Выбор убийцы - Макбейн Эд - Страница 26

– Но вы, кажется, говорили, что не доверяете ему.

– В том, что касается Моники, – конечно, нет.

– Анни много пила, миссис Травайл?

– Нет, что вы.

– Вам известно, что мистер Бун хотел вернуть себе дочь из-за того, что Анни была алкоголичкой?

– Впервые слышу. Хотя это меня, признаться, не удивляет. Мне нравится Теодор, но он ни перед чем не остановится, чтобы заполучить Монику.

– Даже перед убийством? – спросил Карелла.

Женщина быстро взглянула на Монику.

– Мы проверяли его алиби, – сказал Клинг. – К вашему сведению, Теодор Бун вне подозрений.

– Я вам сразу это сказала.

– О ком вы говорите? – спросила Моника. – О папочке?

– Да, – ответила миссис Травайл. – Мне нравится этот молодой человек. Я была бы рада, если бы он взял опеку над нами обеими. А иначе – судебные тяжбы, склоки... Если бы вы знали, как это противно! Но как иначе дать Теодору понять, что правильно, а что нет.

– Однако в отношении Моники закон на его стороне.

– Наверное, – сказала миссис Травайл, пожав плечами. – Ну, а как насчет того человека, который звонил Монике?

– В каком смысле?

– Это он совершил...

– Очень может быть.

– Что совершил? – спросила Моника.

– Ничего, – ответил Клинг.

– Можно ли узнать, откуда был звонок? – поинтересовалась миссис Травайл.

– Теперь уже нет. И вообще, это непросто, даже если абонент ещё не повесил трубку. Сейчас ведь на телефонных станциях в основном автоматика. И даже когда вас соединяют через оператора, которому вы сообщите номер, это сделать не очень просто, потому что ваш звонок все равно попадает в систему автоматической связи, и тогда ищи иголку в стоге сена. Полиция тут мало чем может похвастаться. В реальной жизни все не так, как в детективных романах.

– Я понимаю, – отозвалась миссис Травайл.

– Если вы не возражаете, мы хотели бы посмотреть комнату Анни, – вежливо напомнил Карелла.

– Разумеется, – вежливо улыбнулась миссис Травайл.

– На это уйдет кое-какое время, – сказал Карелла. – Мы не хотели бы торопиться.

Пока убийце везло.

Клинг и Карелла очень тщательно обыскали комнату, но письма не нашли.

Глава 14

Из центральной уголовной картотеки в 87-й полицейский участок были присланы с курьером материалы на Чарлза Феттерика. Коттон Хейз сидел за своим столом и сосредоточенно изучал досье.

Прочитав материалы по второму разу, Хейз перелистал бумаги, чтобы взглянуть на отпечатки пальцев Феттерика, и снова принялся за чтение. Феттерик отсидел год. Его последнее местожительство – Боксер-лейн, 127, где они тогда нашли его и тотчас же потеряли. В свое время Феттерик пытался взломать сейф в конторе своего хозяина. Впрочем, это было слишком сильно сказано – он просто хотел залезть в сейф, выяснив сначала шифр.

Хейз снова посмотрел на карточку, выданную компьютером:

«Фотограверные работы. Актон-драйв, Риверхед».

Он пожал плечами, сказал Мейеру Мейеру, что ненадолго отлучится, и вышел из дежурной комнаты.

Владельца граверной мастерской на Актон-драйв звали Сэм Каплович. Это был гигант с грудью колесом и огромными черными усами, которые топорщились, словно малярские кисти.

– Конечно, я помню Чарли, – сказал он. – Как не помнить! Я стреляный воробей и вдруг с ним так прокололся! Это была моя первая ошибка! И, поверьте мне, последняя.

– Сколько времени он у вас проработал, мистер Каплович? – спросил Хейз.

– Зовите меня Сэм.

– Договорились, – сказал Хейз. – Так сколько же, Сэм?

– Давно хочу переменить фамилию. Но не потому, что я еврей, не в этом дело. Но Каплович! Слишком длинно. И некрасиво. Противно слышать. Надо бы сократить до Каплана. Тогда всем станет ясно: человек хочет изменить фамилию не для того, чтобы скрыть, что он еврей. Если ты еврей, то фамилия у тебя должна быть еврейская, но не дурацкая. Вот так! Как вам нравится фамилия Каплан?

– Отличная фамилия, – одобрил Хейз.

