабинету. Потянулся к коробке с сигарами «Монте-Кристо», лежащей на столе Маломара, но в последний момент передумал.

— Эта сука нас без ножа режет. И давно уже режет. Ты вот запретил пускать ее на просмотры, Маломар, но это не помогает.

Маломар пожал плечами:

— Я знал, что не поможет, но сделал это из желчности.

Келлино и Холинэн удивленно посмотрели на него. Они знали, что такое желчность, но не ожидали услышать это слово от Маломара. А тот как раз утром вычитал его в одном из сценариев.

— С этим фильмом поезд уже ушел, — продолжил Холинэн, — но с Кларой надо что-то делать. Мы же не закрываем лавочку. Будут новые фильмы.

— Ты личный пресс-агент Келлино, вот и делай, что сочтешь нужным, — ответил Маломар. — Клара — твоя забота.

Он надеялся закончить совещание быстро. Если бы пришел один Холинэн, он бы выставил его за дверь в две минуты. Но с Келлино такой номер не проходил. Со звезд полагалось сдувать пылинки, терпеливо целовать во все места и выказывать им безграничные любовь и почтение.

Маломар планировал провести остаток дня и вечер в монтажной. Заняться любимым делом. Он по праву считался одним из лучших специалистов. А кроме того, ему нравилось вырезать из фильма все головы старлеток. Узнать их не составляло труда. Ненужный крупный план симпатичной девушки, наблюдающей за развитием основных событий. Режиссер трахнул ее и таким образом расплачивался за полученное удовольствие. Маломар оставлял девушку только в двух случаях: или ему нравился режиссер, или кадр, хотя такое случалось раз на миллион, работал. Господи, сколько же их мечтало хоть на долю секунды мелькнуть на экране в надежде, что эта самая доля секунды станет трамплином к славе и богатству. Что их красота и талант не останутся незамеченными. Маломар устал от красивых женщин. Они доставляли массу хлопот, особенно умные. Сие не означало, что он не попадался на крючок. За его спиной остались три брака с актрисами. А теперь он искал девушку, которая ничего от него не хотела. Красоток он воспринимал точно так же, как адвокат — телефонные звонки. Чего от них можно ждать, кроме неприятностей.