Берег бесконечности - Макдевит Джек - Страница 59

— Это очень простая технология, — сказал Солли. — У них почти наверняка должна быть такая возможность.

Последним вышел Кейн. Он говорил из кабины пилота, и говорил в манере деловой, но не резкой. Он сказал, что рад встрече с обитателями другого корабля. Это замечание заставило Ким обрадоваться еще сильнее.

— Поздравляю, — сказал Солли.

Кейн спросил, может ли «Охотник» им чем-нибудь помочь. Он был единственным, кто сумел не показать голосом пафос, естественно порожденный этим моментом.

Он глядел с картинки прямо на них примерно минуту. Потом исчез. На экране снова мелькнула эмблема «Охотника», и картинка погасла.

«Конец приема», — произнес ИР.

Ким все еще стояла, слишком заведенная, чтобы сидеть на месте.

— Все бы отдала, только бы узнать, что им ответили!

— Найди настоящие бортжурналы.

Она кивнула:

— Надо будет, когда вернемся. Это первым делом.

Солли сложил руки на груди и уставился в экран.

— Надеюсь, Кейн их не уничтожил.

— Конечно же, нет! Самый торжественный момент в истории человечества. Кейн ни за что бы не стал уничтожать записи. Нет, он их где-то спрятал.

— Но где? И почему?

— Не знаю. Узнаем.

Разговор длился долго, до следующей передачи.

— Знаешь, — сказал Солли, — мне не дает покоя вопрос Кейна. Почему он спрашивал, может ли он помочь? Инопланетянин был лишен хода? Терпел бедствие?

— Может быть. Все равно, черт бы побрал Кейна. Нельзя углубляться в это море догадок.

— Я бы на твоем месте был ему благодарен.

— Это еще почему?

— Если бы он сделал все, как положено, все это дело было бы кончено двадцать семь лет назад. И ты бы к нему и близко не подошла. А вместо этого он тебе оставил такую вкусную загадку и шанс на бессмертие. Так что скажи спасибо.

«Визуалы», — сказал ИР.

Появилась Эмили.

«Здравствуйте еще раз, — сказала она. — Хотите прибыть на борт?»

— Это еще что? — спросил Солли. — Они что, думают, там на борту есть хоть кто-то, говорящий по-английски?»

— Дело не в словах, — объяснила Ким. — Дело в тоне. В невербальном языке. Но вряд ли чужой культуре будет полностью понятен наш язык жестов.

В изображении появился разделенный экран, и рядом с Эмили материализовался «Охотник». Он плавал на фоне реки звезд. За ним через все небо выгнулась оранжевая дуга кольца планеты. Открылся люк грузового трюма и вспыхнули лампы, осветив его изнутри. Половина экрана с Эмили погасла, на ее месте возникла Йоши и поманила в открытую дверь, чтобы обитатели чужого корабля поняли приглашение.

— Неплохо, — сказала Ким.

— Не уверен, — возразил Солли, поджав губы.

— Почему?

— Представь себе, что перед нами в полукилометре корабль, управляемый не людьми, а Бог знает кем, и вот он открывает дверь и приглашает меня внутрь… — Солли поднял руки к небу. — Ой, вряд ли.

— Солли! — с притворным возмущением воскликнула Ким. — А где же твоя тяга к приключениям?

«Охотник» повторил передачу. Снова повторил.

— Эти, кто бы они ни были, обдумывают, — сказала Ким.

Солли кивнул.

— Трипли испытывает удачу. Надо было перестать. Раз предложил — и хватит.

За «Охотником» был виден кусок звездного неба.

— Солли, — спросила Ким, — а как они делают эти картинки?

Он на секунду задумался.

— Проще всего было бы взять сигнал с любого телескопа. — Он глянул в окно, на переливающиеся звездные поля. — А потом наложить на «Охотник», как они сделали с Йоши.

— Значит, это настоящий вид на звезды в ту ночь и из того положения, в котором они находились?

— Вероятно. Даже наверняка.

— И ты думаешь, что это вид с передних телескопов?

— Может быть. Так было бы естественно. А что? Какая разница?

— Возможно, никакой. Но это дает нам курс, на котором они были в момент контакта.