– Каплан! – ещё раз произнес Каплович, смакуя сочетание звуков. – А что, возьму и сменю фамилию, почему бы нет? Сначала, конечно, надо будет обсудить это с сыновьями. Название мастерской мы оставим прежним. «Актон-драйв». Так называется наша улица. Но фотограверные работы Капловича! Звучит жутко. Черт знает что. Всякий раз, когда я отвечаю на телефонные звонки, я буквально давлюсь: «Каплович!»

– Так что бы вы могли рассказать об этом молодом человеке, мистер Каплович?

– Сэм, умоляю вас, не Каплович, а просто Сэм!

– Хорошо, Сэм.

– То-то же. Взял я, значит, его к себе в мастерскую. Тогда ему, кажется, было девятнадцать. Ничего-то он не знал и не умел. Я его всему научил. Ох уж этот Чарли Феттерик! У нас его прозвали Зябликом. Так, в шутку, никакого издевательства. За год он выучился у нас на хорошего гравера. Очень даже хорошего.

– А что потом?

– А потом он решил залезть в мой сейф. Не зная шифра, представляете? Полицейские нашли у него клочок бумажки с цифрами. Там было все неправильно. Адвокат пытался на этом сыграть. Хотел доказать, будто Чарли и не думал залезать в сейф. Комедия! Еще как думал. В хорошенькое положение он меня поставил. Я парню доверял. Он мне нравился. И вдруг лезет в мой сейф. Тут мое терпение лопнуло. Знаете, я даже обрадовался, когда его посадили, честное благородное слово, обрадовался!

– Я вас понимаю, – сказал Хейз.

– С малых лет я сам зарабатывал себе на хлеб, мистер Хейз, – сказал Каплович. – У меня все руки сожжены кислотой. До сих пор следы остались. Хотя с тех пор много воды утекло. Теперь у меня собственная мастерская, но в жизни ничего не достается даром. У парня были отличные перспективы. У нас он выучился настоящему ремеслу. Но он решил пойти по легкой дорожке. И оказался за решеткой. Каким местом думают эти люди, ума не приложу. – Каплович шумно высморкался. – Значит, у него опять неприятности, у Чарли?

– Да.

– Что он натворил? В прошлом году, говорят, его выпустили из тюрьмы. Я, признаться, слегка перетрухнул. Вдруг он затаил на меня злобу и захочет отомстить. Мало ли на что способны типы, которым ничего не стоит залезть в чужой сейф?

– Но он у вас так и не появился?

– Нет.

– И не пришел просить работы?

– Не пришел. Хотите, я вам кое-что скажу? Я бы ни за что не взял его обратно. Кто-нибудь скажет, что это жестоко. Зато честно. Обжегшись на молоке, мы дуем на воду. Конечно, каждый из нас должен сознавать свой долг перед обществом, и все такое, но я не дал бы ему работы, даже если бы он приполз ко мне на брюхе. Я обращался с ним как с родным сыном. Слава Богу, мои собственные сыновья не пытались залезть в мой сейф. Так что же он отмочил на этот раз?

– Ограбил магазин и убил полицейского.

– Плохо. Очень плохо. – Каплович печально закивал головой. – Такого и врагу не пожелаешь. Скверное дело.

– Да, хорошего мало.

– Тут надо ещё подумать, случилось бы с ним такое, не попади он тогда в тюрьму. Надо ещё подумать...

– Не о чем тут думать, мистер Каплович.

– Сэм, умоляю вас.

– Сэм.

– И все-таки надо поразмыслить. Главное, понимаете, если бы у него был серьезный повод лезть в мой сейф. Ну, к примеру, заболела мать или позарез понадобились деньги. Но он у нас неплохо зарабатывал, да и на Рождество получил приличную премию. Не было у него повода. Никакого! Таких типов нечего и жалеть. Но мне все равно его жаль. Плохо, что парень опять натворил дел. Обидно! Теперь ему не позавидуешь.

– Как вы думаете, мистер Каплович, он мог вернуться к своему старому ремеслу, когда вышел из тюрьмы?

– Не знаю. Но могу проверить, если хотите. Все граверные мастерские мне известны, я могу навести справки незаметно, чтобы его не спугнуть в случае чего. Вы только скажите, я проверю.

– Был бы вам очень признателен.

– Будет сделано. Не люблю воров, мистер Хейз. Я за честность. На честности держится мир.

– Вот моя карточка, – сказал Хейз. – Если что-нибудь узнаете, пожалуйста, позвоните.