Замок лорда Валентина - Сильверберг Роберт - Страница 61

61

Первая удача в этом охотничьем сезоне несколько смягчила команду Горзвала. Они кивали пассажирам, даже иногда улыбались, а свою работу выполняли почти радостно. Угрюмое молчание сменилось смехом, шутками и песнями.

 Лорд Малибор был красив и смел  И бурное море любил.  Он спустился с Горы, ушел от дел,  Охоте себя посвятил.  Драконы владели его душой.  И он построил корабль —  Нарядный и крепкий — и шел хорошо  Красавец, как корональ.

Валентин и Карабелла услышали певцов — это была группа моряков, заливавших в бочки ворвань,— и направились к корме корабля. Карабелла быстро подхватила несложную веселую мелодию и стала тихо наигрывать ее на своей маленькой арфе.

Лорд Малибор у руля без слова Стоял и в пучину смотрел: Дерзкого самого, самого злого Дракона встретить хотел. И вот однажды он бросил клич, И звук задрожал тугой: «Король драконов, морская дичь, Эй, выходи на бой!» «Я слышу, мой лорд»,— крикнул дракон, Взбаламутив всю глубину. Он был двенадцати миль длиной И трех достигал в ширину.

— Смотри-ка,— сказала Карабелла,— вон Залзан Кавол. Валентин обернулся. Действительно, у поручней, сложив все руки, стоял хмурый скандар.

— Похоже, песня ему не нравится. Что это с ним?

 На палубе бился лорд Малибор,  И кровь ручьями текла.  А сколько народу тогда полегло —  Память не сберегла.  Но драконий король коварнее был,  Хитрее — молва гласит.  И лорд Малибор, хоть и полный сил,  В конце концов был убит.  Любой охотник, идущий на лов, Эту быль не забудь. Моли судьбу, не жалея слов, Благословить твой путь.

 Валентин со смехом зааплодировал. Залзан Кавол, полный негодования, немедленно подошел к нему.

— Мой лорд,— воскликнул он,— как ты терпишь такое непочтительное…

— Не называй меня так во всеуслышание. А что туг непочтительного? О чем ты говоришь?

— Неуважение к страшной трагедии! Неуважение к покойному короналю! Неуважение к…

— Залзан Кавол! — мягко остановил его Валентин.— С каких это пор ты стал поборником приличий?

— Я знаю, что правильно и что неправильно, мой лорд. Насмехаться над смертью лорда Малибора — это…

— Полегче, дружище! — Валентин положил руку на локоть скандара.— Лорд Малибор давно умер, и ему все равно, с почтением или нет относятся к его персоне. А я с удовольствием послушал песню. Если я не оскорблен, почему же это так задело тебя?

Но Залзан Кавол продолжал ворчать:

— Позволь мне сказать, мой лорд, ты еще не вполне усвоил порядок вещей. На твоем месте я запретил бы этим рыбакам петь такое в твоем присутствии.

— В моем присутствии? — Валентин широко улыбнулся.— А какое им дело до моего присутствия? Я всего лишь пассажир, которого едва терпят. Если бы я высказал что-либо подобное, меня тут же выкинули бы за борт, и я тоже стал бы добычей дракона. Подумай об этом, Залзан Кавол! И успокойся, друг. Глупая матросская песня, только и всего.

— Все-таки…— прошептал Залзан Кавол и отошел в сторону.

— Он все принимает всерьез,— Карабелла засмеялась.

Валентин начал негромко насвистывать, а затем напевать:

 Любой охотник, идущий на лов,  Эту быль не забудь.  Моли судьбу, не жалея слов,  Благословить твой путь.

— Да, вот что,— обратился Валентин к Карабелле.— Милая, окажи мне услугу: когда моряки закончат работу, отведи в сторону одного — вон хоть того, рыжебородого, я думаю, у него хороший бас — и разучи с ним эту песню. А потом ты научишь меня. Может, Залзан Кавол улыбнется, если я сам запою ее? Давай-ка…

«Я слышу, мой лорд»,— крикнул дракон, Взбаламутив всю глубину. Он был двенадцати миль длиной И трех достигал в ширину.

Прошла неделя, прежде чем они снова увидели драконов. За это время песенку выучили не только Валентин и Карабелла, но и Лизамон Халтин, которая с удовольствием распевала ее своим хриплым баритоном. Но Залзан Кавол по-прежнему хмурился и недовольно фыркал, как только слышал ее.

Второе стадо драконов было гораздо больше первого, и Горзвал разрешил взять примерно две дюжины маленьких, одного среднего и одного большого, по крайней мере в сто тридцать футов. Так что следующие несколько дней все были по горло загружены работой. Палуба стала пурпурной от драконьей крови, а кости и крылья лежали по всему кораблю, пока команда рассортировывала их по размерам и оттаскивала вниз. На капитанский стол подали деликатесы из самых таинственных внутренних частей дракона, и Горзвал выставил бочонки отличного вина, чего совсем никак нельзя было ожидать от капитана, находившегося на грани банкротства.

— Пилиплокское золотое,— пояснил он, наливая щедрой рукой.— Я хранил это вино для какого-нибудь особого случая, а сейчас, без сомнения, он и есть. Вы принесли мне большую удачу.

— Твои товарищи-капитаны не обрадуются, услышав это,— ответил Валентин.— Мы легко могли бы отправиться с ними, знай они, что мы приносим удачу.

— Их потеря — наш выигрыш. За ваше паломничество, друзья! — воскликнул капитан-скандар.

Теперь они шли в более спокойных водах глубокого зеленого оттенка. Здесь, вблизи тропиков, жаркий ветер с Сувраэля затих и подул более приятный, более влажный — с юго-запада, с далекого полуострова Стойензар на Алханроэле. Вода стала изумрудно-зеленого цвета, появилось множество морских птиц, под самой поверхностью воды мелькали ярко окрашенные рыбы — пища драконов. Архипелаг Родамаунт был уже недалеко. Горзвал предполагал закончить лов здесь: «Брангалин» мог вместить еще несколько больших драконов, пару средних и штук сорок маленьких. Затем капитан высадит пассажиров и вернется в Пилиплок, где продаст добычу.

— Драконы! — закричал дозорный.

Это было громаднейшее стадо, в несколько сотен драконов. Повсюду из воды высовывались горбатые спины. Два дня «Брангалин» шел среди них и поработал на славу. На горизонте виднелись другие корабли, но они держались в отдалении, ибо правила запрещали вторгаться на чужую промысловую территорию.

Горзвал прямо сиял от счастья, что плавание оказалось столь успешным. Он сам часто ходил с командой лодочников, и Валентину это казалось необычным. А однажды Горзвал даже отправился на верхнюю палубу, чтобы выстрелить гарпуном. Корабль под грузом драконьего мяса осел ниже ватерлинии.