Ким прикинула, как это могло выглядеть.

— А в какое время суток все это происходило? — спросил Солли.

Ким посмотрела на отметки времени. Первый радиосигнал был передан с «Охотника» в 11:42 17 февраля 573 года по времени Сибрайта. Сейчас на «Охотнике» было 16:12.

— Сейчас им надо бы, — сказал Солли, — вернуться к радиопередаче и продолжать разговор. Пытаться сделать следующий шаг.

Экран ГЕСДО снова погас.

— Похоже, — сказала Ким, — приглашение не дошло.

Почти два часа ничего не происходило. Потом «Охотник» снова передал изображение открытого люка, на этот раз вместе с Трипли. Но он только помахал в объектив и не пытался указывать на трюм.

— Кажется, у них кончились идеи, — заметил Солли.

Ким грустно вздохнула:

— Мне это удивительно.

— Почему?

— Они столько лет пытались добиться именно этого и оказались настолько не готовы.

— Ты насчет картинок с открытым люком?

— Я насчет того, что здесь все кажется спонтанным. Как ты думаешь? Как будто их застали врасплох. И это наводит на мысль, что они не предполагали возможность успеха.

— А что им надо делать? — спросил Солли.

— Коротко говоря, Эмили и ее друзья мало что могут сделать. И должны это признать. Они не могут выучить новый язык, и пока что только балуются с числами. А ведь установить взаимное доверие, скажем, с гигантскими пауками — штука непростая. Я бы сказала, что нужна группа специалистов, иначе дальше привета дело не пойдет.

— А потому?

— А потому они должны заняться вот чем: определить дату второй встречи. Если это получится, то большего успеха сейчас никто ожидать не может.

— И как бы ты это сделала?

— У них есть под рукой планета. Ее можно использовать, чтобы назначить встречу. Показать, скажем, пару сотен ее оборотов. Шесть месяцев. «Вернемся через шесть месяцев». Это будет достаточно ясно.

— Как у тебя все легко получается, — сказал Солли. — Жаль, что тебя там не было.

Ким подтянула колени к груди, обхватила их руками.

С ними была Эмили.

Солли стал проявлять легкое нетерпение:

— Как ты насчет завтрака?

— Нет, спасибо. Я буду здесь.

— Ты ничего не пропустишь. А я бы не отказался.

— Так давай, — сказала она. — Я действительно не голодна.

Он покачал головой:

— Придется мне воспользоваться правами капитана и настоять. Это может продолжаться еще сутки или больше, а мне не нужны голодные обмороки на борту.

Ким поглядела на индикаторную панель. Только лампочки светятся.

— Ладно, уговорил.

Он принес две тарелки с ветчиной, бисквитом и нарезанным ананасом. Ким ела задумчиво, подавленно, угнетенная явной неспособностью «Охотника» выработать эффективный план действий. Солли предположил, что инопланетян могла отпугнуть открытая дверь. Или у них есть культуральные особенности, запрещающие дружбу с другими видами. Или…

— Да как это может быть? — возразила Ким. — Этот вид создал звездолеты. Если они долетели до Алнитака, значит, у них есть прыжковые двигатели. Как же у них могут быть предубеждения относительно разумных видов?

— Может быть, мы представляем для них какую-то религиозную проблему. Считается, что мы не существуем, а обратное утверждение опрокидывает всю теологию.

— Вряд ли космической цивилизации присущ такой образ мысли.

— Да? А у нас нет споров христиан с мусульманами от Гринуэя до Кариби? А универсалисты не смотрят сверху вниз всех, кто не согласен с официальной теологией?

— Это значит, что официальной теологии не существует.

— Не придирайся к словам. У них может быть та же тенденция — не знаю. Может быть, у инопланетян нет такого разнообразия, как у людей. Если они представляют собой один и тот же тип, у них никогда не было необходимости иметь дело с чем-либо иным.

Солли неторопливо доел завтрак, откинул голову назад и задремал. Примерно через час он проснулся, пошел к себе принять душ и переодеться. Вернулся он несколько посвежевшим, хотя все еще усталым.

— Мне не верится, что они там сидят и ничего не делают, — сказал он.